Извращенные забавы состоятельных дам 18. Частная жизнь русской женщины XVIII века
1 .. 178 > .. >> Следующая
Любая богатая индийская женщина обычно использовала ряд служанок, обязанностью которых было купать, умащивать, массировать и вообще украшать свою хозяйку. В современной Индии это все еще является обычаем. Близкий контакт со служанками или сакхи обычно развивается в сапфическое отношение, особенно у незамужних, одиноких или вдовых женщин.
КАМА СУТРА описывает, как женщины могут использовать свой рот на йони друг друга и способы удовлетворения половых желаний путем использования луковиц, корнеплодов или фруктов, имеющих ту же форму, что и лингам. В отличие от мужской гомосексуальности сапфизм не считался грешным и не был преступлением по индусскому праву. На миниатюрах средневекового периода женщины часто изображаются интимно ласкающими друг друга. Картины, иллюстрирующие темы Кришны и молочниц, часто изображают гопи в чувственном развлечении друг с другом.
В буддийской и индуистской тантрической литературе имеются ссылки на трансцендентную и воспроизводящую силу, присущую сестринству. Даосские учения особенно подчеркивают эту точку зрения. Пять четко различимых категорий сапфизма известно современному индуизму. Обычная форма западного лесбиянства, весьма агрессивная и пресыщенная игрой половых ролей - самая низкая. Индийцы рассматривают её как дегенеративную и далеко отстоящую от высших, более дуКйв-ных форм сестринства, практикуемого на Востоке.
Между Египтом и Южной Индией существовали значительные связи. Южная Индия была знаменита своими богатыми шелками, специями, женщинами и храмовыми танцовщицами. В древнеегипетском обществе не было закона, осуждающего сапфизм. Археологические раскопки показывают, что женщины воспитывались в тесном контакте друг с другом. Рисунки на гробницах изображают служанок, ласкающих своих хозяек и показывают дома на индийский манер. В храмовых общинах танцовщицы жили вместе и’ сестринство поощрялось.
Иудейское право не осуждает сапфизм.
В исламском обществе, гле полигамия была
весьма обычной, лесбиянство всегда было популярно, как в гареме, так и за его пределами. Любопытно, что считали, что Мухаммед провозгласил лесбиянство незаконной практикой, особенно потому, что в тринадцатом веке арабский историк Абд-аль-Латиф аль-Багхдади писал: «Женщины, которая неоднократно не испробовала восторгов тела другой женщины, не существует в наших краях». Страх арабов перед тем, что женщины добьются власти, возможно, объясняет это противоречие. По мнению арабов, женщины являются собственностью и символами общественного положения, которых надо контролировать, а не возвышать или освобождать через силу мистического секса. Просвещенный взгляд на женственность, выраженный в Тантрах, не является частью арабской мысли.
Две женщины развлекаются друг с другом на кровати. С картины восемнадцатого века, Раджастан.
Дворянка с шестью служанками. Они заняты купанием, обтиранием, умащиванием и украшением своей хозяйки.
С миниатюры восемнадцатого века, Раджастан.
Во многих языческих культурах во всем мире близкий сексуальный контакт между женщинами считается естественным, особенно в матриархальных обществах. Большинство племенных групп в Африке, Азии, на островах Тихого океана и в Южной Америке включают сапфизм в виде неотъемлемой части социо-религиозной системы. Например, женщине группы Паиа африканского племени Банту, позволяется лишиться своей девственности
263
Девушка-египтянка прислуживает даме.
С картины периода восемнадцатой династии (1567- 1320 гг. до н. э.).
Женщины-музыкантши и танцовщицы.
С египетской картины периода восемнадцатой династии (1567-1320 гг. до н. э.).
только с помощью другой женщины. Эта женщина тщательно выбирается ею и становится её «сестрой», живя с ней в течение трех дней каждый месяц, в течение коего времени они практикуют сапфизм. Женщины племени Лудуку в Конго также разбиваются на пары в раннем возрасте. Среди племен в Новой Гвинеи для девушки является обычным выполнять оральное творение любви со своими старшими подругами; поступая так, она верит, что поглощает некоторую часть их женской мудрости.
В Китае и ‘Японии сапфизм также очень распространен. Согласно даосизму, женщина имеет неограниченный запас сущности Инь, которая воспроизводится каждый месяц с завершением её менструального цикла. Концепция
о том, что женщины питают животворящую сущность друг друга, является одним из фундаментальных принципов даосского учения.
Сестринство совершенно неправильно понимается на Западе. Последние опросы указывают, что большая часть западных женщин имели какую-либо форму сапфического переживания в своей жизни. Тем не менее, на Западе принято ассоциировать сапфизм с развратом и не делать никакого различия между
Формами лесбиянства. Самой известной из западных женских гомосексуалок была греческая поэтесса Сапфо. Большинство её писаний было уничтожено в 1073 году н. э. по приказу папы Грегория VII.
Жизнь провинциальных дворянок, протекавшая вдали от крупных городов, имела немало точек соприкосновения с жизнью крестьян и сохраняла ряд традиционных черт, поскольку была ориентирована на семью и заботу о детях.
Если день предполагался обычный, будний и в доме не было гостей, то и утренняя еда подавалась простая. К завтраку подавали горячее молоко, чай из смородинного листа, «кашу из сливок», «кофе, чай, яйца, хлеб с маслом и мед». Дети ели «прежде обеда старших за час или за два», за едой «присутствовала одна из няней».
После завтрака дети садились за уроки, а для хозяйки имения все утренние и дневные часы проходили в нескончаемых хозяйственных хлопотах. Их бывало особенно много, когда хозяйка не имела мужа или помощника в лице сына и вынуждена была сама главенствовать.
Семей, в которых с раннего утра «матушка была занята работою - хозяйством, делами имения… а отец - службою», было в России XVIII - начала XIX в. предостаточно. О том говорит частная переписка. В жене-хозяйке ощущали помощницу, которая должна была «управлять домом самовластно или, лучше, самовольно» (Г. С.Винский). «Каждый знал свое дело и исполнял его рачительно», если рачительной была хозяйка. Число дворовых, находящихся под управлением помещицы, иной раз было очень велико. По словам иностранцев, в богатой помещичьей усадьбе бывало от 400 до 800 человек дворовых. «Теперь и самой-то не верится, куда такое множество народа держать, а тогда так было принято», - удивлялась, вспоминая свое детство, пришедшееся на рубеж XVIII–XIX вв., Е. П.Янькова.
Жизнь дворянки в своем имении протекала монотонно и неторопливо. Утренние дела (летом - в «плодовитом саду», в поле, в другие времена года - по дому) завершал сравнительно ранний обед, затем следовал дневной сон - распорядок дня, немыслимый для горожанки! Летом в жаркие дни «часу в пятом пополудни» (после сна) ходили купаться, а вечером, после ужина (который «был даже поплотнее, так как было не так жарко»), «прохлаждались» на крыльце, «отпустя детей на покой».
Главное, что разноображивало эту монотонность, - «торжества и увеселения», случавшиеся во время частых наездов гостей.
Помимо разговоров, формой совместного проведения досуга провинциальных помещиц были игры, прежде всего карточные. Хозяйки поместий - подобно старой графине в «Пиковой даме» - любили это занятие.
Переехавшие со временем в город и ставшие столичными жительницами провинциальные барыни и их дочки оценивали свою жизнь в усадьбе как «довольно пошлую», но пока они жили там - им так не казалось. То, что в городе было недопустимо и предосудительно, в деревне казалось возможным и приличным: сельские помещицы могли «не выходить целыми днями из халата», не делали модных замысловатых причесок, «ужинали в 8 часов вечера», когда у многих горожан, «было время полдничать», и т.п.
Если образ жизни провиницальных барышень и помещиц был не слишком скован этикетными нормами и предполагал свободу индивиуальных прихотей, то повседневный быт столичных дворянок был предопределен общепринятыми нормами. Светские дамы, жившие в XVIII - начале XIX в. в столице или в крупном российском городе, вели жизнь, лишь отчасти похожую на образ жизни жительниц усадеб и уж тем более не похожую на жизнь крестьянскую.
День горожанки привилегированного сословия начинался несколько, а иногда и гораздо позднее, чем у провинциальных помещиц. Петербург (столица!) требовал большего соблюдения этикетно-временных правил и распорядка дня; в Москве же, как отмечала В. Н. Головина, сравнивая жизнь в ней со столичной, «образ жизни (был) простой и нестеснительный, без малейшего этикета» и должен был, по ее мнению «понравиться всякому»: собственно жизнь города начиналась «в 9 часов вечера», когда все «дома оказывались открыты», а «утро и день можно (было) проводить, как угодно».
Утро и день у большинства дворянок в городах проходили «на людях», в обмене новостями о знакомых и приятельницах. Поэтому, в отличие от сельских помещиц, горожанки начинали с макияжа: «С утра мы румянились слегка, чтобы не слишком было красно лицо…» После утреннего туалета и довольно легкого завтрака (например, «из фрукт, простокваши и отличнаго кофе-мокка») наступал черед раздумьям о наряде: даже в обычный день дворянка в городе не могла позволить себе небрежность в одежде, туфли «без коблуков» (пока не пришла мода на ампирную простоту и тапочки вместо туфель), отстутвие прически. М. М. Щербатов упомянул с издевкой, что иные «младые женщины», сделав прическу к какому-либо долгожданному празднику «принуждены были до дня выезду сидя спать, чтобы не испортить убор». И хотя, по словам англичанки леди Рондо, русские мужчины того времени смотрели «на женщин лишь как на забавные и хорошенькие игрушки, способные развлечь», сами женщины нередко тонко понимали возможности и пределы собственной власти над мужчинами, связанной с удачно подобранным костюмом или украшением.
Умению «вписывать» себя в обстановку, вести беседу на равных с любым человеком от члена императорской семьи до простолюдина аристократок специально учили с младых ногтей («Ея разговор может нравиться и принцессе, и жене торговца, и каждая из них будет удовлетворена беседою»). Общаться приходилось ежедневно и помногу. Оценивая женский характер и «добродетели», многие мемуаристы не случайно выделяли способности описываемых ими женщин быть приятными собеседницами. Разговоры были для горожанок главным средством обмена информацией и заполняли у многих большую часть дня.
В отличие от провинциально-сельского, городской образ жизни требовал соблюдения этикетных правил (иногда - до чопорности) - и одновременно, по контрасту, допускал оригинальность, индивидуальность женских характеров и поведения, возможность самореализации женщины не только в кругу семьи и не только в роли жены или матери, но и фрейлины, придворной или даже статс-дамы.
Большинство женщин, мечтавших выглядеть «светскими львицами», «имея титулы, богатство, знатность, льнули ко двору, подвергая себя унижениям», лишь бы «добиться снисходительного взгляда» сильных мира сего, - и в том видели не только «резон» к посещению публичных зрелищ и празднеств, но и свою жизненную цель. Матери молоденьких девушек, понимавшие, какую роль могут сыграть в судьбе дочерей удачно выбранные любовники из числа приближенных ко двору аристократов, не гнушалсь и сами вступать в необременительные интимные связи, и «бросать» дочерей «в объятия» тех, кто был в фаворе. В сельской провинции такая модель поведения для дворянки была немыслима, но в городе, особенно столичном, все это превращалось в норму.
Но отнюдь не такие сугубо женские «посиделки» делали погоду в светской жизни столиц. Горожанки купеческого и мещанского сословий старались подражать аристократкам, но общий уровень образованности и духовных запросов был в их среде ниже. Богатые купцы почитали за счастье выдать дочь за «благородного» или самому породниться с дворянской семьей, однако встретить дворянку в купеческой среде было в XVIII - начале XIX в. такой же редкостью, как и купчиху в дворянской.
Вся купеческая семья, в отличие от дворянской, вставала с рассветом - «очень рано, часа в 4, зимою в 6». После чая и довольно плотного завтрака (в купеческой и шире - городской среде стало принято «кушать чай» на завтрак и вообще подолгу чаевничать) хозяин семьи и помогавшие ему взрослые сыновья уходили в торг; в среде мелких торговцев вместе с главой семьи в лавке или на базаре нередко хлопотала жена. Многие купцы видели в жене «умную подругу, чей совет дорог, чьего совета надо спросить и чьему совету нередко следуют». Основной повседневной обязанностью женщин из купеческих и мещанских семей были дела домашние. Если у семьи были средства для найма прислуги, то наиболее тяжелые виды повседневных работ выполнялись приходящими или живущими в доме служанками. «Челядинцы, как везде, составляли домашний скот; приближенные… имели лучшее одеяние и содержание, другие… - одно нужное, и то бережливо». Зажиточное купечество могло себе позволить содержать целый штат домашних помощниц, и по утрам от хозяйки дома получали распоряжения экономка и горничные, няньки и дворничихи, девушки, взятые в дом для шитья, штопки, починок и уборки, прачки и кухарки, над которыми хозяйки «царили, управляя каждой с одинаковой бдительностью».
Сами мещанки и купчихи были, как правило, обременены массой повседневных обязанностей по организации жизни дома (а каждую пятую семью в среднем русском городе возглавляла мать-вдова). Между тем их дочки вели праздный образ жизни («как избалованные барчата»). Его отличали монотонность и скука, особенно в провинциальных городах. Редкая из купеческих дочек была хорошо обучена грамоте и интересовалась литературой («…наука была страшилищем», - иронизировал Н.Вишняков, рассказывая о молодости своих родителей в начале XIX в.), если только замужество не вводило ее в круг образованного дворянства.
Самым распространенным видом женского досуга в мещанских и купеческих семьях было рукоделие. Чаще всего вышивали, плели кружева, вязали крючком и на спицах. Характер рукоделия и его практическое значение определялись материальными возможностями семьи: девушки из бедного и среднего купечества сами готовили себе приданое; для богатых рукоделие было больше развлечением. С работой сочетали беседу, для которой сходились специально: летом у дома, в саду (на даче), зимой - в гостиной, а у кого ее не было - на кухне. Главными темами бесед у купеческих дочек и их мамаш были не новинки литературы и искусства (как у дворянок), а житейские новости - достоинства тех или иных женихов, приданое, моды, события в городе. Старшее поколение, в том числе матери семейств, развлекалось игрою в карты и в лото. Пение и музицирование были менее популярны в мещанских и купеческих семьях: ими занимались напоказ, чтобы подчеркнуть свое «благородство», иногда в домах провинциального мещанства даже ставились спектакли.
Одной из самых популярных форм развлечения в третьем сословии было гостеванье. В семьях «очень состоятельных» купцов «жили широко и много принимали». Совместное застолье мужчин и женщин, появившееся во времена петровских ассамблей, к концу столетия из исключения (ранее женщины присутствовали только на свадебных пирах) превратилось в норму.
Между повседневным бытом среднего и мелкого купечества и крестьянства было больше общего, нежели различий.
Для большинства крестьянок - как показали многочисленные исследования русского крестьянского быта, ведущиеся уже почти два века, - дом и семья были коренными понятиями их бытия, «лада». Крестьяне составляли большую часть негородского населения, преобладавшего (87 процентов) в Российской империи XVIII - начала XIX в. Мужчины и женщины составляли в крестьянских семьях примерно равные доли.
Будни сельских жительниц - а они неоднократно описывались в исторической и этнографической литературе XIX-XX вв. - оставались нелегкими. Их заполняла работа, равная по тяжести с мужской, так как заметного разграничения мужских и женских работ в деревне не было. Весной, помимо участия в посевной и забот на огороде, женщины обычно ткали и белили холсты. Летом - «страдовали» в поле (косили, ворошили, стоговали, скирдовали сено, вязали снопы и молотили их цепами), отжимали масло, рвали и трепали лен, коноплю, неводили рыбу, выхаживали приплод (телят, поросят), не считая повседневного труда на скотном дворе (вывоза навоза, лечения, кормления и дойки). Осень - пора продовольственных заготовок - была также временем, когда женщины-крестьянки мяли и чесали шерсть, утепляли скотные дворы. Зимой сельские жительницы «трудолюбствовали» дома, готовя одежду для всей семьи, вязали чулки и носки, сети, кушаки, плели подхомутники для сбруи, вышивали и изготовляли кружева и другие украшения для праздничных нарядов и сами наряды.
К этому добавлялись ежедневные и особенно субботние уборки, когда в избах мыли полы и лавки, а стены, потолки и полати скребли ножами: «Дом вести - не крылом мести».
Крестьянки спали летом по три-четыре часа в сутки, изнемогая от перегрузок (надсады) и страдая от болезней. Яркие описания курных изб и антисанитарных условий в них можно найти в донесении московского уездного предводителя дворянства по вотчинам Шереметевых. Самой распространенной болезнью была лихорадка (горячка), обусловленная проживанием в курных избах, где вечером и ночью было жарко, а утром холодно.
Тяжесть труда земледельца заставляла российских крестьян жить неразделенными, многопоколенными семьями, которые постоянно регенерировались и были исключительно устойчивыми. В таких семьях «на подхвате» была не одна, а несколько женщин: мать, сестры, жены старших братьев, иногда - тетки и племянницы. Отношения нескольких «хозяек» под одной крышей не всегда бывали безоблачными; в повседневных дрязгах было немало «зависти, злословия, бранчливости и вражды», отчего, как полагали этнографы и историки XIX в., «разстраивались лучшие семейства и подавались случаи к разорительным разделам» (общего имущества). В действительности причинами семейных разделов могли быть не только эмоционально-психологические факторы, но и социальные (стремление избежать рекрутчины: жену с детьми без кормильца не оставляли, а из неразделенной семьи нескольких здоровых мужчин могли «забрить» в солдаты, невзирая на их «семьистость»; по указу 1744 г. в случае, если кормильца забирали из семьи в рекруты, жена его становилась «от помещика свободной», однако же дети оставались в крепостном состоянии). Были и материальные льготы (возможность повысить имущественный статус при отдельном проживании).
Семейные разделы стали распространенным явлением уже в XIX в., а в рассматриваемое нами время оставались еще достаточно редкими. Напротив, многопоколенные и братские семьи были весьма типичным явлением. От женщин в них ожидалось - несмотря ни на что - умение ладить друг с другом и совместно вести дом.
Большое, и даже более значительное, чем в повседневном быту привилегированных сословий, имели во многопоколенных крестьянских семьях бабушки, которым, кстати сказать, в те времена часто было едва за тридцать. Бабушки - если не были стары и хворы - «на равных» участвовали в домашних делах, которые в силу их трудоемкости представительницы разных поколений часто делали вместе: стряпали, мыли полы, бучили (мочили в щелоке, кипятили или парили в чугунах с золой) одежду. Менее трудоемкие обязанности строго распределялись между старшей женщиной-хозяйкой и ее дочерьми, невестками, снохами. Жили относительно дружно, если большак (глава семьи) и большуха (как правило, его жена; впрочем, большухой могла быть и вдовая мать большака) относились ко всем одинаково. Семейный совет состоял из взрослых мужчин, но большуха принимала в нем участие. Кроме того, она заправляла всем в доме, ходила на базар, выделяла продукты для повседневного и праздничного стола. Ей помогала старшая сноха или все снохи по очереди.
Самой незавидной была доля младших снох или невесток: «Работать - что заставят, а есть - что поставят». Невестки должны были следить за тем, чтобы в доме все время были вода и дрова; по субботам - носили воду и охапки дров для бани, топили особую печь, находясь в едком дыму, готовили веники. Младшая сноха или невестка помогала париться старшим женщинам - стегала их веником, обливала распаренных холодной водой, готовила и подавала после бани горячие травяные или смородинные отвары («чай») - «зарабатывала себе на хлеб».
Разведение огня, прогревание русской печи, ежедневная стряпня на всю семью требовали от хозяек ловкости, умения и физической силы. Ели в крестьянских семьях из одной большой посудины - чугунка или миски, которые ухватом ставились в печь и им же вынимались из нее: юной и слабой здоровьем невестке с таким делом было непросто управиться.
Старшие женщины в семье придирчиво проверяли соблюдение молодухами традиционных способов выпечки и варки. Всякие новшества встречались враждебно или отвергались. Но и молодухи не всегда с покорностью сносили излишние притязания со стороны родственников мужа. Они отстаивали свои права на сносную жизнь: жаловались, убегали из дому, прибегали к «колдовству».
В осенне-зимний период все женщины в крестьянском доме пряли и ткали на нужды семьи. Когда темнело, усаживались вокруг у огня, продолжая разговаривать и работать («сумерешничали»). И если другие домашние работы падали в основном на замужних женщин, то прядение, шитье, починка и штопка одежды традиционно считались занятиями девичьими. Подчас матери не выпускали дочерей из дому на посиделки без «работы», заставляя брать с собой вязание, пряжу или нитки для размотки.
Несмотря на всю тяжесть повседневной жизни крестьянок, в ней находилось место не только будням, но и праздникам - календарным, трудовым, храмовым, семейным.
Крестьянские девушки, да и молодые замужние женщины нередко участвовали в вечерних гуляньях, посиделках, хороводах и подвижных играх, где ценилась быстрота реакции. «Считалось большим срамом», если участница долго водила в игре, где надо было обогнать соперницу. Поздним вечером или в ненастье подружки-крестьянки (отдельно - замужние, отдельно - «невестящиеся») собирались у кого-нибудь дома, чередуя работу с развлечениями.
В деревенской среде больше, чем в какой-либо другой, соблюдались обычаи, выработанные поколениями. Русские крестьянки XVIII - начала XIX в. оставались их главными хранительницами. Новшества в образе жизни и этических нормах, затронувшие привилегированные слои населения, особенно в городах, оказали очень слабое влияние на повседневный быт представительниц большей части населения Российской империи.
Код для вставки на сайт или в блог.
История: Развлечения XVIII века
Карнавально-маскарадные шествия
Петровское время отличалось не только жестокостью, кровавыми расправами с ворами и взяточниками, но и пестротой, яркостью всевозможных празднеств.
На той же Троицкой площади, где было лобное место, в сентябре 1721 года состоялось карнавальное шествие в честь окончания Северной войны, длившейся 21 год. Площадь пестрела всевозможными костюмами и масками. Сам государь выступал в роли корабельного барабанщика. Его супруга была в костюме голландской крестьянки. Их окружали трубачи, нимфы, пастушки, скоморохи. Античные боги Нептун и Бахус шли в сопровождении сатиров.
Бахус при Петре I был на почетном месте среди других античных богов. Царь любил медовуху и пиво и зело гневался, когда кто-нибудь при нем отказывался от чарки. Провинившегося угощали огромным “кубком Большого Орла”, вмещавшим около двух литров вина. Пить надо было до дна. После принятия кубка человек обычно валился с ног.
Иногда в карнавальных шествиях появлялись шутейные персонажи. Ехали всадники, сидящие в седлах задом наперед, старухи, играющие в куклы, карлицы рядом с высоченными мужиками, которые их брали на руки. Эти фигуры символизировали различные пороки.
До Петра I скоморохов на Руси преследовали. В юном Петербурге они участвовали в гуляниях на масленице и в Троицын день. Помимо зимних устраивались гуляния весной на пасху. Для этого были отведены Царицын луг и Адмиралтейская площадь. Она была обширной и занимала огромную территорию от Адмиралтейства до конца существующей ныне Дворцовой площади. Здесь строили балаганы, катальные горки, карусели.
Во время многочисленных празднеств устраивались фейерверки, которые так любил Петр. Петропавловская крепость и некоторые дома вблизи от нее вечером иллюминировались. Слюдяные керосиновые фонарики горели на воротах и крышах. В такие дни на одном из бастионов Петропавловской крепости поднимался флаг и гремели пушечные выстрелы. Они раздавались и с царской яхты “Лизетта”.
1710 год был рекордным по числу праздников. В ноябре месяце два карлика разъезжали по Петербургу в трехколесной коляске и приглашали на свадьбу гостей. В середине ноября открылось свадебное шествие. Впереди шел карлик с жезлом. За ним следовали семьдесят карликов. Свадебный пир состоялся в доме губернатора Меншикова, который в то время находился на посольской (позже Петровской) набережной. Шафером у невесты-карлицы был сам Петр I.
Танцевали карлики. Остальные гости были зрителями.
Танцы
Они вошли в моду при Петре I. В 1721 году был бал в доме Головкина, воспитателя и сподвижника государя, который находился неподалеку от домика Петра на Посольской набережной. Танцы сопровождались, как требовала мода того времени, частыми поцелуями дам. Особенно отличался генерал-прокурор Сената Ягужинский.
Широко известны заведенные Петром I ассамблеи. Сначала они проходили в галерее Летнего сада. Позже каждое знатное лицо обязано было в течение зимы устроить у себя ассамблею. Танцы на этих ассамблеях были весьма церемонны. Мужчина, желавший танцевать с дамой, должен был подходить к ней трижды, отвешивая поклоны. По окончании танца мужчина целовал даме ручку. С одним кавалером дама могла танцевать лишь один раз. Эти чопорные правила были привезены Петром из-за границы. Вскоре он понял, что этот этикет ужасно скучен и придумал новое правило для ассамблейных танцев.
Оно было заимствовано из старинного немецкого танца “гроссфатер”. Под звуки печальной и торжественной музыки двигались пары, медленно и важно. Неожиданно раздавалась веселая музыка. Дамы оставляли своих кавалеров и приглашали новых. Прежние кавалеры хватали новых дам. Поднималась страшная толкотня.
Сам Петр с Екатериной участвовали в подобных танцах. И смех государя звучал громче всех.
Мгновенно по поданному знаку все опять приходило в порядок, и пары продолжали чинно двигаться в прежнем ритме. Если же какой-нибудь нерасторопный кавалер оказывался без дамы в результате танцевальной постройки, его подвергали штрафу. Ему подносили “кубок Большого Орла”. В конце танцев провинившегося, как правило, уносили на руках.
Игры
Еще в XVI столетии на Руси были известны такие игры, как зернь (кости), шашки, шахматы и карты. Особенно в то время была распространена игра в зернь. Кости имели белые и черные стороны. Выигрыш определялся тем, какой стороной они упадут, когда их бросали. Упоминание о картах встречается в 1649 году в своде законов царя Алексея Михайловича. Наряду с воровством карточная игра на деньги приравнивалась к тяжким преступлениям. За это могли и кнутом побить, и в острог посадить, и ухо отрезать. Но в начале XVIII века во многих домах открыто, не опасаясь наказания, играли в карты.
Петр I не увлекался картами, предпочитая им шахматы. В юности его обучили этой игре немцы. Свой досуг государь чаще всего проводил с кружкой пива и трубкой за шахматной доской. Достойных противников у него было не так уж много. Один лишь адмирал Франц Лефорт умудрялся выигрывать у Петра. Тот не гневался за это, а напротив, хвалил.
В 1710 году царь запретил игру в карты и кости на кораблях, а спустя восемь лет издал указ о запрете карточной игры во время военных действий. Впрочем, это не касалось гражданского населения. Какие же карточные игры были в петровское время?
Играли в ломбер, марьяж и занесенную из Польши игру в короли. Она больше всего была распространена в семейном кругу. Проигравший расплачивался всевозможными штрафами, которые назначал выигравший “король”.
Из-за этой игры пострадала супруга знаменитого прадеда Пушкина, арапа Ибрагима Ганнибала. В 1731 году капитан Ганнибал вместе с женой Евдокией жил в городе Пернове. На пасхе Евдокия побывала в гостях, где ей предложили сыграть в карты. Среди гостей оказался опытный ловелас, некий Шишков. Выиграв и оказавшись в роли “короля”, он назначил Евдокие штраф в виде поцелуя. С этого поцелуя и началась их любовная история. Ибрагим Петрович вскоре узнал о ней. Пылкий и ревнивый прадед Пушкина по-своему наказал неверную супругу - сослал ее в монастырь.
Бильярд появился в Петербурге в 1720-х годах. Его завезли сюда французы. Первый бильярдный стол был поставлен в Зимнем дворце Петра, который находился примерно на том месте, где ныне Эрмитажный театр.
Петр увлекался игрой на бильярде. При его огромном росте и твердой руке он легко научился точно класть шары в лузы. Вскоре умели играть в бильярд и многие придворные. Бильярды были выписаны из Франции вельможами, а затем и содержателями трактиров. Скорее всего, бильярд стоял и в часто посещаемой царем “австерии” у Иоановского моста, ведущего в Петропавловскую крепость. В книге Ф. Туманского “Описание Санкт-Петербурга” (1793 г.) можно прочесть: “Австерия именовалась Торжественной, потому что государь все торжества и фейерверки отправлял на площади перед оною. В праздники Государь Петр Великий, выходя из обедни Троицкого собора, шел со знатными особами и министрами в сию Австерию на чарку водки перед обедом”.
Шуты
У маленького Петра были два карлика-шута, подаренные ему старшим братом Федором Алексеевичем. Одного звали Комар, другого - Сверчок. Последний вскоре погиб, а Комар, которого государь очень любил, дожил до самой смерти Петра I. В Зимнем дворце на Дворцовой набережной Петра окружали еще два шута: легендарный Балакирев и Акоста.
Шуты при дворе выполняли определенную роль, высмеивая старинные обычаи и предрассудки. Иной раз они могли донести Петру о его подчиненных, и те не раз жаловались царю на его шутов. Петр, как правило, с усмешкой отвечал: “Что поделаешь? Ведь они же дураки!” Балакирев при Петре находился не более двух лет, но оставил по себе память. Его имя известно как автора остроумных ответов и анекдотов.
В книгах об этих анекдотах легенды перемежаются с былью. Один из случаев, может быть, имевший место в жизни, мы приведем.
Однажды на вопрос Петра, что в Петербурге говорят о самом Петербурге, Балакирев отвечал:
- Народ говорит: с одной стороны море, с другой горе, с третьей мох, а с четвертой “ох”!
- Ложись! - закричал Петр и стал колотить шута дубинкой, приговаривая. - Вот тебе море, вот тебе горе, вот тебе мох, а вот тебе “ох”!
В царствование “царицы престрашного зраку” Анны Иоанновны отношение к шутам было еще более жестоким. Достаточно напомнить историю с ледяным домом, построенном на Неве в конце 1739 года для шутовской свадьбы М. А. Голицина и А. И. Бужениновой, где им приказано было провести первую брачную ночь.
Анна Иоанновна окружила себя и бабами-шутихами. И карлицами, и уродами. Для своих шутов императрица сама придумывала костюмы. Их шили из разноцветных лоскутов. Костюм мог быть из бархата, а штаны и рукава - из рогожи. На голове шутов красовались колпаки с погремушками. Балы и маскарады в третьем Зимнем дворце, который был построен Ф. Растрелли в 1730-х годах примерно на том месте, где стоит ныне существующий Зимний, следовали один за другим. На маскарадные балы все должны были являться в масках. К ужину раздавался приказ: “Маски долой!” и тогда все присутствующие открывали свои лица. Сама императрица обычно не надевала ни костюма, ни маски. Балами распоряжался, как врочем и всем остальным, ее фаворит Бирон.
Балы заканчивались пышным ужином. Анна Иоанновна не любила вина, и поэтому за ужином больше ели, чем пили. Шуты на балы и маскарады не допускались. Иногда императрица брала их с собою на прогулку и охоту. Она несмотря на полноту была неплохой наездницей и метко стреляла из ружья. На площади перед Зимним дворцом был выстроен загон для различных зверей. Анна Иоанновна могла среди дня схватить ружье и выпалить прямо из окон дворца по пролетающей мимо птице.
Прихоти Елизаветы Петровны
Еще будучи цесаревной, Елизавета имела огромный штат прислуги: четыре камердинера, девять фрейлин, четыре гувернантки, камер-юнкер, масса лакеев. Став императрицей, она расширила свой штат еще в несколько раз. При ней находились музыканты, песенники, которые услаждали ее слух.
В число прислуги входили и несколько женщин, которые по ночам, когда императрица не спала, а это бывало часто, чесали ей пятки. При этом им было позволено вести тихую, вполголоса беседу. Иногда чесальщицам удавалось шепнуть на ушко Елизавете два-три словца, оказывая своим протеже щедро оплачиваемую услугу.
В наследство от отца Елизавете досталась любовь к перемене мест. Ее путешествия напоминали стихийное бедствие. Когда она переезжала из Петербурга в Москву, в обеих столицах начинался настоящий переполох. Персоны, управляющие Сенатом и Синодом, казначейством, придворной канцелярией, должны были следовать за ней. Елизавета Петровна любила быструю езду. В ее карету или возок, снабженный специальной топкой, впрягали двенадцать лошадей. Мчали в карьер.
Великолепие балов и маскарадов при Елизавете Петровне превзошло все, что было раньше. Императрица имела превосходную фигуру. Она была особенно красива в мужском костюме. Поэтому за первые четыре месяца царствования она сменила мундиры всех полков. Вообще, императрица любила переодевания. Гардероб ее состоял из баснословного числа самых различных нарядов, которые дочь Петра I выписывала из-за границы. Однажды императрица распорядилась, чтобы все дамы на бал в Зимнем дворце (этот временный Зимний дворец находился на углу Невского и Мойки) появились в мужских костюмах, а все мужчины - в женских. На псовую охоту Елизавета выезжала тоже в мужском костюме. Ради охоты любившая поспать императрица вставала в 5 часов утра.
Конечно, в этом очерке мы не смогли рассказать о всех увеселениях старого Петербурга, в частности о тех, что были при Екатерине II. Об этом немного позже. Важно отметить, что город и во время правления Анны Иоанновны, и в период царствования Елизаветы Петровны видоизменялся, рос.
При Анне Иоанновне появились Алексеевский и Иоанновский равелины Петропавловской крепости, названные так в честь деда и отца этой жестокой правительницы. При ней же была организована Комиссия о Санкт-Петербургских строениях, распоряжавшаяся постройками новых зданий.
При Елизавете Петровне Петербург получил окончательно статус второй столицы, и были построены Аничков дворец, Строгановский (Невский,17), ансамбль Смольного монастыря, Зимний дворец (пятый по счету), который и ныне красуется на Дворцовой площади.
Чё-то жираф Мариус вспомнился сегодня:(
Бросание лисицы
Бросание лисицы было распространённым состязательным развлечением (кровавой забавой) в некоторых частях Европы в XVII и XVIII веках и заключалось в подбрасывании живых лисиц и прочих животных как можно выше в небо. Бросание обычно происходило в лесу или во внутреннем дворе замка или дворца, на круглой площадке, ограждённой натянутым холстом.
Два человека становились на расстоянии шести-семи метров друг от друга, держась за концы пращи, которая раскладывалась между ними на земле. Затем на арену выпускался зверь. Когда он пробегал между игроками, те изо всех сил дёргали за концы пращи, подкидывая животное в воздух. Победа в состязании присуждалась за самый высокий бросок. Высота бросков опытных игроков могла достигать семи метров и более. Случалось, что параллельно раскладывали сразу несколько пращ, чтобы в бросании одного животного могло поучаствовать подряд несколько команд.
Для бросаемого животного исход, как правило, был трагичен. В 1648 году в Дрездене на устроенном курфюрстом Саксонии Августом Сильным состязании было брошено и погибло 647 лисиц, 533 зайца, 34 барсука и 21 лесная кошка. Август лично принял участие в состязании. По рассказам, демонстрируя свою силу, он удерживал свой конец пращи одним пальцем, тогда как с другой стороны её держали двое самых сильных слуг.
Травля крыс
Травля крыс была особенно популярна в Великобритании и исчезла только в начале 20-го века. Мода на эту забаву появилась благодаря закону Парламента 1835 года, который ввел запрет на травлю медведей, быков и других крупных животных.
Травля проходила на арене, огороженной барьером. Вокруг амфитеатром размещались зрительские места, на арену запускали сначала по пять крыс на каждую собаку-участницу.
Бультерьер Джако поставил несколько рекордов - 100 крыс за 5 минут 28 секунд, 1000 крыс - меньше чем за 100 минут.
Последняя публичная травля состоялась в 1912 году. Исчезновению кровавой забавы во многом способствовала любовь королевы Виктории к животным и изменение отношения к собакам на более гуманное.
Закидывание петуха
«Первая ступень жестокости», гравюра Уильяма Хогарта (1751)
Забава состояла в том, что публика кидала палки в посаженного в горшок петуха до тех пор, пока птица не испускала дух. Обычно это действо происходило в Жирный вторник (время карнавала). В некоторых случаях птицу привязывали к бревну, либо бросающим палки завязывали глаза. В Суссексе птицу привязывали к колышку леской длиной в пять-шесть футов, так что она могла клюнуть нерасторопного забияку.
В отличие от петушиных боёв, кидание в петуха было распространено среди низших классов. Когда в 1660 г. власти Бристоля попытались запретить это развлечение, в городе взбунтовались подмастерья. Некоторые острословы писали, что петух в этой забаве символизирует старинного недруга англичан - Францию (петух является одним из национальных символов Франции).
В эпоху Просвещения это занятие высмеивалось в прессе как пережиток средневекового варварства и, как следствие, постепенно сошло на нет.
Растягивание гуся
Кровавый спорт, имевший распространение в Нидерландах, Бельгии, некоторых областях Германии, Великобритании и Северной Америке в период с XVII до начала XX века.
Смысл этой забавы заключался в следующем: живого гуся с хорошо смазанной жиром головой привязывали за ноги к горизонтальной жерди, располагавшейся на достаточно большой высоте и прикреплённой к двум вертикальным жердям, образовывавшим конструкцию наподобие ворот. Человек должен был проехать на лошади на полном скаку через эти «ворота» и суметь схватить гуся за голову, тем самым оторвав её. Сделать это было достаточно сложно ввиду смазки на голове гуся и трепыханий птицы; иногда в состязаниях вводились дополнительные элементы сложности - например, около «ворот» иногда ставили человека с хлыстом, который его ударами должен был пугать подъезжающую лошадь. Призом за победу в состязании служил обычно сам гусь, иногда - небольшие денежные суммы, собранные со зрителей, или алкогольные напитки.
Забава «Растягивание гуся» в наши дни, Бельгия. Видео
Мы примерно представляем, как ты проживаешь свою жизнь, где работаешь, что носишь, как развлекаешься, и даже что ты при этом пьешь. Но про то, чем занимались предки, знаем немного. И скажем прямо: чуваки прошлого не сильно отличаются от нас, но всё же некоторые различия имеются.
Разумеется, всё зависело от образа жизни. Крестьяне жили тем, что Бог послал, и что помещик в качестве налога не забрал. Плодились, дабы помощников было достаточно, одевались скромно, развлекались редко. Дворянин же, ясное дело, был более искушенной натурой: томной, зачастую талантливой, играл, кутил, но не забывал воевать. Мироощущение у всех было разным, только что в церковь и те, и другие ходили исправно. Вот мы и решили рассмотреть, как относились твои прадеды к вещам, которые так сильно тебя волнуют.
Средства передвижения
Это может показаться странным, но машин тогда не было. С каких пор стали ездить на колесах в древней Руси, сказать трудно, но во всяком случае, колесные телеги для клади существовали уже с незапамятных времен. В зимнюю пору использовали сани - те самые, на которых сейчас транспортируют цветы жизни. Само собой разумеется, что как телеги, так и сани были главным образом предназначены для перевозки клади. Экипажи существовали только для церемониальных выездов царей, цариц и патриархов.
Даже в начале века машины были у единиц, большая часть мужчин пользовалась гужевым транспортом. В больших городах на короткие дистанции, в трактир или в гости ездили на дрожках - это открытые повозки, запряженные одной лошадью. Но большинство населения могло позволить себе исключительно «ваньков» - повозки, находящиеся в плачевном состоянии.
Знаменитая тройка - это для понтов. Ехать на скорости по отвратительной дороге - сомнительное удовольствие.
Досуг
Как отдыхали низы общества? Очень весело и радостно, по большим праздникам. В церковь ходили, напивались, жгли чучела, пели песни, устраивали массовые гулянья, хороводы - в общем, всё то же самое, что было на центральной площади в день твоего города, только без выступления богом забытого музыканта.
Карточные игры имели колоссальное влияние на общество XVIII-XIX веков. Без них даже русская литература была бы немного другой. Сущность азартных игр заключалась не в способностях играющих выстраивать комбинации, а в раскладе карт. Повезет или не повезет - основной принцип, привлекавший играющих. Господин случай решал судьбы людей: возвышал человека или опускал его на самое дно. Народ был лихой, да и времена другие: болезни не лечатся, продолжительность жизни меньше, войны каждые 5 лет - тут уже на всё плевать.
В России к азартным играм относились квинтич (21 очко), банк (французы называли его «фараон», а немцы - «фаро», «штосс»), баккара, «девятый вал», бура, наполеон, экарте, макао и другие развлечения. Число игроков не было ограничено, но они делились на две категории - банкометов и понтеров.
В конце XIX - начале XX веков в моду вернулся маскарад, слегка подзабытый со времен Петра Первого. Вход на такие мероприятия осуществлялся по билетам или приглашениям, которые рассылались заранее. Объявления о маскарадах печатались в газетах. Важный элемент - костюм с маской, всё нужно было заранее купить в магазине или сделать на заказ. Темы костюмов объявлялись заранее, они могли быть абстрактные или на злобу дня. Для мужчины начала XX века маскарад был не только способом познакомиться с девушкой и развлечься, но еще и самовыразиться, остро высказываясь на социальные темы. Но это было не так весело, как во времена Петра. При царе-реформаторе нельзя было не веселиться, поскольку персонам, которые отказывались веселиться, приносили кубок «большого орла» - огромный серебряный кубок, до краев наполненный водкой. После такого не веселиться не получалось.
В остальном люди состоятельные развлекались пирушками, интригами и спорами. Некоторые из них позже увлеклись коллекционированием, как Сергей Михайлович Третьяков, выписывали себе модных артистов и устраивали нечто вроде корпоратива. С тех пор не изменилось ничего, только понты стали побольше.
Но эпичнее всего кутили солдаты рубежа XVIII и XIX веков. В короткие дни отдыха от боев и походов они гуляли вовсю. Пили, как в последний раз. А войско-то было многонациональное, но это никого не останавливало, даже калмыков и татар, которые пили кумыс с водкой, а потом лезли в кулачный бой полк на полк. Правда, нужно было быть аккуратным и не переусердствовать, иначе можно было удавить боевого товарища и быть вздернутым в назидание похмельным сослуживцам.
И это в мирное время. Представь, что было в военное, когда эти гады нажирались, бесчестили жен и дочерей, отнимали у крестьян скотину и животных, напаивая их для большей сговорчивости. Одним словом, нормальная культурная жизнь. Как вспоминали очевидцы: «Не успело и двух недель еще пройти, как, к превеликому удивлению моему, услышал я, что не осталось в городе ни одного трактира, ни одного винного погреба, ни одного бильярда и ни одного непотребного дома, который бы господам нашим офицерам был еще не известен, и что не только все они у них на перечете, но весьма многие свели уже отчасти с хозяйками, отчасти с другими тамошними жительницами тесное знакомство, а некоторые побрали уже к себе и на содержание их, и все вообще уже утопали во всех роскошах и распутствах».
Выпивка
Давным-давно основным сырьем для производства алкоголя был мед, и поэтому традиционные хмельные напитки были слабоградусные: медовуха, пиво, брага. А с XVI до конца XIX века русским национальным алкогольным напитком было хлебное вино - получаемый преимущественно изо ржи («хлеба») дистиллят, по технологии производства на первой стадии аналогичный виски. Этот напиток употреблялся большинством населения, продавался в каждом питейном заведении и производился в каждом поместье. Водки тогда не было, водкой звался собирательный образ горьких настоек, которые некоторые могли бы назвать наливками.
Благодаря тесным торговым отношениям, со временем в рацион стали входить вино, шампанское и пиво. Причем пиво предпочитали на английский лад, поскольку традиционное русское к тому моменту уже порядком подзабылось.
Одежда
Крестьяне носили длинные домотканые рубахи и, конечно, лапти - аж до 20 века. Горожане же ходили в сапогах и носили туфли. И те, и другие носили шубы, однорядки и кафтаны.
Мужчину в это время можно было узнать по одежде: офицера, например, можно определить по кителю, чиновника - по сюртуку с петлицами, лавочники и крестьяне носили суконные поддевки - разновидность легкого пальто. Все без исключения старались надевать головной убор, без него выходить на улицу было неприлично. Чуть позже, на исходе «России, которую мы потеряли», в общественных местах было принято появляться в перчатках, их не снимали даже в гостях.
ЗОЖ
В 1900-х в моду вошел ЗОЖ. Уже тогда, кошмарный и ужасный, он обрел власть. Кстати, в это же время стала появляться соответствующая одежда вроде пуловера и джемпера. По всей стране открывались кружки, а через некоторое время члены этих самых кружков будут представлять Российскую Империю на Олимпийских играх.
Популярными были тяжелая атлетика, фигурное катание, бокс и всевозможные кружки по единоборствам.
А простым крестьянам, кузнецам и людям служивым было не до спорта. Зачем им лишний раз напрягаться, если у них работа - сплошной спорт? За 12-часовой, а то и больше, рабочий день рабочие, крестьяне и ремесленники выматывались так, что сил не оставалось больше ни на что.