Это новое явление в театральном искусстве заявило о себе в начале 1950-х гг. пьесами “Лысая певица” (1950) и “В ожидании Годо” (1952). Странные произведения Эжена Ионеско и Семюэла Беккета вызвали горячую дискуссию среди критиков и зрителей. “Абсурдистов” обвиняли в крайнем пессимизме и разрушении всех канонов театра. Однако уже в конце 1960-х гг. Беккету за пьесу “В ожидании Годо” была присуждена Нобелевская премия, а “Жажда голода” Ионеско шла в Комеди Франсез. Почему же изменилось отношение общества в театру абсурда?

Нужно сказать, что во второй половине XX в. в своем трагически пессимистическом видении мира представители театра абсурда были не одиноки. В философских работах Сартра, в литературных опытах Фолкнера, Кафки, Камю с напряженной экспрессией звучала мысль о том, что современный человек, утративший веру в Бога, во всесилие науки или в прогресс, “потерял” смысл жизни, живет в ожидании смерти. По выражению Фолкнера, “жизнь – это не движение, а однообразное повторение одних и тех же движений”. Подобное “открытие” заставляет людей испытывать чувство растерянности и отчужденности, осознавать “абсурдность” своего существования.

Таким образом, идеи представителей нового театрального направления вполне соответствовали “духу времени”. Поначалу критиков и зрителей “смущало” нарочитое сочетание очевидной трагичности со столь же откровенной иронией, которыми были пронизаны драмы Беккета, Ионеско, Женне, Пинтера, Аррабаля. Кроме того, казалось, пьесы “абсурдистов” невозможно ставить на сцене: в них отсутствовали привычные “полноценные” образы, не было ни вразумительного сюжета, ни внятного конфликта, а слова выстраивались в почти бессмысленные цепочки фраз. Это произведения совсем не подходили для реалистического театра. Но когда за них взялись режиссеры-экспериментаторы, выяснилось, что драматургия абсурда предоставляет богатейшие возможности для оригинальных сценических решений. Театральная условность открыла в пьесах “абсурдистов” множественность смысловых пластов, от самых трагических до вполне жизнеутверждающих, ведь и в жизни отчаяние и надежда – всегда рядом.

И онеско

Эжен Ионеско

Французский драматург румынского происхождения, один из основоположников эстетического течения абсурдизма, признанный классик театрального авангарда XX века. Член Французской академии.

Сам Ионеско (род. 1912) не раз подчеркивал, что выражает мировоззрение предельно трагическое. Его пьесы “предрекают” превращение целого сообщества людей в носорогов (“Носорог” – 1960), повествуют о бродящих среди нас убийцах (“Бескорыстный убийца” – 1957), изображают небезопасных пришельцев из антимиров (“воздушный пешеход” – 1963).

Драматург стремится обнажить опасность конформистского сознания, абсолютно обезличивающего человека. Чтобы добиться своей художественной цели, Ионеско решительно разрушает кажущуюся стройной логику нашего мышления, пародируя ее. В комедии “Лысая певица” он воспроизводит “автоматизированность”, “клишированность” мировидения своих героев, создает спектакль-фантасмагорию, обнажая нелепость тривиальных фраз и банальных суждений.

Знаменитый режиссер Питер Брук один из первых оценил сценические возможности драматургии абсурда.

В “Жертвах долга” (1953) речь идет о людях, которые считают себя обязанными выполнять любые требования государства, быть непременно лояльными гражданами. В основе пьесы лежит прием трансформации образов, смены масок персонажей. Этот прием внешнего преображения человека, которое, впрочем, не меняет его сущности, а лишь обнажает его внутреннюю пустоту, – один из излюбленных в творчестве Ионеско. Он использует его и в одной из самых известных своих пьес- “Стульях” (1952). Героиня пьесы Семирамида выступает то как жена старика, то как его мать, в то же время сам старик- то мужчина, то солдат, то “маршал этого дома”, то сирота. Люди, которых изображает Ионеско, являются жертвами утилитарных целей жизни; они не могут выйти за пределы узкого круга рутины, слепы от рождения, искалечены штампами. Отсутствие духовных устремлений делает их узниками, не желающими выйти на свободу.

Б еккет

Сэмюэл Беккет (1906-1989)

“Беккету мы обязаны, может быть, самыми впечатляющими и наиболее самобытными драматургическими произведениями нашего времени” Питер Брук

Ирландский писатель, поэт и драматург. Представитель модернизма в литературе. Один из основоположников театра абсурда. Получил всемирную известность как автор пьесы «В ожидании Годо», одного из самых значительных произведений мировой драматургии XX века. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1969 года. Имея ирландский паспорт, большую часть жизни прожил в Париже, писал на английском и французском языках.

Беккета, в отличии от Ионеско, интересует иной круг вопросов. Главная тема его творчества – одиночество. Герои Беккета нуждаются в общении, в родственных душах, но в силу своего собственного устройства (или устройства мира?) они лишены этих необходимых вещей. Всю жизнь они вглядываются в свой внутренний мир, пытаясь соотнести его с окружающей действительностью, но выводы их безутешны, а существование бесперспективно.

Такими предстают перед нами Владимир и Эстрагон – персонажи трагикомедии “В ожидании Годо”. Они не случайно оказались на пустынной дороге, единственной приметой которой служит засохшее дерево. Это символ отчуждения героев от жизни. Они пытаются вспомнить прошлое, но воспоминания смутны и сбивчивы, пробуют понять, что привело их к полному одиночеству, но сделать этого не в состоянии. Диалог и сопровождающие его действия построены как грустная клоунада. Владимира и Эстрагона окружает бесконечное пространство, огромный мир, но он словно замкнут для героев.

Символ замкнутости Беккет использует и в таких пьесах, как “Игра” (1954), “Счастливые дни” (1961), “Последняя лента Крэппа” (1957), обнаруживая, таким образом, несовместимость своих героев со средой. “Никто не приходит, ничего не происходит” – это фраза из “В ожидании Годо” становится лейтмотивом драматургии Беккета, повествующей о человеке, утратившем жизненные ориентиры, превратившемся почти в фантом. Герои драматурга сами не вполне уверены, что они еще существуют. Примечательно поручение Владимира и Эстрагона, которое они дают мальчику, присланному Годо: “Скажи ему, что ты нас видел”.

В отличие от Ионеско или Беккета, Мрожек предпочитает почти реалистическую манеру построения драматургического действия.

Важной чертой художественного метода Беккета является совмещение поэзии с банальностью. Драматург то возносит зрителя на высоты борения человеческого духа, то погружает в бездну низменного, а иногда и грубо физиологического.

Пьесы Беккета всегда загадочны: они требуют изощренных сценических истолкований, поэтому некоторые свои произведения драматург воплощал на сцене лично. Так, мини-трагедия “Звук шагов” была поставлена автором в Западном Берлине. Особое место в творчестве Беккета занимает миниатюра “Развязка” (1982), написанная специально для знаменитого актера Ж.-Л. Барро. В ней ассистент режиссера готовят исполнителя на роль в одной из пьес Беккета. Он так и не произнесет ни слова.

Ж ене

Жене: “Я никогда не воспроизводил жизнь, но сама жизнь непроизвольно рождала во мне или высвечивала, если они уже существовал в моей душе, образы, которые я затем пытался передать через персонажей или события.”

Жан Жене (1910-1986). Французский писатель, поэт и драматург, творчество которого вызывает споры. Главными героями его произведений были воры, убийцы, проститутки, сутенеры, контрабандисты и прочие обитатели социального дна.

Самым экстравагантным из представителей театра абсурда является Жан Жене. Десятилетним мальчиком он был осужден за кражу и попал в исправительную колонию, где, по его собственным словам, с восторгом приобщался к миру порока и преступности. Позже служил в Иностранном Легионе и скитался по портам Европы. В 1942 г. попал в тюрьму, где написал книгу “Богоматерь цветов”; в 1948 г. был приговорен к пожизненной ссылке в колонию. Однако за уже известного к тому времени писателя заступились многие деятели культуры, и он был помилован.

Главная задача Жене – бросить вызов буржуазному обществу, чего ему в полной мере удалось достичь талантливыми, но скандально эпатажными пьесами, к числу которых относятся “Служанки” (1947), “Балкон” (1956), “Негры” (1958) и “Ширмы” (1961).

Ж.-П. Сартр поддерживал “абсурдистов”, писал рецензии на их пьесы, ему принадлежит книга о жизни и творчестве Жене.

“Служанки” – один из самых известных драматургических произведений Жене. В нем рассказывается о том, как сестры Соланж и Клер, избавленные своей госпожой, решают завладеть ее имуществом, отравив хозяйку. С этой целью они оговаривают ее друга, добиваясь, чтобы он попал в тюрьму. Но Мсье неожиданно освобождается, и коварные сестры оказываются разоблаченными. Хотя сюжет “подсказывает” мелодраматическое развитие действия, “Служанки” выстроены совсем в ином, гротескном ключе. В отсутствии Мадам сестры поочередно изображают ее, настолько перевоплощаясь в свою госпожу, что забывают о себе, на время освобождаясь от той незавидной роли, которую играют в реальности. Это пьеса о жизни, в которой в уродливой форме столкнулись мечта и действительность. В драматургии Жене, как правило, предстают совершенно вымышленные, невероятные события, в которых знакомый нам реальный мир причудливо видоизменяется, искажается, что позволяет автору выразить свое к нему отношение.

А ррабаль и Пинтер

Фернандо Аррабаль

Испанский сценарист, драматург, кинорежиссёр, актёр, прозаик и поэт. Живёт во Франции с 1955 года.

Испанский драматург Фернандо Аррабаль (род. 1932 год) в юности увлекался Кальдероном и Брехтом, испытав значительное влияние этих авторов. Первая его пьеса “Пикник” была поставлена в 1959 году в Париже. Герои пьесы Сапо и Сепо – солдаты двух воюющих между собой армий. Сапо берет Сепо в плен. Выясняется, что между солдатами много общего.

Оба не хотят никого убивать, оба невежественны в военном деле, а участие в битвах не отлучило их от привычек мирной жизни: один в перерывах между перестрелками вяжет свитер, а другой делает тряпичные цветы. В конечном итоге герои приходят к мысли, что все прочие солдаты также не хотят воевать, и надо сказать об этом вслух и разойтись по домам. Воодушевленные, они танцуют под веселую музыку, но в этот момент пулеметная очередь подкашивает их, лишая возможности исполнить свой план. Абсурдность ситуации пьесы углубляется тем, что в ней действуют еще и родители Сапо, внезапно приехавшие на фронт, чтобы навестить сына.

Для творчества Аррабаля характерно противопоставление нарочитой детскости его героев жестокости обстоятельства, в которых им приходится существовать. К числу наиболее известных произведений драматурга относятся “Два палача” (1956), “Первое причастие” (1966), “Сад наслаждения” (1969, “Инквизиция” (1982).

Гарольд Пинтер

Английский драматург, поэт, режиссёр, актёр, общественный деятель. Один из самых влиятельных британских драматургов своего времени. Лауреат Нобелевской премии по литературе 2005 года.

Художественный метод Гарольда Пинтера (1930 – 2008 гг.), автора пьес “День рождения” (1957), “Немой официант” (1957), “Сторож” (1960), “Пейзаж” (1969), близок к экспрессионизму. Его мрачные трагикомедии населены загадочными персонажами, чьи разговоры пародируют обычные формы человеческого общения. Сюжет, построение пьес находится в противоречии с их кажущимся правдоподобием. Рассматривая буржуазный мир как бы через увеличительное стекло, Пинтер своеобразно обрисовывает страдания людей, оказывающихся на обочине жизни.

Источник – Большая иллюстрированная ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

Театр абсурда – Ионеско, Беккет, Жене, Аррабаль и Пинтер обновлено: Август 31, 2017 автором: сайт

Особенности «театра абсурда»

Театр абсурда (нелепость, бессмыслица) - одно из модернистских направлений театрального искусства XX века, возникшее во Франции в 1950-60-х гг. В абсурдистских пьесах мир представлен как бессмысленное, лишённое логики нагромождение фактов, поступков, слов и судеб. Наиболее полно принципы абсурдизма были воплощены в драмах «Лысая певица»(50) драматурга Ионеско и «В ожидании Годо» (53) Беккета.

На практике театр абсурда отрицает реалистичные персонажи, ситуации и все другие соответствующие театральные приёмы. Время и место неопределённы и изменчивы, даже самые простые причинные связи разрушаются. Бессмысленные интриги, повторяющиеся диалоги и бесцельная болтовня, драматическая непоследовательность действий, -- всё подчинено одной цели: созданию сказочного, а может быть и ужасного, настроения.

В основу драматургии было положено разрушение драматического материала. В пьесах нет локальной и исторической конкретности. Действие значительной части пьес театра абсурда происходят в небольших помещениях, комнатах, квартирах, совершенно изолированных от внешнего мира. Подвергается разрушению временная последовательность событий. Человек в абсурдистском мире - олицетворение пассивности и беспомощности. Он ничего не может осознать, кроме своей беспомощности. Он лишен свободы выбора.

Основная тема всех антипьес - абсурдность мира, которая проявляется в нарушении логических связей между предметами и явлениями, в бессмысленности действительности. Это демонстрируется с помощью:

• 1) Иронии, фарса, пародии, гротеска.
• 2) Разрушения языковых форм, намеренных алогичных словосочетаний, автоматизма языка. Появляется мотив «увязания в словах», как в трясине.
• 3) Привычные логические причинно-следственные связи между явлениями и предметами нарушаются и заменяются их случайным или ассоциативным сцеплением. Также используется логика сновидений, которая не подчиняется контролю сознания.
• 4) Метафорическая передача чувства шока, страха, передача удивления перед жизнью. Эти чувства непременно появляются, как только человек осознает, что все его жизненные ценности лишены смысла и есть иллюзия. Рассчитано на то, чтобы обратить внимание обыкновенного человека на трагичность жизни, потому что в своей повседневной жизни человек не склонен задумываться над вопросами жизни и смерти и увязает в пошлости.
• 5)Использование «пограничной ситуации».
• 6) Основной мотив: «смерть как разложение, распад, безмолвие».
• 7) Буквальная реализация метафор и неологизмов - на этом строится фантастика в антидраме.
• 8) Связь трагического и комического.
• 9) Использование «минус-приемов». «Минус-прием» - это значимый отказ от изобразительных принципов традиционного характера (интриги, действия, характеров и т.д.). Например, герои антидрамы - это антигерои. В ранних пьесах Ионеско у героев нет индивидуальных черт, они герои-«марионетки». Поступки персонажей определяются не их характерами, а ситуацией, в которую они попадают. Также пьеса разрушается на уровне жанра, затем эпизодов, реплик и фраз.
• 10) Место действия и время в театре абсурда зачастую абстрактны, этим подчеркивается их универсальность («всегда и везде»).
• 50г. в Париже была поставлена пьеса Ионеско «Лысая певица», тогда же появились и первые «антипьесы» Артюра Адамова. Эжен Ионеско (1912--94) называл свой театр «антитематическим, антиидеологическим, антиреалистическим», противопоставил его всем вариантам театра «ангажированного». В «Лысой певице» часы потеряли способность измерять время, потому что время как категория объективная потеряло смысл вместе с внешним миром, утратившим реальность. Слова словно срываются с цепи, поскольку их не сдерживает никакая объективно существующая действительность. В «Стульях(51) «действительность», т. е появляющиеся на сцене персонажи,-- согласно авторским указаниям -- должны казаться предельно нереальными, тогда как персонажи, остающиеся невидимыми, создавать впечатление абсолютно достоверных, впечатление заполнившей сцену толпы, через которую невозможно пробраться.

В «Носорогах(59) рассказывается о странном превращении жителей некоего населенного пункта в носорогов, что всем представляется делом нормальным и естественным, даже желанным в силу обесценивания всего человеческого. Эту трагикомедию можно прочитать как сатирическое разоблачение фашизма и тоталитаризма. Также и трагикомедия «Король умирает»(62)--о человечестве, подверженном смерти, пораженном неизлечимой немощью, о самой реальности, которая исчезает вместе с королем в момент его смерти, растворения в небытии. Торжество смерти, истребление всех и вся демонстрируется и в сочиненной истории гибели города («Игры в резню»70).

Сэмюэль Беккет (1906--1989) В его романах («Мёрфи», «Моллой») формировалась основополагающая идея: «нет ничего более реального, чем ничто», которая реализуется в «антидрамах» Беккета. Произведения Беккета отличаются минимализмом, использованием новаторских приёмов, философской тематикой. В большинстве своих произведений он ставил своих героев в крайние рамки существования, для того, чтобы сконцентрировать внимание на сущностных аспектах человеческого существования. Несмотря на то, что Беккет смело проникает в глубину изначальной тайны и ужаса человеческого бытия, он по преимуществу - писатель комический. Смех должен возникать при виде того глупого самодовольства и сознания собственной значительности, с какими человек отдается иллюзорным и пустячным влечениям. В конечном итоге драмы Беккета не оставляют мрачного и гнетущего впечатления, но приносят освобождающий катарсис, что является целью всякого театра от самого его зарождения.

В прославившей Беккета пьесе «В ожидании Годо»(53) действие сводится к ожиданию некоего Годо, а характеристика «бездействующих лиц», Владимира и Эстрагона, целиком этим состоянием исчерпывается, так как они ничего не помнят, ничего не знают, ничего не умеют. В небольшой «Комедии» (66) персонажи -- две пронумерованные женщины и мужчина -- почти утрачивают способность говорить, не обретя, впрочем, и качества лиц «действующих»: они высовываются из кувшинов и нечто произносят, когда на них падает луч света, а в темноте погружаются в небытие.

8. Место «Фауста» в творчестве и.В. Гёте. Какова философская концепция, связанная с образом героя? Раскройте ее, анализируя произведение.

9. Особенности сентиментализма. Диалог авторов: «Юлия, или Новая Элоиза» Руссо и «Страдания юного Вертера» Гёте.

10. Романтизм как литературное направление и его особенности. Отличие йенского и гейдельбергского этапа немецкого романтизма (время существования, представители, произведения).

11.Творчество Гофмана: жанровое разнообразие, герой-художник и герой-энтузиаст, особенности использования романтической иронии (на примере 3-4 произведений).

12. Эволюция творчества Байрона (на материале поэм «Корсар», «Каин», «Беппо»).

13. Влияние творчества Байрона на русскую литературу.

14. Французский романтизм и развитие прозы от Шатобриана до Мюссе.

15. Концепция романтической литературы и ее преломление в творчестве Гюго (на материале «Предисловия к драме «Кромвель», драмы «Эрнани» и романа «Собор Парижской Богоматери»).

I. 1795-1815 годы.

II. 1815-1827 годы.

III. 1827-1843 годы.

IV. 1843-1848 годы.

16. Американский романтизм и творчество э. По. Классификация новелл По и их художественные особенности (на материале 3-5 новелл).

17. Роман Стендаля «Красное и черное» как новый психологический роман.

18. Концепция художественного мира Бальзака, выраженная в «предисловии к «человеческой комедии». Проиллюстрируйте ее воплощение на примере романа «Отец Горио».

19. Творчество Флобера. Замысел и особенности романа «Мадам Бовари».

20. Романтическое и реалистическое начало в творчестве Диккенса (на примере романа «Большие надежды»).

21. Особенности развития литературы на рубеже 19-20 веков: направления и представители. Декаданс и его предтеча.

22. Натурализм в западноевропейской литературе. Особенности и идеи направления проиллюстрировать на романе Золя «Жерминаль».

23. «Кукольный дом» Ибсена как «новая драма».

24. Развитие «новой драмы» в творчестве Мориса Метерлинка («Слепые»).

25. Концепция эстетизма и ее преломление в романе Уайльда «Портрет Дориана Грея».

26. «В сторону Свана» м. Пруста: традиция французской литературы и ее преодоление.

27. Особенности ранней новеллистики Томаса Манна (на материале новеллы «Смерть в Венеции»).

28. Творчество Франца Кафки: мифологическая модель, черты экспрессионизма и экзистенциализма в ней.

29. Особенности построения романа Фолкнера «Шум и ярость».

30. Литература экзистенциализма (на материале драмы Сартра «Мухи» и романа «Тошнота», драмы Камю «Калигула» и романа «Посторонний»).

31. «Доктор Фаустус» т. Манна как интеллектуальный роман.

32. Особенности театра абсурда: истоки, представители, особенности драматической структуры.

33. Литература «магического реализма». Организация времени в романе Маркеса «Сто лет одиночества».

1. Особое использование категории времени. Сосуществование всех трех времен одновременно, подвешенность во времени или свободное перемещение в нем.

34. Философская концепция литературы постмодернизма, основные понятия постструктурального дискурса. Приемы поэтики постмодернизма в романе у. Эко «Имя розы».

32. Особенности театра абсурда: истоки, представители, особенности драматической структуры.

Произведения в списке, относящиеся к театру абсурда:

Беккет: "В ожидании Годо"

Ионеско: "Носороги"

Учитывая бессмысленность фабульного пересказа этих пьес, их действительно проще прочитать. Ниже будут приведен пересказ сюжета, но это может и не помочь.

Иные представители:

Кафка: в каждой вступительной статье о Кафке слово "абсурд" встречается хотя бы единожды, однако Москвина, к примеру, разделяет творчество Кафки и абсурд из-за подчеркнутой логичности событий, происходящих в мирах Кафки. Камю тоже разделяет Кафку и абсурд из-за того, что в его творчестве все же содержатся некоторые проблески надежды, что для абсурда в понимании Камю недопустимо.

Стоппард: "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" - яркий пример абсурдистской трагикомедии.

Введенский и Хармс: отечественные представители. Не думаю, что их стоит приводить в пример просто так, учитывая, что у нас курс зарубежной литературы, но, если спросят, упоминайте их, чтобы не ударить в грязь лицом.

Временная структура:

1843 - написан "Страх и Трепет" Кьеркегора

1914-1918 - Первая Мировая Война

1916 - возникновение дадаизма

1917 - в манифесте "Новых Дух" Гийом Аполлинер вводит термин "сюрреализм"

1939-1945 - Вторая Мировая Война

1942 - публикация эссе "Миф о Сизифе" Камю

1951 - постановка "Лысой певицы" Ионеско

1952 - постановка "Стульев" Ионеско

1953 - постановка "Жертв долга" Ионеско

1953 - постановка "В ожидании Годо" Беккета

1960 - постановка "Носорогов" Ионеско

1962 - публикация книги "Театр Абсурда" театрального критика Мартина Эсслина

Термин "абсурд":

Камю: "Мир, который поддается объяснению, пусть самому дурному, - этот мир нам знаком. Но если вселенная внезапно лишается как иллюзий, так и познаний, человек становится в ней посторонним. Человек изгнан навек, ибо лишен и памяти об утраченном отечестве, и надежды на землю обетованную. Собственно говоря, чувство абсурдности и есть этот разлад между человеком и его жизнью, актером и декорациями."

"Человек сталкивается с иррациональностью мира. Он чувствует, что желает счастья и разумности. Абсурд рождается в этом столкновении между призванием человека и неразумным молчанием мира. "

"Если я обвиню невиновного в кошмарном преступлении, если заявлю добропорядочному человеку, что он вожделеет к собственной сестре, то мне ответят, что это абсурд. [...] Добропорядочный человек указывает на антиномию между тем актом, который я ему приписываю, и принципами всей его жизни. “Это абсурд” означает “это невозможно”, а кроме того, “это противоречиво”. Если вооруженный ножом человек атакует группу автоматчиков, я считаю его действие абсурдным. Но оно является таковым только из-за диспропорции между намерением и реальностью, из-за противоречия между реальными силами и поставленной целью. [...] Поэтому у меня есть все основания сказать, что чувство абсурдности рождается не из простого исследования факта или впечатления, но врывается вместе со сравнением фактического положения дел с какой-то реальностью, сравнением действия с лежащим за пределами этого действия миром. По существу, абсурд есть раскол. Его нет ни в одном из сравниваемых элементов. Он рождается в их столкновении."

Ионеско: "Я так и не знаю толком, что означает слово "абсурд", за исключением тех случаев, когда оно вопрошает об абсурде; и повторю, что те, кто не удивляются тому, что существуют, кто не задают себе вопросов о бытии, кто полагают, что все нормально, естественно, в то время как мир прикасается к сверхъестественному, эти люди ущербны. […] Но способность удивляться вернется, вопрос об абсурдности этого мира не может не вставать, даже если на него и нет ответа. […] Попробуем вознестись хотя бы мысленно к тому, что не подвержено гниению, к реальному, то есть к священному, и к ритуалу, это священное выражающему - и обрести которое можно без художественного творчества."

"Абсурд - это нечто, лишенное цели… Оторванный от своих религиозных, метафизических и трансцендентальных корней человек погиб; все его действия бессмысленны, абсурдны, бесполезны."

Эсслин: "Хорошая пьеса обладает искусно сконструированным сюжетом, в пьесах абсурда сюжет и фабула отсутствуют; хорошая пьеса ценится за характеры и мотивации, в пьесах абсурда характеры не распознать, персонажи воспринимаются почти как марионетки; в хорошей пьесе оправдана интрига, которая виртуозно ведется и в итоге разрешается, в пьесах абсурда часто нет ни начала, ни конца; хорошая пьеса - зеркало природы и представляет свою эпоху в тонких зарисовках, пьесы абсурда отражают сны и кошмары; хорошие пьесы отличаются точными диалогами и остроумными репликами, пьесы абсурда зачастую представляют бессвязный лепет."

Давая определение конкретно термину "абсурд", Эсслин цитирует Камю ("разлад между актером и декорациями") и Ионеско ("нечто, лишенное цели").

Москвина: судя по лекции о Прусте и Кафке, воспринимает абсурд прежде всего, как нечто алогичное и иррациональное.

Общие положения

Театр абсурда - тип современной драмы, основанный на концепции тотального отчуждения человека от физической и социальной среды. Такого рода пьесы впервые появились в начале 1950-х годов во Франции, а затем распространились по Западной Европе и США.

Представление об абсурдности удела человеческого во враждебном или безразличном мире впервые развил А.Камю (Миф о Сизифе), испытавший сильное влияние С.Кьеркегора, Ф.Кафки и Ф.М.Достоевского. Корни театра абсурда можно выявить в теоретической и практической деятельности представителей таких эстетических движений начала 20 в., как дадаизм и сюрреализм, а в клоунаде, мюзик-холле, комедиях Ч.Чаплина.

О возникновении новой драмы заговорили после парижских премьер "Лысой певицы" (The Bald Soprano, 1950) Ионеско и "В ожидании Годо" (Waiting for Godot, 1953) Беккета. Характерно, что в "Лысой певице" сама певица не появляется, а на сцене находятся две женатые пары, чья непоследовательная, полная клише речь отражает абсурдность мира, в котором язык скорее затрудняет общение, нежели способствует ему. В пьесе Беккета двое бродяг ждут на дороге некоего Годо, который так и не появляется. В трагикомической атмосфере потери и отчуждения эти два антигероя вспоминают бессвязные фрагменты из прошлой жизни, испытывая безотчетное ощущение опасности.

Искусство абсурда - это модернистическое течение, стремящееся создать абсурдный мир, как отражение мира реального, для этого натуралистические копии реальной жизни выстраивались хаотично без всякой связи.

В основу драматургии было положено разрушение драматического материала. В пьесах нет локальной и исторической конкретности. Действие значительной части пьес театра абсурда происходят в небольших помещениях, комнатах, квартирах, совершенно изолированных от внешнего мира. Подвергается разрушению временная последовательность событий. Так, в пьесе Ионеско "Лысая певица" (1949) через 4 года после смерти труп оказывается теплым, а хоронят его через полгода после смерти. Два акта пьесы "В ожидании Годо" (1952) разделяет ночь, а "может быть - 50 лет". Этого не знают сами персонажи пьесы.

Отсутствие исторической конкретности и временный хаос дополняются нарушением логики в диалогах. Диалог редуцирован, вне партнера. Герои не слышат друг друга.

Абсурдно и само название пьес "Лысая певица": в этой "антидраме" лысая певица не только не появляется, но и не упоминается.

Разделяли с экзистенциализмом представление о мире как о хаосе, любое столкновение человека с миром порождает конфликт, недоверие к коммуникации.

Доводят принцип до художественного выражения – показывают абсурд средствами абсурда.

Бессмыслицу и сочетание не сочетаемого абсурдисты заимствовали у сюрреалистов и перенесли эти приемы на сцену. Со скрупулезной точностью выписал С. Дали на одной из своих картин Венеру Милосскую. С меньшей тщательностью изображены им ящечки, расположенные на ее туловище. Каждая из деталей похожа и доходчива. Сочетание же торса Венеры с выдвижными ящиками лишает картину всякой логики.

Части предложений находятся в нелепом сочетании.

Театр абсурда хотел показать реальный мир.

Человек в театре абсурда не способен к действию. Герои произведений искусства абсурда не могут довести до конца ни одного действия, не в состоянии осуществить ни один замысел.

Личности в пьесах нивелированы, лишены индивидуальности, похожи на механизмы. Часто герои пьес имеют одинаковые имена, по мнению деятелей театра абсурда люди неотличимы друг от друга.

В качестве героя выступают нелепые персонажи, они не знают ничего о мире и о себе, деклассированные элементы, либо мещане, нет героев имеющих идеалы и видящих смысл жизни. Люди обречены существовать в непонятном и неизменном мире хаоса и абсурда.

Стремясь подчеркнуть атмосферу уродства, патологии, окружающую человека, Беккет живописует в своих пьесах антиэстетизм, маразм жизни. Для того чтобы вызвать отвращение читателей и зрителей к героям пьесы "В ожидании Гордо", Беккет настойчиво повторяет, что у одного из них "воняет изо рта", а у другого "воняют ноги".

Многочисленные пьесы театра абсурда первого десятилетия (1949-1958) определяются не сюжетом произведений, а общей атмосферой идеатизма и хаоса, воссоздаваемой на сцене.

Термин "Театр абсурда" вводится Эсслином в одноименном эссе: именно он усмотрел сходство между абсурдистской философией Камю, высказанной в "Мифе о Сизифе" и "Бунтующем человеке" и пьесах Ионеско, Беккета, Адамова и Жене.

Ионеско о театре абсурда

"Мне представляется, что половина театральных произведений, созданных до нас, абсурдна в той мере, в какой она, например, комична; ведь комизм абсурден. И мне кажется, что прародителем этого театра, великим его предком, мог быть Шекспир, который заставляет своего героя сказать: "Мир - это история, рассказанная идиотом, полная шума и ярости, лишенная всякого смысла и значения". Вероятно, можно говорить о том, что театр абсурда восходит к еще более отдаленным временам и что Эдип тоже был абсурдным персонажем, так как то, что с ним случилось, было абсурдно, но с одной разницей; Эдип нарушал законы бессознательно и был наказан за то, что нарушал их. Но законы и нормы существовали. Даже если их и нарушали. В нашем же театре персонажи, кажется, ни за что не цепляются, и если мне позволено процитировать самого себя, то старики в моей пьесе "Стулья" в мире без законов и норм, без правил и трансцендентальных понятий. То же самое я хотел показать в более веселом духе в такой пьесе, как "Лысая певица", например.

Мне кажется, что слово "абсурд" слишком сильно: невозможно назвать что бы то ни было абсурдным, если нет четкого представления о том, что не абсурдно, если не знаешь смысла того, что абсурдом не является. Но я могу утверждать, что персонажи "Стульев" искали смысл, которого они не нашли, искали закон, искали высшую форму поведения, искали то, что не назовешь иначе, как божественность.

Театр абсурда был также и театром борьбы, - именно таковым он был для меня, - против буржуазного театра, который он иногда пародировал, и против реалистического театра. Я утверждал и утверждаю, что реальность не реалистична, и я критиковал реалистический, соцреалистический, брехтовский театр и сражался против него. Я уже говорил, что реализм - это не реальность, что реализм - это театральная школа, определенным образом рассматривающая реальность, так же как романтизм или сюрреализм. В буржуазном театре мне не нравилось, что он занимается пустяками: делами, экономикой, политикой, адюльтером, развлечением в паскалевском смысле этого слова. Вероятно, можно сказать, что театр адюльтера в XIX и начале XX веков берет свое начало от Расина, с той лишь огромной разницей, что у Расина от адюльтера умирали, он убивал. А у пострасиновских авторов это не более чем пустяк. Еще один недостаток реалистического театра заключается в том, что он идеологический то есть в какой-то мере лживый, нечестный театр. Не только потому, что неизвестно, что такое реальность, не только потому, что ни один человек науки не способен сказать, что значит "реальный", но и потому, что реалистический автор ставит перед собой задачу что-то доказать, завербовать людей, зрителей, читателей от имени идеологии, в которой автор хочет нас убедить, но которая от этого не становится более истинной. Всякий реалистический театр - театр жульнический, даже и особенно если автор искренен. Подлинная искренность идет из самого далека, из глубин иррационального, бессознательного. Разговор о самом себе куда более убедителен и правдив, чем разговор о других, чем вовлечение людей во всегда спорные политические объединения. Говоря о себе, я говорю обо всех. Настоящий поэт не лжет, не лукавит, никого не хочет завербовать, потому что подлинный поэт не обманывает, а выдумывает, и это совсем иное.

Персонажи без метафизических корней, может быть, в поисках забытого центра, точки опоры, лежащей вне их. О том же писал Беккет, более холодно, может быть, более ясновидяще. Мы хотели вывести на сцену и показать зрителям само экзистенциальное существование человека в его полноте, целостности, в его глубоком трагизме, его судьбу, то есть осознание абсурдности мира. Ту самую историю, "рассказанную идиотом"

Эсслин о театре абсурда

"Стоит подчеркнуть, что драматурги, чьи пьесы рассматриваются под общим названием "театр абсурда", не представляют никакой самозванной или самодостаточной школы. Напротив, каждый из этих писателей - личность, считающая себя одинокой, посторонним, обрезанным и изолированным от мира, существующим в собственной сфере. У каждого из них свое представление о форме и содержании; свои корни, истоки, опыт. Если они к тому же понятны и вопреки всему имеют общее с другими, это объясняется тем, что их творчество - правдивое зеркало, отражающее тревоги, чувства и мысли важной ипостаси жизни современного Запада.

Отличительная черта этого направления в том, что отринутое прошлыми веками, сочтенное ненужным и дискредитированное, наш век отмел как дешевые и детские иллюзии. Упадок религии маскировался до конца Второй мировой войны суррогатом веры в прогресс, национализмом и прочими тоталитарными заблуждениями. Все это война разбила вдребезги. В 1942 году Альбер Камю хладнокровно поставил вопрос, почему, если жизнь потеряла смысл, человек более не видит выхода в самоубийстве.

Чувство метафизического страдания и абсурдности человеческого удела в общих чертах - тема пьес Беккета, Адамова, Ионеско, Жене [...]. Но это не единственная тема театра абсурда. Подобное восприятие бессмысленности жизни, неприятие девальвации идеалов, чистоты, целеустремленности - тема пьес Жироду, Ануя, Салакру, Сартра и, разумеется, Камю. Но эти драматурги существенно отличаются от драматургов абсурда ощущением иррационализма человеческого удела в очень ясной и логически аргументированной форме. Театр абсурда стремится выразить бессмысленность жизни и невозможность рационального подхода к этому открытым отказом от рациональных схем дискурсивных идей. В то время как Сартр или Камю вкладывают новое содержание в старые формы, театр абсурда делает шаг вперед в стремлении достичь единства основных идей и формы выражения. В некотором смысле в театре Сартра и Камю художественное выражение не адекватно их философии, отличаясь от способа, к которому прибегает театр абсурда.

Театр абсурда стремится к радикальной девальвации языка: поэзия должна рождаться из конкретных вещественных образов самой сцены. В этой концепции элемент языка играет важную, но подчиненную роль, однако происходящее на сцене и за ее пределами часто противоречит словам, которые произносят персонажи. [...]

Театр абсурда - часть "антилитературного" движения нашего времени, выраженного в абстрактной живописи, отказавшейся от "литературных" элементов в картинах; в "новом французском романе", опирающемуся на предметное изображение и отказавшемуся от эмпатии и антропоморфизма."

Эсслин о "В ожидании Годо" Беккета

"Пьесы Беккета требуют осторожного подхода, чтобы избежать ловушек, упрощающих их смысл. Это не значит, что мы не можем предпринять тщательное исследование, обособляя ряды образов и тем, стремясь понять их структурную основу. Результатов будет легче добиться, следуя авторской идее, зная, что можно получить если не ответы на его вопросы, то, по крайней мере, понять вопросы, которые он задает.

"В ожидании Годо" нет сюжета; исследуется статичная ситуация. "Ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит, это страшно".

На проселочной дороге, около дерева, двое старых бродяг Владимир и Эстрагон ждут. В начале первого акта - открытая ситуация. В конце первого акта им сообщают, что мсье Годо, с которым, как они полагают, они должны встретиться, прийти не может, но завтра он обязательно придет. Второй акт повторяет эту ситуацию. Приходит тот же мальчик и сообщает то же самое.

В пьесе встречается элемент грубого, низового юмора, характерный для мюзик-холльной или цирковой традиции: Эстрагон теряет брюки; растянутый на целый эпизод гэг с тремя шляпами, которые бродяги то надевают, то снимают, то передают друг другу, создавая нескончаемую неразбериху, и изобилие этой неразберихи вызывает смех. Автор талантливой диссертации о Беккете Никлаус Гесснер перечисляет около сорока пяти ремарок, указывающих, что кто-то из персонажей утрачивает вертикальное положение, символизирующее достоинство человека.

Немало предпринято остроумных попыток, чтобы установить этимологию имени Годо, выяснить сознательным или бессознательным было намерение Беккета сделать 52 его объектом поисков Владимира и Эстрагона. Можно предположить, что Годо - ослабленная форма от God, уменьшительное имя по аналогии Пьер - Пьеро, Шарль - Шарло плюс ассоциация с образом Чарли Чаплина, его маленьким человеком, которого во Франции называют Шарло; его котелок носят все четверо персонажей пьесы.

Означает ли Годо вмешательство сверхъестественных сил, или же он символизирует мифическую основу бытия, и его прибытия ждут, чтобы изменилась ситуация, или же он соединяет то и другое, - в любом случае его роль второстепенна. Тема пьесы не Годо, но акт ожидания как характерный аспект человеческого удела. В течение всей жизни мы чего-то ждем, и Годо - объект нашего ожидания, будь то событие или вещь, или человек, или смерть. Более того, в акте ожидания ощущается течение времени в его чистейшей, самой наглядной форме. Если мы активны, то стремимся забыть о ходе времени, не обращая на него внимания, но если мы пассивны, то сталкиваемся с действием времени. Как пишет Беккет в исследовании о Прусте: "Это не бегство от часов и дней. Ни от завтра, ни от вчера, ибо вчера нас деформировало или деформировано нами. … Вчера - не веха, которую мы миновали, а знак на проторенной дороге лет, наша безысходная участь, тяжелое и опасное, оно сидит внутри нас… Мы не только больше устаем от каждого вчера, мы становимся другими и отнюдь не более отчаявшимися, чем были". Бег времени сталкивает нас с основной проблемой бытия: природой нашего "я", постоянно меняющегося во времени субъекта, пребывающего в вечном движении, и потому всегда нам неподвластного. "Человек может воспринимать реальность только как ретроспективную гипотезу. В нем постоянно происходит медлительный, тусклый, монохромный процесс переливания в сосуд, содержащий флюид прошедшего времени, многоцветный, движимый феноменом этого времени".

Ожидание - это узнавание опытным путем действия времени, постоянно изменяющегося. К тому же, поскольку реально ничего не происходит, то ход времени всего лишь иллюзия. Непрекращающаяся энергия времени говорит против себя, она бесцельна и потому недейственна и лишена смысла. Чем более изменяются вещи, тем более они остаются прежними. И в этом ужасающая неизменность мира. "Слезы мира - величина постоянная. Если кто-то начинает плакать, значит, где-то кто-то перестал плакать". Один день похож на другой, и мы умираем, как будто никогда и не рождались. Поццо об этом говорит в последнем монологе-взрыве: "Сколько можно издеваться, задавая вопросы о проклятом времени?.. Вам мало, что… каждый день похож на другой, в один прекрасный день он онемел, а я в другой прекрасный день ослеп, и придет такой прекрасный день, когда все мы оглохнем, а в какой-то прекрасный день мы родились, и настанет день, и мы умрем, и будет еще один день, точно такой же, а за ним другой, такой же… Рожают прямо на могилах: только день забрезжит, и вот уже опять ночь".

Вскоре Владимир с этим соглашается: "Рожают в муках прямо на могилах. А внизу, в яме, могильщик уже готовит свою лопату".

Когда Беккета спрашивали, какова тема "В ожидании Годо", он иногда цитировал Блаженного Августина: "У Августина есть замечательное высказывание. Я хотел бы процитировать его на латыни. На латыни звучит лучше, чем по-английски: “Не теряйте надежды. Один из разбойников был спасен. Не принимайте в расчет, что другой был осужден на вечные муки”". Иногда Беккет добавлял: "Меня интересуют некоторые идеи, даже если я не верю в них… В этом изречении заключен потрясающий образ. Он воздействует"

Характерная черта пьесы - предположение, что наилучший выход из ситуации бродяг, - и они это высказывают, - предпочесть самоубийство ожиданию Годо. "Мы думали об этом, когда мир был молод, в девяностые. … Взяться за руки и сигануть с Эйфелевой башни среди первых. Тогда мы еще были вполне респектабельны. 60 Но теперь уже поздно, нас туда даже и не пустят". Покончить с собой - их излюбленное решение, невыполнимое из-за их некомпетентности и отсутствия орудий самоубийства. То, что самоубийство всякий раз не удается, Владимир и Эстрагон объясняют ожиданием или симулируют это ожидание. "Хотел бы я знать, что он предложит. Тогда бы мы знали, совершать это или нет". Надежда на спасение может быть просто способом избежать страданий и боли, порождаемых созерцанием человеческого удела. В этом удивительная параллель между экзистенциалистской философией Жана-Поля Сартра и творческой интуицией Беккета, никогда осознанно не выражавшего экзистенциалистских взглядов. Если для Беккета, как и для Сартра, моральное обязательство человека в том, чтобы смотреть в лицо жизни, сознавая, что суть бытия - ничто, а свобода и необходимость в постоянном созидании себя делают один за другим выбор, в таком случае Годо, по терминологии Сартра, вполне может олицетворять "плохую веру": "Первый акт плохой веры состоит в уклонении от того, от чего уклониться невозможно, в уклонении уклонения".

Несмотря на возможные параллели, мы не должны далеко заходить, пытаясь отнести Беккета к какой-либо философской школе. Необычность и великолепие "В ожидании Годо" в том, что пьеса предполагает множество интерпретаций с позиций философских, религиозных, психологических. Помимо того, это поэма о времени, недолговечности и таинственности жизни, парадокс изменчивости и стабильности, необходимости и абсурдности"

Эсслин о "Носороге" Ионеско

"Мировое признание Ионеско, как центральной фигуры театра абсурда, началось с "Носорога".

Героем "Носорога" является Беранже.

Беранже в "Носороге" работает в производственном отделе издательства юридической литературы, как одно время работал и Ионеско. Он влюблен в свою коллегу мадемуазель Дези. Ее имя напоминает первую любовь Беранже - Дани. У него есть приятель Жан. Воскресным утром они увидели, или полагают, что увидели, одного, а быть может, и двух носорогов, несущихся по главной улице городка. Постепенно носорогов становится все больше и больше. Жители заразились таинственной болезнью, носорожеством, которая не только превращает их в носорогов, но рождает желание превратиться в этих сильных, агрессивных и толстокожих животных. В финале во всем городе только Беранже и Дези остаются людьми. Но и Дези не может противостоять искушению стать такой, как все. Беранже остается один; последний человек, он мужественно заявляет, что не капитулирует.

Известно, что "Носорог" отражает чувства Ионеско перед отъездом из Румынии в 1938 году, когда все больше и больше его знакомых присоединялись к фашистскому движению "Железная гвардия". Он рассказывал: "Как всегда, я предался своим мыслям. Всю жизнь я помнил, как был оглушен возможностью манипулировать мнением, его мгновенной эволюцией, силе его заразы, превращающейся в эпидемию. Люди позволяют себе неожиданно принять новую религию, доктрину, отдаться фанатизму. … В такие моменты мы становимся свидетелями настоящей ментальной мутации. Не знаю, замечали ли вы, если люди не разделяют ваших взглядов, и вы перестаете их понимать, а они - вас, создается впечатление противостояния монстрам, например носорогам. В них перемешивается искренность с жестокостью. Они убьют вас с чистой совестью. За последние четверть века история показала, что люди не только становились похожими на носорогов, но превращались в них".

На премьере в Дюссельдорфе в театре Schauspielhaus немецкая публика сразу же узнала аргументы персонажей, считающих, что должны следовать общей тенденции: зрители слышали или сами использовали подобные аргументы во времена, когда немецкий народ не мог устоять перед соблазнами Гитлера. Некоторые персонажи пьесы пожелали стать толстокожими: их восхищала брутальная сила и простота, возникавшие при подавлении слишком слабых человеческих чувств. Другие так поступали, потому что обратить носорогов снова в людей будет возможно, если научиться понимать их образ мысли. Еще она группа, особенно Дези, просто не могла позволить себе быть не такими, как большинство. Носорожество - не только болезнь, именуемая тоталитаризмом, свойственным правым и левым, но и стремление к конформизму. "Носорог" - остроумная пьеса. Она полна блестящих эффектов, от большинства пьес Ионеско она отличается тем, что создает впечатление понятной. ЛондонскаяTimes поместила рецензию под названием "Пьеса Ионеско понятна всем".

Но так ли легко ее понять на самом деле? Бернар Франсуэль в Cahiers du Coll é ge de Pataphysique заметил в остроумной статье, что финальная исповедь Беранже и его предыдущие размышления о преимуществе людей перед носорогами странным образом напоминает крики "Да здравствует белая раса!" в пьесах "Будущее в яйцах" и "Жертвы долга". Если мы исследуем логический ход мысли Беранже в разговоре с приятелем Дюдаром, то увидим, что он защищает свое желание остаться человеком с теми же выплескамиинстинктивных чувств, которые он осуждает в носорогах, и когда он замечает свою ошибку, он лишь поправляет себя, заменив "инстинкт" на интуицию. Более того, в самом финале Беранже горько сожалеет о том, что ему кажется, будто он не сможет превратиться в носорога! Его последние дерзкое заявление о вере в гуманизм - всего лишь презрение лисы к винограду, который слишком зелен. Фарсовый и трагикомический вызов Беранже далек от подлинного героизма, и конечный смысл пьесы не столь понятен, как сочли некоторые критики. Пьеса показывает абсурдность вызова в той же степени, в какой и абсурдность конформизма, трагедию индивидуалиста, который не может слиться со счастливой массой не таких чувствительных людей, как он, ощущение художника, ощутившего себя парией. Это темы Кафки и Томаса Манна. В известной мере финальная ситуация Беранже напоминает о жертве другой метаморфозы - Грегоре Замза в "Превращении" Кафки. Замза превращается в огромное насекомое, остальные не меняются; последний человек Беранже оказывается в той же ситуации, что и Замза, ибо теперь нормально превратиться в носорога, остаться человеком - чудовищно. В заключительном монологе Беранже сожалеет, что у него белая мягкая кожа и мечтает о грубой, темно-зеленой, панциреобразной коже. "Только я один чудовище, только я!" - кричит он, пока окончательно не решит остаться человеком.

"Носорог" - памфлет против конформизма и нечувствительности (последнее определенно присутствует в пьесе), издевательство над индивидуалистом, который всего лишь приносит жертву необходимости, подчеркивая превосходство своей тонко организованной художественной натуры. Там, где пьеса выходит за пределы пропагандистской упрощенности, она превращается в доказательство фатальной запутанности и абсурдности человеческой жизни. И лишь спектакль, выявляющий двойственность позиции Беранже в финале, может дать полное представление о пьесе."

Эжен Ионеско

Есть ли будущее у театра абсурда?
Выступление на коллоквиуме «Конец абсурда?»

Театр абсурда. Сб. статей и публикаций. СПб., 2005, с. 191-195.

« Театр абсурда» - это название некоторых театральных произведений, которые родились и создавались в Париже в 1950-е годы, точнее, в начале 1950-х годов. Такое определение дал этому театру Мартин Эсслин, известный английскийкритик. Почему он назвал его театром абсурда? Может быть,потому, что в период между 1945-м и 1950 годами много говорили об абсурде, и Эсслин, вероятно, решил, что существует связь между нашим театром и идеями, теориями или наваждениями, введенными в моду Жаном-Полем Сартром,Альбером Камю, Жоржем Батайем и еще кое-кем. Ему показалось, что существует связь между такого рода театром и послевоенным миром, увиденным глазами авторов, которых я только что назвал. Может быть, он был прав. Что касаетсяменя, то я с трудом принимаю этот термин, но теперь, разуж он стал обиходным для определения некоего театра иупотребляется по отношению к театральным произведениям, к театральному течению эпохи, раз уж этот термин иэтот театр принадлежат литературной истории, то я имею основание называть абсурдным - театр абсурда. Я бы предпочел, как и Эммануэль Жакар, называть этот театр «театромнасмешки». Действительно, персонажи этого театра, моего театра, ни трагические, ни комические, они - смешные. У нихнет каких бы то ни было трансцендентальных или метафизических корней. Они могут быть только паяцами , лишенными психологии, во всяком случае, психологии в том виде,как ее до сих пор понимали. И тем не менее они, конечно же,станут персонажами-символами, выражающими определенную эпоху.

Мне представляется, что половина театральных произведений, созданных до нас, абсурдна в той мере, в какой она,например, комична; ведь комизм абсурден. И мне кажется,что прародителем этого театра, великим его предком, могбыть Шекспир, который заставляет своего героя сказать:
191

«Мир - это история, рассказанная идиотом, полная шума иярости, лишенная всякого смысла и значения». Вероятно,можно говорить о том, что театр абсурда восходит к еще более отдаленным временам и что Эдип тоже был абсурднымперсонажем, так как то, что с ним случилось, было абсурдно, но с одной разницей; Эдип нарушал законы бессознательно и был наказан за то, что нарушал их. Но законы и нормысуществовали. Даже если их и нарушали. В нашем же театреперсонажи, кажется, ни за что не цепляются, и если мне позволено процитировать самого себя, то старики в моей пьесе «Стулья» потеряны в мире без законов и норм, без правил итрансцендентальных понятий. То же самое я хотел показатьв более веселом духе в такой пьесе, как «Лысая певица» , например.

Да, персонажи без метафизических корней, может быть,в поисках забытого центра, точки опоры, лежащей вне их. О томже писал Беккет, более холодно, может быть, более ясновидяще.

Но уже появился театр абсурда, который не был ни комическим, ни веселым, он был в ином стиле. У меня достаточносамомнения по поводу того, что именно «Лысая певица»,«Урок», «Стулья» и «Жертвы долга» дали толчок абсурду«нового стиля».

Успех моих первых пьес был бесспорным, и это понравилось англичанам, немцам, американцам, людям театра, последовавшим за нами, имея меньший, такой же или больший талант. И я продолжаю утверждать, что театр абсурда итеатр нового абсурда начались в 1950-е годы, а точнее, с «Лысой певицы», поставленной в 1951 году, и «Стульев» (1952) и «Жертв долга» (1953). Беккет пришел в театр в 1953 году со своим незабываемым «В ожидании Годо» , имея больший авторитет, чем за ним признавали тогда. Я не могу утверждать, что написанное мною позднее относится к этому же театральному стилю. «Король умирает», например, может быть, слишком литературен, за исключением финальной сцены, на которую меня вдохновила «Книга мертвых».

Мне кажется, что слово «абсурд» слишком сильно: невозможно назвать что бы то ни было абсурдным, если нет четкого представления о том, что не абсурдно, если не знаешь смысла того, что абсурдом не является. Но я могу утверждать, что персонажи «Стульев» искали смысл, которого они не нашли, искали закон, искали высшую форму поведения, искали то, что не назовешь иначе, как божественность.

Но театр абсурда был также и театром борьбы, - именно таковым он был для меня, - против буржуазного театра, который он иногда пародировал, и против реалистического театра. Я утверждал и утверждаю, что реальность не реалистична, и я критиковал реалистический, соцреалистиче-
192

Ский, брехтовский театр и сражался против него. Я уже говорил, что реализм - это не реальность, что реализм - это театральная школа, определенным образом рассматривающая реальность, так же как романтизм или сюрреализм . В буржуазном театре мне не нравилось, что он занимается пустяками: делами, экономикой, политикой, адюльтером, развлечением в паскалевском смысле этого слова. Вероятно, можно сказать, что театр адюльтера в XIX и начале XX веков берет свое начало от Расина, с той лишь огромной разницей, что у Расина от адюльтера умирали, он убивал. А у пострасиновских авторов это не более чем пустяк. Еще один недостаток реалистического театра заключается в том, что он идеологический , то есть в какой-то мере лживый , нечестный театр. Не только потому, что неизвестно, что такое реальность, не только потому, что ни один человек науки не способен сказать, что значит «реальный», но и потому, что реалистический автор ставит перед собой задачу что-то доказать, завербовать людей, зрителей, читателей от имени идеологии, в которой автор хочет нас убедить, но которая от этого не становится более истинной. Всякий реалистический театр - театр жульнический, даже и особенно если автор искренен. Подлинная искренность идет из самого далека, из глубин иррационального, бессознательного. Разговор о самом себе куда более убедителен и правдив, чем разговор о других, чем вовлечение людей во всегда спорные политические объединения. Говоря о себе, я говорю обо всех. Настоящий поэт не лжет, не лукавит, никого не хочет завербовать, потому что подлинный поэт не обманывает, а выдумывает, и это совсем иное.

Ведь воображение возникает вместе с образами, с символами , которые, как я уже говорил, приходят к нам из глубин, и именно поэтому они полны смысла и значения. У Пиранделло тоже была идеология, психологические теории, в которых нет правды, если рассматривать их с точки зрения глубинной психологии, нет в них и ценности. Но его персонажи по-прежнему живые, и сегодня можно смотреть Пиранделло, потому что у этих его живых персонажей страстное отношение к жизни, и свою страсть они переживают драматично.

Возвращаясь к самому себе, - прошу за это прощения, - скажу, что и я, и еще кое-кто хотели сделать очевидным не любовную историю, адюльтер, или даже нечто социальное. Мы хотели вывести на сцену и показать зрителям само экзистенциальное существование человека в его полноте, целостности, в его глубоком трагизме, его судьбу, то есть осознание абсурдности мира. Ту самую историю, «рассказанную идиотом».
193

Именно таким образом мы хотели послужить познанию человека, - если употребимы вообще эти слова, - предоставляя свидетельство, наиболее укорененное в нашем существе. Я полагал, что театр в чем-то бесполезен, но с бесполезным можно жить, в бесполезном нуждаешься: какая жизненная польза от футбольных, теннисных или разных прочих матчей? Это - то бесполезное, без которого не обойтись. Но нельзя обойтись и без так называемой бесполезной игры искусства, без созерцания, без молитвы . Да, искусство бесполезно, но его бесполезность необходима. Говорят, что в энциклопедиях нового Китая ликвидировано слово «созерцание»: созерцание в каком-то смысле бесполезно и в то же время необходимо, существенно. Люди, утратившие способность созерцать, не удивляющиеся тому, что они существуют, живут, - духовные калеки. Могу ли я утверждать, что в нашем мире искусство может заменить религию ? Так как речь шла о полезности искусства, то я могу задать себе вопрос о пользе великолепных строений античных храмов. Возведенные для того, чтобы принимать верующих, которые приходили бы молиться, сегодня они посещаемы лишь туристами, ни один верующий не приходит в них, потому что эти религии мертвы; лучшие из этих туристов способны оценить, восхититься чистотой духовной конструкции, ведь архитектурная конструкция - это идея, духовная конструкция, абстрактная структура.

Я закончу, сказав, что я так и не знаю толком, что означает слово «абсурд», за исключением тех случаев, когда оно вопрошает об абсурде; и повторю, что те, кто не удивляются тому, что существуют, кто не задают себе вопросов о бытии, кто полагают, что все нормально, естественно, в то время как мир прикасается к сверхъестественному, эти люди ущербны. Я не знаю, стоит ли их жалеть, нужно ли приходить от них в изумление или радоваться за них. Но способность удивляться вернется, вопрос об абсурдности этого мира не может не вставать, даже если на него и нет ответа. Жалеть следует тех, кто живет сиюминутной пользой, рутиной, политикой, в то время как мы должны преклонять колени перед непостижимым. Или, по крайней мере, необходимо было бы задуматься над сущностными проблемами, которые ставят экологи. Может быть, скоро не будет хватать озона. Это произойдет по вине политиков, инженеров и химиков, которые создают смертоносные механизмы вместо того, чтобы заняться единственно важной проблемой: конца мира. Но попробуем вознестись хотя бы мысленно к тому, что не подвержено гниению, к реальному, то есть к священному, и к ритуалу , это священное выражающему - и обрести которое можно без художественного творчества.
194

Я совершенно не знаю, есть ли у театра абсурда будущее, есть ли оно у разного рода реалистических театров. Я, может быть, смог бы ответить на этот вопрос, если бы спросил об этом свою гадалку. Но те, кто задаются вопросом о жизнеспособности театра абсурда, являются врагами театра абсурда и сторонниками чего-то вроде политического реализма. Но всегда будет театр абсурда, иные формы абсурда, их превеликое множество. Разве что завтра или послезавтра найдут ключ от тайны.

Мне представляется, что, может быть, в сказанном мною выше много преувеличений. Я хотел говорить о битвах, о полемике, которые мы вели в то время с некоторыми активными и язвительными брехтологами, среди них с Кеннетом Тайненом. Тексты этих дискуссий уже стали историческими. Но мы знаем, что идеологии остались позади. На время их заменил чистый спектакль, режиссура. С другой стороны, абсурд так заполнил собой реальность, ту самую, которую называют «реалистическая реальность», так вот, абсурд так заполнил собой реальность, что реальности и реализмы кажутся нам столь же правдивыми, сколь абсурдными, а абсурд кажется реальностью: оглянемся вокруг себя.

Неоспоримый Беккет, который пришел в театр в 1953 году со своим восхитительным «В ожидании Годо», - не просто автор так называемой абсурдной драмы: она столь же абсурдна, сколь и реалистична. Беккет заставляет нас прикоснуться к абсурду и в его драматизме и в комизме, которые стали обыденными. Поверх реальности, перейдя ее границу , мы теперь достигли абсурда и вышли за его пределы.

Перевод Т. Б. Проскурниковой

Феномен театра абсурда возникает в европейской драматургии (самые яркие представители - Эжен Ионеско, Сэмюэль Беккет, Гарольд Пинтер, Славомир Мрожек) как прямая реакция на отчаяние после Второй мировой войны. В драматургии ставится вопрос о кризисе понимания и форм высказывания. Например, в пьесе "Пейзаж" Пинтера двое любовников говорят друг другу слова и внешне это выглядит как диалог, а, если приглядеться, то это два монолога, распавшихся на реплики. Люди не слышат друг друга, их речь и поведение не является формой реакции на речь и поведение других персонажей. Или - еще одна важная характеристика театра абсурда - все знание о мире, энциклопедическое, аксиоматическое, мертво, не имеет смысла, растеряло свое значение. Основы, скрепы культуры рухнули в одночасье после Освенцима, перестали "держать" вселенную. И поэтому в "Носорогах" Ионеско, когда люди один за другим превращаются в носорогов (метафора фашизации общества), интеллигенция все еще выясняет, африканские ли это носороги или азиатские. Кроме того, возникает еще и кризис высказывания. Не только форма общения, сам язык людей омертвел, обветшал, но и сообщения, содержания нет - буквально сказать нечего. Герой пьесы Беккета "В ожидании Годо" длительное время молчит, а потом выдавливает из себя бессмысленную огромную реплику, содержащую набор бессвязных слов. Или речь лектора в "Стульях" Ионеско, которую герои ждут и анонсируют, а она оказывается набором слогов.

Абсурдисты нападают и на буржуазный мир, мир комфорта, атрибутов европейского благополучия, так как внятно осознают, что фашизация общества порождена чувством комфорта, филистерством (пародия на английские бытовые ритуалы в "Лысой певице" Ионеско). Более того, важной оказывается мысль, что зло содержится в самом строе европейской культуры, в речи, языке с ее чувством иерархии, морального превосходства, колониальности, имперскости; культура есть форма тоталитаризма, язык - это террор правил, нормативов.

Абсурдисты внесли колоссальный вклад в изменение форм драматургии и театра. Тут уже и упоминавшийся ранее распад диалоговой структуры, и распад связи между словом и поступком, а также многочисленные минус-приемы в драматургии (объявленная и несостоявшаяся лекция в финале "Стульев" или бессмысленное ожидание не приходящего Годо в пьесе Беккета - эрзац-события). Идея эрзац-события выявляет кризис веры в прогресс, в то, что история имеет линейность и смысл, что она куда-то движется. Общество после Второй мировой войны отказывается сообщать истории цель, цельность, смысл, линейность, так как все это именно и приводит мир к войне, к тоталитаризму. Целеполагание есть насилие.

Театр абсурда разрушает веру в психологический театр, в психологические мотивировки, в обоснованность, мотивированность поведения персонажей. Чаще всего в пьесах театра абсурда мы видим не индивидуальности, а типажи, человека-функцию, социальные маски, лишенные индивидуальных черт и даже имен. Время и место в абсурдистских пьесах - это "нигдея", нигде и никогда. Поэтому рушится и психологическая детализация диалога.

При этом абсурдистский мир предельно комичен. Абсурдисты - не взирая на свой социальный пессимизм - изображают мир в той точке гниения, когда уже никого не жалко. Поэтому есть интерес к пародии, низовому жанру, смеховым реакциям, цинизму. Но при все при этом возможна и индивидуальная реакция на мир абсурда. Абсурдисты, по суждениям Альбера Камю, высказанным в "Мифе о Сизифе", убеждают нас в том, что бессмысленно сражаться, спорить с абсурдистским, сюрреалистическим миром, бессмысленно его исправлять. Можно только раз и навсегда поверить в том, что мир абсурден и не подлежит исправлению. Но для некоторых героев театра абсурда ("Носорог" Ионеско, "Последняя лента Крэппа" и "Счастливые дни" Беккета) характерна и такая позиция: мир абсурден, но я-то не абсурден и абсурдный мир не сделает меня своей частью. Поэтому сопротивление в театре абсурда часто сопряжено с индивидуальной стойкостью, экзистенциальным противостоянием абсурду, без попыток повернуть дегуманизированный мир обратно, к гармонии.

Некоторые исследователи видят в драматургии Антона Чехова и тем более в явлении ОБЭРИУ (Хармс, Введенский) предтечей театра абсурда. Но так как из-за сталинских репрессий культура ОБЭРИУ была подвергнута остракизму и цензуре, репрессиям, то театр абсурда оказался в большей степени феноменом европейской, а не российской культуры. Некоторые элементы театра абсурда появляются в пьесах Людмилы Петрушевской 1980-х годов, в пьесе Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь, или Шаги командора" и в других российских пьесах.