Эпос «Урал батыр» и скифская генеалогическая легенда. Из башкирского народного эпоса «Урал-батыр
БАШКИРСКИЙ НАРОДНЫЙ ЭПОС
У Р А Л - Б А Т Ы Р
BASHQORT KHALI"Q EPOSI"
U R A L - B A T I" R
1. ОРИГИНАЛ. На башкирском языке
2. Академический перевод Хакимова А.И., Кидайш-Покровской Н.В. и Мирбадалевой А.С. См. Башкирский народный эпос. Москва, Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1977, С. 265-372. Главный редактор серии «ЭПОС НАРОДОВ СССР» Петросян А.А.; составители тома Мирбадалева А.С., Сагитов М.М., Харисов А.И.; авторы комментария Мирбадалева А.С., Сагитов М.М.; башкирские тексты подготовили Сагитов М.М., Харисов А.И.; ответственный редактор Кидайш-Покровская Н.В., редактор издательства Янгаева А.А.
3. Поэтический перевод Шафикова Г.Г. (См. Урал-батыр. Башкирский народный эпос. Башkортостан, Уфа, Башкнижиздат, 1977).
4. На английском языке.
5. Сказочный перевод на русском языке.
6. Сказочный перевод на башкирском языке.
7. Прозаический перевод от Айдара Хусаинова.
8. Мультфильм "Урал-батыр" .
9. "Урал-батыр" и всемирный потоп .
10. "Урал" вариант эпоса от Артёма Лукичева .
См. Башкирский народный эпос. Москва, Наука, 1977, С. 265-372.
250. Здесь ещё не появлялась.
Раньше там, где мы родились,
На земле, где наши отцы жили,
Смерть, бывало, появлялась;
Многие ещё в юности
Умирали, падали.
Когда пришёл див к нам,
Многих людей загубил он.
Сожрал их и ушёл див;
Когда землю вода покрыла
260. И суши совсем не стало,
Когда люди, сумевшие скрыться,
Те края покинули,
Не осталось там [никого], кроме Смерти,
Ей нечего стало делать.
О том, что кто-то из людей спастись может,
Видно, Смерть и не подумала.
Как мы с вашей матерью убежали,
Смерть и не заметила.
А в этих краях людей не было,
270. Нога человеческая не ступала здесь,
Потому Смерть эти места
Разыскивать не стала.
Когда мы пришли сюда,
Мало [здесь] было зверей,
Земля ещё не просохла,
Были болота, да мелкие озёра».
«Отец, если Смерть поискать,
Можно ли найти её?
А если настигнуть её и схватить,
280. Можно ли её погубить?»
Я н б и р д е:
«Злодейка по имени Смерть
Невидима для глаз,
Незаметен её приход -
Такое это существо!
На неё лишь управа одна:
На земле падишаха-дива,
Сказывают, есть родник,
Человек, воду испив из него,
Никогда не умрёт, говорят.
290. Смерти будет неподвластен, говорят».
Так о смерти рассказывал Янбирде. Окончив еду, он принёс ракушки и решил попить крови. Старик Янбирде увидел, что ракушки неполные и начал допытываться у сыновей, кто пил.
Шульген соврал ему, сказав: «Не пил никто!». Старик Янбирде схватил дубину и начал бить сыновей - то одного, то другого. Но и тогда Урал, жалея брата, упорно молчал, а Шульген не выдержал, о своей вине рассказал. Когда старик Янбирде опять начал бить [Шульгена], Урал схватил отца за руку и сказал так, говорят:
«Одумайся, мой отец!
На дубину, что в твоей руке,
Внимательно посмотри:
Эта дубина [веткой] была молодой,
А теперь, очищенная от коры,
Вся пообилась на концах,
Согнёшь - с треском переломится она,
Сухой палкой стала она.
Пока ты её не срубил,
300. Росла [себе] в лесу,
Колыхалась на лёгком ветру,
Трепетала [своею] листвой -
Деревцом была она;
Птицы с пчёлами
Попеременно садились на [ деревцо] !
Птицы пели на нём,
Ветви выбирали себе,
Чтобы гнезда вить;
Красивое было деревцо!
310. Словно младенец, сосущий грудь,
Корни свои распластав,
Оно высасывало влагу из земли.
Когда ж, от родного корня оторвав,
От сучьев и веток очистили его,
Стало, как каменный [твой] молоток,
Как сокол, что пускают на птиц,
Как щука, что ловит рыб,
Как пиявка, что кровь сосёт,
Как собака, с которой охотятся на дичь, -
320. Разве не стало дубиной оно?
Утирая пот со лба,
Многие годы ты прожил
На земле ты не нашёл
Злодейки по имени Смерть;
Как она выглядит - не узнал,
Сердцем не почувствовал её.
Если ещё раз ударишь своё дитя,
Не значит ли, что ты готов
В собственном доме своём,
330. На собственных детях своих
Показать, как приходит Смерть
От сильного к слабому,
От отца к детям его?
Если сегодня брата убьёшь,
Если завтра меня убьёшь,
Ты тогда останешься один;
Когда старость к тебе придёт,
Сгорбишься, высохнешь ты,
Тогда не сможешь сесть на своего льва,
340. Не сможешь на охоту пойти,
Не сможешь сокола выпускать,
Еды им не сможешь достать;
И лев твой, и собака твоя,
И сокол, и пиявка твои -
Все станут голодать,
Кровью нальются их глаза,
Когда, изголодавшись, твой лев
Разъярится на привязи своей,
В ярости бросится на тебя
350. И согнёт тебя пополам
Да на куски тебя разорвёт -
Что станет с тобою тогда?
Ту самую злую Смерть
Встретить в своём жилье
Не придётся ли тебе мой отец?
Услышав это, старик Янбирде перестал бить Шульгена. Потом подумал: «Смерть может явиться и незримо. Наверное, это она пришла и искушает меня. Не может быть, чтобы никто не повстречал эту Смерть. Надо созвать и расспросить всех зверей и птиц». И, говорят, созвал их всех.
Урал, обращаясь к собравшимся птицам и зверям, говорят, так сказал:
«Обличья злодейки по имени Смерть
Попробуем всё перебрать.
Чтобы сильный слабого пожирал —
Отвергнем обычай такой.
360. Вот хотя бы нас всех перебрать,
На каждый род посмотреть
Все вы знаете тех,
Что крови не пьют, мяса не едят,
Никого не заставляют слёзы лить, —
Одни из них корни едят,
Другие травы едят —
Так вот они и живут,
Хищникам в добычу
Детёнышей своих растят,
370. Со Смертью знакомы они.
Ни один из тех, кто кровь сосёт, мясо ест,
Другом не станет им.
Покончим со злодейством [на земле].
Смерть, что останется одна,
Отыщем все вместе и убьём!»
Хищники с тем, что он сказал,
И вместе с ними Шульген
Не согласились, говорят,
Разные речи вели говорят.
380. «Разыскивать Смерть
Я не побоюсь.
Но схватить и выдать её
Я никогда не соглашусь.
Хоть я и стар, но от дела
Такого я уклонюсь
Вдобавок еще так скажу:
Если сильный за слабым
Охотиться перестанет,
Если матерью рожденный ни один
390. Не будет умирать,
Если деревья и травы на земле
Изменят природе своей —
Когда настанет срок
И осенние заморозки падут,
Зелень не сбросят свою, —
Какая нам польза от того?
Если звери, подобные зайцу,
В год два-три раза будут плодиться,
И, [питаясь] по ночам,
400. Всю зелень поедать,
А звери другие будут метаться и
Пищи себе не отыщут;
Если целые стаи пернатых —
Лебеди, гуси, утки —
Будут купаться, плескаться,
Водную гладь покроют;
Если реки течь перестанут,
Решив, что жизнь их впустую проходит
И берега размываются понапрасну;
410. Если, решив, что на земле такие порядки,
Будут [птицы] пить и плескаться,
Не будут давать нам покоя;
Если, решив, [что такие порядки]
родники бить перестанут
И если на земле воды протухнут, —
Что тогда нам делать?
Где добывать еду будем?
Откуда воду пить будем?
Головой рискуя, вступая в битву,
Часто старался я понапрасну.
420. Хоть видел нужду и голод,
Хоть перенёс я много страданий,
Но не смогу жить на свете,
Если крови не попью, не поем мяса,
Если жира из глазниц падали,
Раз в три дня не поклюю.
Поэтому идти на поиски Смерти
Не могу обещать я».
С о р о к а:
«Если кто-то Смерти боится,
Будет искать путь к спасению.
430. Коль захочет потомство продолжить
Будет всюду бродить в поисках места».
То, что сказала сорока,
И тигру, и леопарду
И льву, и волку с барсом,
И [всем] когтистым птицам,
И хваткой рыбе щуке —
Всем хищникам понравилось.
А травоядные животные,
Журавли, утки, дикие гуси,
440. Тетерева, куропатки и перепёлки
Задумали все вместе
Птенцов выводить
И, пока птенцы птицами не станут
И сами летать не смогут,
Чащи лесные искать [решили],
Пока не пройдёт лето,
Накапливать жир на просторе [решили].
Дикие козы, олени
И бурощёкие зайцы,
450. Гордясь своими ногами,
Не слова не сказали.
Жаворонки, скворцы и сойки,
Галки, воробьи, вороны,
Поскольку питались чем попало,
Молвить слово постеснялись.
«Гнезда у меня нет, — сказала тогда кукушка, —
Заботы о детях не знаю.
Для кого дети — их печень,
Кто за детей душою болеет.
460. С их пожеланием я согласна» —
Так она сказала.
Все по-разному говорили,
Каждый по своему думал,
Единства они не добились,
Никто не сказал решительного слова,
Ни с чем разошлись, говорят.
Старика это насторожило,
Выходить один на охоту
Он с той поры не решался.
470. Как-то однажды все вчетвером
На охоту ушли, говорят,
Много дорог прошли, говорят,
Много добычи взяв, радостные,
С охоты вернулись, говорят.
Среди птиц, на охоте пойманных,
Была одна — лебедь [белая].
Когда ноги опутали ей
Старик нож наточил,
Чтобы голову ей отсечь,
480. Кровавыми слезами заплакала, говорят,
Своё горе высказала, говорят:
«Полетела я мир повидать,
Неземная птица я,
У меня есть своя страна,
Я не безродная сирота.
Когда на земле не было никого,
Никто по ней ещё не ступал,
[Мой отец] пару себе искал,
Он на земле никого не нашёл,
490. Выбрать же из другого рода
Равную себе не смог,
Полетел в небо любимую искать,
Загляделся на Солнце и Луну,
Любимую себе выбирал —
Обоих [Солнце и Луну], приворожил,
Всем птицам он был главой,
Отец мой по имени Самрау.
Двое детей у него родилось,
И дети, и он сам
<< | 2 | >>
ПРИМЕЧАНИЯ:
Т.е. стало таким же средством охоты, как ловчие животные и птицы. С дубиной охотились на волков, косуль и других животных.
Урал, как видно из этой фразы, не отделяет себя от других творений Природы.
«Дитя есть печень» — образное выражение у тюркских народов, означающее «самое ценное», «самое дорогое».
Хакимова А.И., Кидайш-Покровской Н.В. и Мирбадалевой А.С. См. Башкирский народный эпос. Москва, Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1977, С. 265-372. Главный редактор серии «ЭПОС НАРОДОВ СССР» Петросян А.А.; составители тома Мирбадалева А.С., Сагитов М.М., Харисов А.И.; авторы комментария Мирбадалева А.С., Сагитов М.М.; башкирские тексты подготовили Сагитов М.М., Харисов А.И.; ответственный редактор Кидайш-Покровская Н.В., редактор издательства Янгаева А.А.
3. Поэтический перевод Шафикова Г.Г. (См. Урал-батыр. Башкирский народный эпос. Башkортостан, Уфа, Башкнижиздат, 1977).
4.
5. Сказочный перевод на русском языке.
6. Сказочный перевод на башкирском языке.
7. Прозаический перевод от Айдара Хусаинова.
8. Мультфильм "Урал-батыр" .
9. "Урал-батыр" и всемирный потоп .
10. "Урал" вариант эпоса от Артёма Лукичева .
См. Башкирский народный эпос. Москва, Наука, 1977, С. 265-372.
В стародавние времена
Там где не было ни души,
Где не ступала человеческая нога -
Что в тех краях суша есть,
Никто не знал -
С четырёх сторон окружённое морем
Было место одно говорят.
Прежде там жили говорят,
Старик по имени Янбирде;
10. Со старухой по имени Янбике;
Куда бы они не пошли,
Всюду путь им был открыт.
Старик и старуха
Сами не помнили, говорят,
Откуда сюда пришли,
Где остались отец их и мать,
Где родная земля, не помнили они.
И в тех местах вдвоём
Первыми стали жить говорят.
20. Жили-жили они вдвоём,
Нажили себе двух сыновей, говорят.
Старший был Шульген,
Младший был Урал.
Они людей не видели совсем,
Жили себе вчетвером,
Хозяйства они не вели,
Посудой не обзавелись.
Теста не месили, не вешали котла -
Так и жили они.
30. Не зная болезней-недугов,
О смерти не ведали они.
“Всему живому смерть -
Мы сами”, - считали они.
На охоту не выезжали на коне,
Не брали в руки лука и стрел,
Держали как равных при себе
Льва для езды верховой,
Щуку, чтобы рыбу ловить,
Сокола, чтобы на птиц выпускать,
40. Пиявку - кровь сосать
То ли издавна было так,
То ли от Янберде повелось
И с годами на той земле
В обычай вошло -
Если изловят дикого зверя
И зверь окажется самцом,
Муж и жена вдвоём
Голову съедают его,
А Шульгену с Уралом,
50. Собаке со львом,
Соколу со щукой
Остальную часть отдают;
И если изловят дикого зверя
И зверь самкой окажется,
Муж и жена
Сердце его берут;
Если травоядное животное изловят,
На него чёрную пиявку посадят,
Чтобы пиявка кровь сосала.
60. Из крови той питье готовят.
Пока не подросли их дети,
Пока на зверей не стали охотиться сами,
Сыновьям они запрещали
Есть голову и сердце зверя,
Пить его кровь, чтобы жажду утолить.
“Не разрешается!” - говорили.
Не по месяцам, а по дням подрастая,
Разумными стали дети:
Когда Шульгену (было) двенадцать,
70. Уралу исполнилось десять,
Один сказал: “На льва сяду!”
Другой сказал: “Выпущу сокола!”
Из-за того что [отцу] покоя не давали,
Янбирде обоим своим сыновьям
Так внушал говорят:
“Вы оба - сыновья мои,
Чёрные зрачки моих глаз!
Не выпали молочные зубы у вас,
Телом ещё не окрепли вы;
80.Сукмар* в руках держать,
Сокола на птицу выпускать,
На льва сесть верхом
Время ваше ещё не пришло.
Ешьте то, что я даю,
Делайте то, что я велю:
Чтоб привыкнуть к езде верховой,
Вы на оленя садитесь,
На стаю скворцов
Сокола выпускайте;
90. Жажда одолеет в игре -
Чистую воду пейте,
В ракушки налитую кровь
Пробовать не смейте!” -
Вот так своих [сыновей]
Снова наставлял [Янбирде].
Пить кровь детям своим
Ещё раз запретил говорят.
И вот однажды
Старик со старухой вдвоём
100. Охотиться ушли,
А Шульген и Урал
В жилище остались одни.
С тех пор как родители ушли,
Немало времени прошло,
Разговорились двое детей,
О еде речь зашла.
Призадумался Шульген,
Он знал: пить кровь отец
Им не разрешил.
110. “Не смейте пить!” - говорил.
[Шульген] стал Урала подстрекать
И так ему сказал, говорят:
“Если на охоте живность губить”
Было неприятно,
А жажду кровью утолять
Не было бы сладко,
Тогда отец и мать, позабыв о сне,
Не щадя своих сил, день за днём,
Изнемогая от усталости,
120. Дома бросая нас [одних],
Не стали бы на охоту ходить.
Урал, если это так давай
Ракушки откроем
И из каждой понемногу,
По капле отопьём -
Вкус крови узнаем”.
У р а л:
Не нарушу наказ отца,
Крови этой не глотну.
Пока егетом не стану я,
130. Пока обычаи не узнаю,
Пока не постранствую по земле,
И не уверюсь сам,
Что Смерти на свете нет,
Взяв в руки сукмар,
Не загублю ни одной [живой] души,
Кровью, высосанной пиявкой,
Из ракушки не напьюсь”.
Ш у л ь г е н:
“Смерть, что человека сильней,
Сюда не придёт,
140. Не явится, нас не найдёт.
Отец о том уже нам сказал:
“Мы сами - всему живому смерть”.
Ведь он нас однажды предупредил,
Что ж ты опасаешься теперь?
Боишься крови испить?”
У р а л:
“Быстрые и резвые,
Величавые и сильные,
Осторожные и терпеливые,
Днём чуткие
150. И ночью, когда спят,
Львы, леопарды, олени,
Медведи и другие звери -
Разве они хуже нас?
Если копыто о камень разобьют,
Если наколют лапу травой,
Никогда не захромают они;
В летний зной одежды не снимают,
В ледяную пургу шубы не надевают;
Если бросаются на жертву,
160. Никогда не берут [с собой] сукмара;
Сокола на птицу не пускают,
Щук на рыб не напускают,
Дичь собакой не травят,
На сокола, на льва, на собаку,
На щуку не надеясь,
Не изнывают на охоте,
Их оружие - клыки и когти,
На себя надеются только.
Им неведома усталость,
170. Сердцам их страх неведом;
Живут себе так леопарды,
И львы, и тигры.
Хоть они и такие смелые,
Хоть на всех ужас наводят,
Но, если лапы им опутать
И нож к горлу приставить,
Разве глаза их не зальют слёзы?
Отец нам рассказывал о Смерти,
180. Но её мы не разу не видали
И на нашей земле её не было.
“Человек - это смерть лютая” -
Не так ли думают звери? Что скажешь?
На плотву щуку [охотится],
Сурок охотится на [суслика],
Лисица на зайца [охотится].
Если всех так перебрать и поразмыслить:
Сильный для слабого
Разве не есть смерть?
190. Испугавшихся [этой] смерти -
Рыб, в глубь ныряющих,
Птиц, щебечущих на скалах,
Улетающих в испуге, -
Мы ловим и головы их съедаем,
Разорвав грудь, их сердце съедаем.
Всех слабыми считаем,
Забавляемся, на них охотясь.
Мы, худшие из худших,
Обычай ввели этот -
200. Смерть на земле посеяли.
Не мы ли четверо в краях этих
Являемся такими?
Что мы - смерть лютая,
Губящая всё живое, -
Так все [звери] подумают [о нас],
Смертью нас посчитают;
[Если] когти [свои] сукмаром сделают,
Сердца превратят в храброго сокола,
Все вместе соберутся,
210. Кинутся [на нас] разом;
И если на нас они бросятся,
Вот тогда смерть эта,
О которой отец говорил [нам],
Но которую мы ещё не видали, -
Не предстанет ли она перед нашими глазами?”
Услыхав эти слова,
Призадумался Шульген,
Однако слова [брата]
Во внимание не принял.
220. Из ракушек понемногу
Крови он отпил, говорят,
И, что Урал отцу не скажет,
Слово с него взял, говорят.
Добыв много дичи, с охоты
Вернулись отец и мать, говорят,
По обычаю все вместе
Сели за трапезу вчетвером,
Всю дичь они разодрали,
К еде приступили.
230. Во время еды задумался
Урал и так сказал:
“Отец, вот этого зверя,
Хоть убегал он от тебя, скрывался,
Хоть изо всех сил спасался,
Ты не упустил, настиг всё же,
Нож вонзил ему в горло.
А нас вот также кто-нибудь,
Придя сюда не отыщет
И ножом не пронзит?”
240. Янбирде: “Каждой живности, чей строк настал,
Мы становимся смертью;
Куда б ни бежали [звери],
В каких бы скалах и чащобах не таились,
Мы всё же отыщем их,
Нож в горло вонзим.
Чтобы поймасть и съесть человека,
[Чтобы нож] вонзить в него -
Такой души здесь ещё не родилось.
Смерть, способная погубить нас,
Источник : З.Г.Аминев. Эпос «Урал батыр» и скифская генеалогическая легенда // Народы Южного Урала и их соседи в древности и средневековье. Материалы международной научной конференции, посвященной к 75-летию профессора Н.А.Мажитова. – Уфа: РИО БашГУ, 2004. – 254 с. – С.219 – 223.
Примечание : Публикуется с разрешения автора статьи на историко-краеведческом портале Ургаза.ру.
Основные данные о скифах и их культуре до нас дошли благодаря работам античных авторов и прежде всего «отца истории» Геродота.
В передаче Геродота (VI, 5-7) до нас дошли собственно скифская генеалогическая легенда о происхождении скифов: «Скифы говорят, что их народ моложе всех других и произошел следующим образом: в их земле, бывшей безлюдной пустыней, родился первый человек, по имени Таргитай; родителям этого Таргитая они называют, по моему мнению, неверно, Зевса и дочь реки Борисфена. Такого-де происхождения был Таргитай, а у него родились три сына: Липоксай, Арпоксай и младший Колаксай. При них упали-де с неба на скифскую землю золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Старший из братьев, первым увидев эти предметы, подошел ближе, желая их взять, но при его приближении золото воспламенилось. По его удалению подошел второй, но с золотом повторилось то же самое. Таким образом, золото, воспламеняясь, не допустило их к себе, но с приближением третьего брата, самого младшего, горение прекратилось, и он отнес к себе золото. Старшие братья, поняв значение чуда, передали младшему все царство».
Исследователи предлагали различное толкование данной легенды. Они установили, что вторая часть их имени происходит от иранского слова «хшай» – «сиять, властвовать» (К.Мюлленхоф, Вс.Ф.Миллер, В.И.Абаев). Продолжая свои изыскания в области скифологии дальше, осетинскому ученому с мировым именем В.И.Абаеву удалось разгадать и первые части имен скифских братьев. Так, имя младшего сына Тартигая, Колаксай, В.И.Абаев объяснил как «владыка, властитель Солнца». Имя второго брата Липоксая он расшифровал как «властитель земли». Имя же Арпоксай, по мнению В.И.Абаева, означает «властитель вод».
Таким образом, три брата скифской этногîíèческой легенды оказываются олицетворением трех космических сфер или же плоскостей по вертикали: солнца, неба (Колаксай), земли-гор (Липоксай) и водных глубин (Арпоксай). При исследовании семантики имен трех скифских братьев В.И.Абаевым были применены параллели из индоиранской и славянской мифологий. Представление о трехчастном делении космической сферы (по вертикали) известно многим народам мира и интерпретации В.И.Абаевым имен трех братьев, как отражение скифского мировоззрения в целом были приняты большинством исследователей. Академик Б.А.Рыбаков на материалах русского, украинского и белорусского фольклора показал, что сходная трехчастная «модель мира» была характерна и для культуры древних славян.
Сравнение башкирского эпоса «Урал батыр» со скифской генеалогической легендой и результатами ее расшифровки, произведений В.И.Абаевым, показывают, что Урал и три его сына: Яик, Нугуш и Идель в эпосе «Урал батыр» несут ту же семантическую нагрузку, что и скиф Таргитай и три его сына: Колаксай, Липоксай и Арпоксай.
Старший сын Урала Яик родился от дочери царя Катила. Урал батыр выйдя из отчего дома, в поисках живой воды, и с целью найти и уничтожить Смерть, сначала попадает в страну царя Катила. Все имеющиеся в эпосе данные, характеризующие эту страну, показывают, что речь идет о мире потустороннем, хтоническом. Так, само имя «Катил» с иранского языка переводится как «убийца», т.е. в эпосе указана только функция этого царя, а не его имя. Нет имени и у его дочери. Это можно объяснить табуизацией их имен. Ведь башкиры, как и многие другие древние народы, боялись называть смерть, боясь вызвать ее. Символом его страны является черный цвет – цвет траура и мира мертвых. Башкиры до сих пор загробный мир называют «Карангы донъя», что в переводе на русский язык означает «черная, темная страна». На черном знамени Катила красуется Ворон, который в мифологии многих народов мира, в том числе и у башкир, является также символом хтонического мира. Во владениях Катила Урал батыр борется с разъяренным быком. Бык же в мифологических воззрениях тюркских и иранских народов является персонажем хтонического мира. Прибыв в страну Катила, Урал там в самом начале встречает совершенно голых людей, что также указывает на то, что это – мир мертвых. Известно, что оголенность является одним из маркеров хтонического мира. Само имя старшего сына Урала «Яик» тюркологами объясняется как: потоп, широко разлившаяся, медленно текущая вода, то есть даже имя этого персонажа связано с водным миром. Водный же мир, как известно, у тюрков и иранцев связан с миром потусторонним, хтоническим.
Таким образом, все вышеперечисленные факты дают нам основание считать, что старший сын Урала Яик является владыкой нижнего, потустороннего мира.
Герой башкирского эпоса Урал, после женитьбы на матери Яика продолжает свой путь и попадает в страну белого змея, где женится на Гулистан, которая родила ему сына Нугуша. Само имя второй жены Урала «Гулистан» в переводе на русский язык означает «страна цветов», то есть она принадлежит миру прекрасного, связана с жизнью. Башкиры очень часто свою страну Урал (Урал иле) сравнивали с цветочным садом и, поэтизируя, называли его «Гулистан». В эпосе «Урал батыр» есть строки, из которых усматривается, что Гулистан является дочерью земного человека:
Алғыр тигән ир булған,
Алғыр ҡарт ҡордашынын,
Тоғро бер юлдашынын
ҡыҙы булған Гулистан.
Как видно из этих строк, этот Алгыр был земным человеком и вместе со своими соратниками боролся против темных, злых сил. Гулистан же была дочерью одного из соратников Алгыра. Символом страны, где Урал женился на Гулистан, является белый цвет. По поверьям башкир белый цвет означает этот, светлый, земной мир человека. Башкиры земной мир до сих пор называют «якты, ак донъя».
После женитьбы на Гулистан, Урал батыр продолжил свой путь в поисках живой воды и попадает в страну, где обитала Хумай, которая, как видно из эпоса, является дочерью царя Неба Самрау и Солнца. Таким образом, Хумай и по отцу и по матери является небожительницей. В этой же стране Урал стал обладателем небесного коня Акбузат. Конь этот принадлежал Солнцу и был подарен Хумаю.
Прежде чем жениться на Хумай, Урал подымается на вершину мировой горы («Кот тауы»). Вершина же этой горы находится на небесах. Мировая гора в мифологических воззрениях народов мира соединяет по вертикали три сферы мироздания. Таким образом, третий младший сын Урала, Идель олицетворяет собой третью, небесную сферу мироздания и является владыкой неба.
Исходя из всех вышеизложенных фактов, видимо, есть все основания утверждать, что Урал батыр посредством своих трех сыновей, рожденных женщинами, принадлежащими трем сферам космоса, маркирует мир по вертикали: подводный, подземный (Яик), земной (Нугуш) и небесный (Идель).
Женщин, олицетворяющих три сферы мироздания мы видим в и обряде Ашвамедха у ведических ариев. В этом обряде жертвоприношения белого коня – первая жена царя была связана с небесной сферой, вторая – со средним миром и третья жена олицетворяла собою нижнюю, глубинную часть земли. Видимо, упорядочивание мира посредством трехкратной женитьбы, является универсальным явлением.
В связи с установленными параллелями между башкирским эпосом и скифской генеалогической легендой закономерно возникает вопрос: «имеем ли мы здесь связь типологического характера, или же искать надо связь генетическую между башкирами и скифами?».
Видимо, ответы на эти вопросы могут дать дальнейшие изыскания историков, фольклористов и других специалистов в области как скифологии и башкироведения, так и – тюркологии и иранистики.
Список использованной литературы :
1. Абаев В.И. «Дети Солнца» // Избранные труды. – Владикавказ, 1990. – с.279-281.
2. Урал батыр // Башкорт халык ижады. – Уфа, 1972 (на башк. яз.).
3. Башкирский народный эпос «Урал батыр». – М., 1977.
4. Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. – М.: Мысль, 1983, – с.84-86; Они же: Скифы и славяне: мифологические параллели // Древности славян и Руси. – М.: Наука, 1988, с.110-119.
5. Геродот. История. – Ленинград, 1972.
6. Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. – М., 1979, с.233, 238; его же: Язычество древних славян. – М., 1981, с.434, 529.
"Урал-батыр" – самое крупное и древнейшее эпическое произведение башкирского фольклора, дошедшее до нас из глубины веков. Оно занимает достойное место среди великих памятников литературного наследия народов мира. "Урал-батыр" переводили на русский, английский, французский, турецкий и другие языки. Но работа Айдара Хусаинова, по мнению народного писателя Башкортостана Ахияра Хакима, не пересказ эпоса, а талантливое воспроизведение всей его сложной композиционной и образной структуры, без ущерба смыслу и букве оригинала.
Текст взят из "Лавки языков" и может отличаться окончательной редакции.
Айдар Хусаинов - Урал–батыр - Башкирский народный эпос в прозаическом переложении 1
Как Шульген нарушил запрет отца 1
Как Янбике и Янбирде вернулись домой 1
Как Янбирде обнаружил, что из ракушек кто–то пил и что из этого вышло 2
Что сказали звери и птицы, когда собрались на зов Янбирде 2
Как была поймана белая лебедь 2
Урал и Шульген встречают старца и бросают жребий 2
Как Урал–батыр пришел в страну падишаха Катила 3
Как Урал–батыр встретил дочь падишаха Катила 3
Как Урал–батыр встретил Заркума 5
Как Урал–батыр и Заркум прибыли в змеиное царство 5
Как Урал–батыр вошел во дворец тайн 6
Шульген встречает прекрасного юношу 6
Как Шульген добрался до счастливой страны 7
Как Шульген встретил Заркума 7
Как Шульген и Заркум прибыли в царство падишаха Азраки 7
Как Шульген вошел во дворец падишаха дивов Азраки 8
Как Азрака говорил с Шульгеном и Заркумом 8
Как Шульген и Заркум встретились с Хумай 8
Как Хумай встретила Урал–батыра 9
Как Урал–батыр нашел невиданную птицу 9
Как Урал–батыр узнал, что его хозяйка и есть Хумай 10
Как встретились Урал–батыр и Шульген 10
Как Урал–батыр и Шульген состязались на майдане 11
Как Шульген вновь обрел жену 12
Как Урал–батыр отдал свой посох Шульгену и что из этого вышло 12
Заркум и Шульген снова у падишаха дивов 12
Как началась война с дивами 12
Как пришел конец падишаху дивов Азраке 12
Урал–батыр встречает своих сыновей 13
Что рассказали Урал–батыру его сыновья 13
Как был повержен Кахкаха 14
Битва с Шульгеном 14
Как судили Шульгена 14
Как Урал–батыр встретил бессмертного 15
Шульген снова берется за злые дела 15
Как появились на Урале лебеди 16
Как на Урале появились реки 16
Айдар Хусаинов
Урал–батыр
Башкирский народный эпос в прозаическом переложении
Ночь, глубокая ночь повсюду. Нигде не видно ни звездочки, ни огонька, лишь глубокая тьма вокруг, тьма без конца и без начала, тьма без верха и низа, без четырех сторон света.
Но что это? Словно посветлело вокруг, и тьма заблестела тяжелым смутным сиянием. Это в ее сердцевине вдруг обнаружилось золотое яйцо, свет от которого пронзил бесконечную толщу тьмы.
Яйцо блестит все сильнее и сильнее, но жар его не опаляет, он только захватывает все большее и большее пространство, становится нестерпимым, и вдруг исчезает, и вот перед нами чистое небо, широкая степь, высокие горы на горизонте и огромные леса за спиной.
А если опуститься еще ниже, можно увидеть, как движется человек, похожий на небольшую гору. Это Янбирде - Давший Душу. Он в несколько раз больше самого большого человека, потому что он первочеловек. Он живет так давно, что даже сам не помнит, когда родился. Рядом с ним его жена Янбике - Душа Жизни. Они живут вместе с давних пор, и есть ли на свете еще люди - они не знают, давным–давно им никто не попадался навстречу.
Они возвращаются с охоты. Сзади тащится лев, на которого они взвалили добычу - высокого оленя, в небе над ними летит сокол, он высматривает, что творится в округе.
Вот показалась полянка. Оттуда навстречу Янбирде и Янбике бегут два мальчика. Того, что пониже, зовут Урал, он помладше. Того, что повыше, зовут Шульген, он постарше. Так начинается наш рассказ об Урал - батыре.
Как Шульген нарушил запрет отца
Янбирде и Янбике жили в этих местах с незапамятных времен. У них не было дома и никакого хозяйства они не вели. Еду готовили на костре, ели из чего придется, а если хотелось поспать - высокая трава стелилась как мягкое ложе, высокие липы склоняли свои ветви, чтобы укрыть их от дождя, густой боярышник и шиповник смыкались вокруг них, чтобы защитить от ветра. Ни зимы, ни весны, ни осени не было в тех местах, а только одно бесконечное лето.
Янбике и Янбирде жили охотой. Выезжали они на могучих свирепых львах, щука помогала им ловить рыбу в реках, а верный сокол бил для них птиц. Ни лука у них не было, ни ножа, голыми руками они ловили в лесах зверей и чувствовали себя хозяевами тех мест.
Был у них обычай с незапамятных времен - собирали они кровь убитых животных и делали из него особое питье, которое придавало им силу и бодрость. Но пить это самое питье можно было только взрослым, а детям своим, Шульгену и Уралу, родители строго–настрого запрещали прикасаться к ракушкам, в которых оно хранилось.
Дети росли быстро. Когда Шульгену исполнилось двенадцать лет, он решил оседлать льва и отправиться на охоту, как его отец.
Урал, которому в ту пору было десять лет, решил поохотиться с соколом, как охотился его отец.
Но Янбирде не дал им своего благословения и сказал так:
"Дети мои! Я вас люблю, как люблю свои глаза, которыми смотрю на белый свет. Но разрешить вам охотиться не могу - у вас еще не выпали молочные зубы, вы еще не окрепли телом и душой, не пришло пока ваше время. Не торопите своего детства и слушайте меня. А я вам говорю - чтобы привыкнуть к верховой езде - садитесь на оленя. Чтобы научиться охотиться с соколом - пускайте его на стайку скворцов. Есть захочется - ешьте, пить захочется - пейте, но только воду из родника. Пить то, что мы с матерью пьем, вам запрещено".
Однажды Янбирде и Янбике ушли на охоту и долго не возвращались. Мальчики играли на полянке, а когда проголодались, Шульген вдруг сказал своему младшему брату:
Давай попробуем то, что пьют наши родители.
Нельзя, - ответил ему Урал. - Отец не разрешает.
Тогда Шульген стал дразнить своего брата:
Да ты не бойся, они не узнают, мы по чуть–чуть попробуем. Питье–то сладкое, наверно. Отец и мать не ходили бы на охоту, не ловили бы зверей, если бы им не хотелось это пить.
Нет, - отвечал ему Урал. - Пока не стану егетом, пока не узнаю обычаев взрослых людей, не погублю ни одного зверя, пить это питье не буду.
Да ты просто трус, - закричал тогда Шульген и стал громко смеяться над братом.
Нет, - сказал ему Урал. - Львы и тигры очень храбрые звери, но и они плачут, когда к ним приходит Смерть. Вдруг, если попьешь из ракушек, она здесь появится?
А ты не бойся, - сказал непослушный Шульген и отпил немного из ракушек. Так он нарушил запрет отца.
Как Янбике и Янбирде вернулись домой
Когда Янбирде и Янбике вернулись домой, они принесли с собой много дичи. Вчетвером уселись они за стол и принялись за еду. Вдруг Урал спрашивает у своего отца:
Отец, вот этот олень, как ни старался, не ушел от твоей руки. А может быть, кто–нибудь точно так же придет и убьет нас, как ты убил оленя?
Ответил ему Янбирде:
Умирает тот зверь, которому пришел срок умирать. В каких бы чащах он не скрывался, в какие бы горы он не забрался, мы все равно придем за ним. А чтобы убить человека - здесь такая душа еще не родилась, Смерть здесь еще не появлялась.
Призадумался Янбирде, склонил голову, помолчал. Припоминая то, что было с ними в незапамятные времена, рассказал он такую историю:
Давным–давно, в тех местах, где мы родились, где жили наши отцы и деды, Смерть появлялась часто. Тогда многие, и старики, и юноши, падали на землю и лежали без движения. Никто не мог их заставить подняться, потому что пришла их Смерть.
И вот однажды случилось то, чего никогда раньше не было - из–за моря пришел страшный Див и стал убивать людей. Многих он тогда пожрал, а кто спасся - того поглотило море, которое разлилось так, что вскоре покрыло всю сушу. Кто не погиб - убежал куда глаза глядят, и Смерть осталась одна–одинешенька. Она и не заметила, что мы с вашей матерью убежали, не стала нас догонять.
А мы пришли сюда, и с тех пор живем в этих краях, где нет Смерти и где всему живому хозяева - мы сами.
Тогда Урал спросил вот о каких вещах:
Отец! А можно ли Смерть погубить, чтобы она не причиняла больше зла никому на свете?
Давным-давно, когда еще не было Уральских гор, жили старик со старухой. И был у них сын по имени Урал. Когда Урал вырос и стал настоящим батыром, он начал заботиться о родителях - ходить на охоту, добывать пищу. Так они и жили.
Днем Урал бил в лесу птицу и зверя, а вечером приносил добычу домой и разводил огонь. Пока в котле варилось мясо на ужин, батыр садился у огня и вырезал из сухого стебля дудочку - курай. Потом подносил дудочку к губам и извлекал из нее чудесные звуки, похожие то на журчание ручья, то на далекое лесное эхо. Дивная мелодия разливалась в воздухе - и умолкали в лесу птицы, замирали на деревьях листья, реки останавливали бег. Родная земля погружалась в сон.
Но однажды Урал пошел на охоту и увидел, что могучие деревья стали сохнуть, высокие травы желтеть и никнуть, быстрые реки высыхать. Даже воздух стал таким тяжелым, что было трудно дышать. Все в округе медленно умирали - и звери, и птицы, и люди. Никто ничего не мог сделать против Смерти.
Задумался Урал: как дальше жить? И решил сразиться со Смертью и навсегда победить ее. Положил в холщовую сумку краюху хлеба, горстку соли да свою волшебную дудочку. Попросил у отца алмазный меч, который при каждом взмахе высекал молнии. Отдавая оружие, отец предупредил:
- Никто на земле не устоит против этого меча! Да вот беда - он бессилен перед Смертью. Смерть можно уничтожить, целиком окунув ее в родник живой воды, который находится за темными лесами, за широкими полями, за каменистыми пустынями. Но другого выхода у тебя нет.
Урал отправился в путь. На третий день очутился на распутье трех дорог. Там повстречал седобородого старика.
- Дедушка, - обратился Урал к старику, - какой дорогой идти к роднику живой воды?
- А зачем тебе родник?
- Я хочу победить Смерть, а без живой воды это сделать невозможно.
- Сорок лет я стою здесь, сорок лет показываю путникам дорогу к роднику, - покачал старик головой. - Но никто еще не вернулся назад.
- Я все же отважусь!
- Тогда вот что я тебе скажу. Пойдешь по этой дороге и увидишь табун. В табуне будет один-единственный конь белой масти. Попробуй оседлать его, и он сослужит тебе верную службу.
И вправду - не прошел Урал по дороге и семи верст, как увидел в поле табун. Среди гнедых да вороных лошадей красовался высокий конь - ослепительно белый, как снег. Он был так красив, что батыр не мог глаз отвести. Подкрался Урал к жеребцу и стремглав вскочил на него. Рассвирепел конь, ударил одним копытом - земля содрогнулась, ударил другим копытом - столб пыли поднялся. Встал конь на дыбы и сбросил седока наземь. «Гордый попался скакун! - решил Урал. - Попробую его не силой приручить, а лаской».
Достал из холщовой сумки краюху, круто посолил и протянул жеребцу - конь с благодарностью принял хлеб и подставил батыру свою могучую спину. Уселся Урал на жеребца и слегка пришпорил пятками бока. Понесся конь через широкие поля, через каменистые пустыни, будто белая вьюга.
А Урал так вцепился в его гриву, что не оторвать. В конце концов, остановился конь посреди темного дремучего леса и говорит:
- Впереди пещера, где живет чудовище - девятиглавый дэв. Он сторожит дорогу к роднику. Придется тебе, Урал, сразиться с ним. Выдерни из моей гривы три волоска. Как только я понадоблюсь, подпали их, и я тут же предстану перед тобой.
Выдернул богатырь три волоска из гривы - взметнулся конь под облака и скрылся в темной чаще. Не успела из-под копыт пыль осесть, как показалась из чащи тень, похожая на черное дерево. Пригляделся батыр - это прекрасная девушка идет, согнувшись в три погибели, тащит на себе мешок.
- Здравствуй, красавица! - улыбнулся Урал. - Как тебя зовут? Куда идешь, что несешь?
- Зовут меня Карагаш. Несколько дней назад выкрал меня девятиглавый дэв и сделал своей рабыней. Теперь ради его забавы я с утра до ночи таскаю речную гальку к пещере.
- Брось мешок, красавица, да покажи мне, где живет чудовище!
- Дэв живет вон за той горой, откуда солнце встает, - махнула рукой Карагаш. - Но не вздумай даже приближаться к нему. Он погубит тебя!
- Ты подожди меня тут, - сказал Урал. - Я оставлю тебе свою дудочку - курай. Если со мной будет все хорошо, из курая будет капать молоко. А если мне станет худо - будет капать кровь.
Попрощался батыр с девушкой и отправился в путь.
Когда Урал, наконец, подошел к пещере, увидел, что прямо перед пещерой лежит девятиглавый дэв, а вокруг него валяются человеческие кости.
- Эй, дэв, - крикнул батыр. - Уходи с дороги, я иду к живой воде.
Но чудовище даже не пошевелилось. Урал еще раз крикнул. Тут дэв одним дыханием притянул Урала к себе. Но Урал не испугался и крикнул дэву:
- Бороться будем или сражаться?
- Мне все равно, - разинул пасть дэв. - Какой смертью хочешь умереть, той и умрешь.
Поднялись они на высокую гору и стали бороться. Уже солнце приблизилось к полудню, а они все борются. И вот дэв оторвал Урала от земли и бросил. Батыр по пояс ушел в землю. Дэв вытащил его и снова бросил. Батыр вошел в землю по шею. Дэв опять вытащил Урала, и они продолжили борьбу. А день уже клонится к вечеру.
И тут дэв, уже почувствовав близость победы, на какое-то мгновение расслабился. В это мгновение Урал так бросил дэва, что тот вошел в землю по пояс. Батыр вытащил дэва и вновь бросил его. Дэв ушел в землю по шею, и только девять его голов остались торчать.
Урал вновь вытащил Дэва и на этот раз бросил его с такой силой, что дэв навсегда провалился под землю.
На следующий день бедная Карагаш поднялась на гору, чтобы похоронить богатырские останки. Но когда она увидела, что батыр жив, заплакала от радости. А потом спросила:
- А куда же дэв подевался?
- А дэва я засунул под эту гору, - сказал Урал.
И вдруг из-под горы начали выходить клубы дыма. Это под землей горел побежденный дэв. С той самой поры эту гору народ называет Янган-тау - Горящей горой.
На Горящей горе Урал недолго пребывал. Вытащив три волоска, он подпалил их, и тотчас перед ним возник белый конь. Посадив Карагаш перед собой, батыр поехал дальше.
Проехали они через широкие поля и глубокие ущелья. Наконец, белый конь остановился и сказал Уралу:
- Мы уже близко от родника живой воды. Его сторожит двенадцатиглавый дэв. Тебе придется с ним сразиться. Возьми три волоска из моей гривы. Когда я тебе понадоблюсь, подпали их, и я тотчас приду.
Выдернул Урал три волоска из гривы - взметнулся конь под облака и скрылся за скалой.
Батыр наказал девушке оставаться на месте, изредка посматривать, что будет капать из волшебной дудочки курай - кровь или молоко, а сам пошел к месту, где лежал двенадцатиглавый дэв.
И вот впереди уже блеснул родник живой воды, и было слышно, как струилась из скалы целебная вода, одна капля которой могла исцелить больного и обессмертить здорового человека. Но охранял эту воду двенадцатиглавый дэв.
- Эй, дэв, - крикнул батыр. - Уходи с дороги, я пришел за живой водой!
Дэв на голос Урала даже бровями не повел. Батыр еще раз крикнул. Тут дэв открыл глаза и своим дыханием начал притягивать к себе богатыря. Но Урал не испугался и бросил вызов:
- Будем бороться или сражаться?
- Мне все равно, - разинул пасть Дэв. - Какой смертью хочешь умереть, той и умрешь.
- Ладно, - сказал батыр и взмахнул своим алмазным мечом перед глазами Дэва. От вспыхнувших молний дэв чуть не ослеп.
- Этим мечом я тебя и прикончу! - крикнул Урал и начал отсекать головы Дэва - одну за другой, одну за другой.
Тут, услышав отчаянный рев старшего дэва, к нему на подмогу стали сбегаться со всех сторон маленькие дэвы. Только батыр расправился с ними, как появилось великое множество самой разной мелкой нечисти. Она так навалилась на Урала, что из курая, который остался у Карагаш, закапала кровь.
Увидев кровь, девушка забеспокоилась. Недолго думая, она приложила дудочку к губам и стала наигрывать мелодию, которую когда-то слышала в пещере девятиглавого дэва.
Услыхав родной наигрыш, мелкая нечисть пустилась в пляс. Урал воспользовался передышкой и разгромил всю эту свору. И на том месте, где осталась груда изрубленных дэвов, появилась высокая гора Яман-тау - Дурная гора. До сих пор на этой горе ничего не растет и не водятся ни звери, ни птицы.
Покончив с нечистью, батыр прошел к роднику. Увы, в роднике не осталось ни капли живой воды - ее выпили дэвы. Сколько ни сидел Урал перед высохшим источником, не дождался ни одной капли.
И все же победа Урала над нечистой силой принесла плоды. Зазеленели леса, запели в них птицы, ожила природа, а на лицах людей появились улыбки. И Смерть стала реже приходить в эти края, потому что боялась богатырского меча.
А Урал, посадив перед собой Карагаш на своего верного коня, помчался домой. Они поженились и стали жить в мире и любви. И родилось у них трое сыновей - Идель, Яик и Сакмар. И народ был благодарен Уралу, что вырастил таких славных богатырей.
Но Уралу, завершающему сто первый год жизни, недолго оставалось жить. Смерть давно дожидалась, когда батыр ослабнет. И вот лежит Урал на смертном одре. Со всех сторон собрались к нему люди, чтобы попрощаться с любимым батыром.
Тут один молодец подошел к Уралу и протянул ему рог с водой:
- Дорогой наш батыр! В тот день, когда ты лег на свое ложе, я пошел к роднику. Оказалось, там еще осталось немного живой воды. Семь дней я просидел у родника и по капле собрал ее остатки. Прошу тебя, испей этой воды и живи вечно на радость всем.
Урал медленно поднялся, с благодарностью принял рог, окропил живой водой все вокруг и промолвил:
- Не я, а наша родная земля пусть будет бессмертной. И пусть на этой земле люди живут счастливо.