Шариковщина» — явление социальное Собачье сердце Булгаков М. А

Понятие «шариковщина» появилось в русском языке благодаря Михаилу Булгакову и его повести «Собачье сердце». Культовое и для прошлого века, и для нынешнего времени произведение подарило читателям неологизм, который стал отражением образа жизни и поведения множества морально опустившихся людей.

Слово «шариковщина» произошло от фамилии главного героя произведения, Полиграфа Полиграфовича Шарикова. Шариков - это существо, которое появилось вследствие эксперимента профессора Преображенского и его помощника, доктора Борменталя. Раньше Шарик был обычным бездомным псом, но опытным путем ему были пересажены человеческие органы от пьяницы Клима Чугункина. Эксперимент удался, и вот спустя какое-то время Шарик начал превращаться в нечто, напоминающее человека.

Однако все пошло не так гладко, как о том мечтал Преображенский. Да, Шариков встал на задание лапы, внешне начал походить на людей, научился говорить… Однако вместе с тем же он стал прямым отражением огромного количества человеческих пороков.

Шариков - это агрессивное существо, которое обожает выпить. Он иждивенец: не хочет работать, но хочет жить сытно и в достатке. Нормы морали ему неведомы: он постоянно нецензурно выражается, не следит за языком, скандалит, хамит, портит репутацию и себе, и жильцам дома профессора Преображенского. Все его естество занимает только следование примитивным инстинктам (поесть, выпить, поспать, поприставать к женщинам). Однако всех своих недостатков Шариков не признает. Он упорно считает себя правым во всем, поэтому даже пробует пробиться к власти. Помогает Шарикову Швондер, председатель домкома, такой же беспринципный и недалекий человек.

Несмотря на то, что образ Шарикова в «Собачьем сердце» изображен утрировано, каждый может узнать в нем своих знакомых. Шариковщина - явление не только моральное, но и социальное, а потому распространено оно повсеместно. Шариковы - это люди, которые лишены моральных принципов, ценностей и устоев. Они ограниченные, глупые, эгоистичные. Шариковы не желают учиться чему-то новому, но при этом они стараются урвать кусок побольше и прыгнуть выше головы.

Свои мысли о шариковых и шариковщине автор выражает через мудрого профессора Преображенского. Он говорит, что разруха не в клозетах, а в головах. В этом и кроется суть шариковщины: это явление, движущую силу которого составляют рабы, которые пришли к власти, но сохранили рабскую психологию. Они боятся вышестоящих по чину, лебезят перед ними и во всем покорно поддакивают. Однако к тем, что ниже их по статусу, шариковы ведут себя по-хамски, жестоко и бесчеловечно.

Последователи шариковщины неискоренимы. Булгаков со свойственной ему прозорливостью отмечает, что такие, как шариковы, будут жить всегда. И пока будут процветать та самая разруха в головах, неправильное воспитание, отсутствие интереса к саморазвитию, черная неблагодарность и желание самоутвердиться, шариковщина так и останется злободневной и остросоциальной пробемой.

Творчество Булгакова - вершинное явление русской художественной культуры XX века. Трагична судьба Мастера, лишенного возможности быть напечатанным, услышанным. С 1927 по 1940 год Булгаков не увидел ни одной своей строчки в печати.
Михаил Афанасьевич Булгаков пришел в литературу уже в годы Советской власти. Он испытал все сложности и противоречия советской действительности тридцатых годов. Детство и юность его связаны с Киевом, последующие годы жизни - с Москвой. Именно в московский период жизни Булгакова была написана повесть «Собачье сердце». В ней с блестящим мастерством и талантом раскрыта тема дисгармонии, доведенной до абсурда благодаря вмешательству человека в вечные законы природы.
В этом произведении писатель поднимается на вершину сатирической фантастики. Если сатира констатирует, то сатирическая фантастика предупреждает общество о грядущих опасностях и катаклизмах. Булгаков воплощает свою убежденность в предпочтительности нормальной эволюции перед насильственным методом вторжения в жизнь, он говорит о страшной разрушительной силе самодовольного агрессивного новшества. Эти темы вечны, и они не утратили своего значения и теперь.
Повесть «Собачье сердце» отличается предельно ясной авторской идеей: свершившаяся в России революция явилась не результатом естественного духовного развития общества, а безответственным и преждевременным экспериментом. Поэтому страну необходимо возвратить в ее прежнее состояние, не допустив необратимых последствий такого эксперимента.
Итак, посмотрим на главных героев «Собачьего сердца». Профессор Преображенский - демократ по происхождению и убеждениям, типичный московский интеллигент. Он свято служит науке, помогает человеку, никогда не навредит ему. Гордый и величественный, профессор Преображенский так и сыплет старинными афоризмами. Будучи светилом московской генетики, гениальный хирург занимается прибыльными операциями по омоложению стареющих дам.
Но профессор задумывает улучшить саму природу, он решает посоревноваться с самой жизнью, создать нового человека, пересадив собаке часть человеческого мозга. Так на свет появляется Шариков, воплощающий в себе нового советского человека. Каковы же его перспективы развития? Ничего впечатляющего: сердце бродячей собаки и мозг человека с тремя судимостями и ярко выраженной страстью к алкоголю. Вот то, из чего должен развиться новый человек, новое общество.
Шариков во что бы то ни стало хочет выбиться в люди, стать не хуже других. Но он не может понять, что для этого надо проделать путь долгого духовного развития, требуется труд по развитию интеллекта, кругозора, овладение знаниями. Полиграф Полиграфо- вич Шариков (так теперь называют существо) надевает лакированные ботинки и ядовитого цвета галстук, но в остальном его костюм грязен, неопрятен, безвкусен.
Человек с собачьим нравом, основой которого был люмпен, чувствует себя хозяином жизни, он нагл, чванлив, агрессивен. Конфликт между профессором Преображенским и человекообразным люмпеном абсолютно неизбежен. Жизнь профессора и обитателей его квартиры становится сущим адом. Вот одна из их бытовых сцен:
«- ...Окурки на пол не бросать, в сотый раз прошу. Чтобы я больше не слышал ни одного ругательного слова в квартире! Не плевать! Вон плевательница, - негодует профессор.
- Что-то вы меня, папаша, больно утесняете, - вдруг плаксиво выговорил человек».
Вопреки недовольству хозяина дома, Шариков живет по-своему: днем спит на кухне, бездельничает, творит всяческие безобразия, уверенный, что «в настоящее время каждый имеет свое право». И в этом он не одинок. Полиграф Полиграфович находит союзника в лице Швондера - местного председателя домкома. Тот несет такую же ответственность, как и профессор, за человекообразного монстра. Швондер поддержал социальный статус Шарикова, вооружил его идейной фразой, он его идеолог, его «духовный пастырь». Швондер снабжает Шарикова «научной» литературой, дает тому на «изучение» переписку Энгельса с Каутским. Звероподобное существо не одобряет ни одного автора: «А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то...» Вывод он делает один: «Надо все поделить». Вот и выработалась психология Шарикова. Он инстинктивно учуял главное кредо новых хозяев жизни: грабь, воруй, растаскивай все созданное. Главный принцип социалистического общества - всеобщая уравниловка, называемая равенством. Все мы знаем, к чему это привело.
Звездным часом для Полиграфа Полиграфовича явилась его «служба». Исчезнув из дома, он предстает перед изумленным профессором эдаким молодцом, полным достоинства и уважения к себе, «в кожаной куртке с чужого плеча, в кожаных же потертых штанах и высоких английских сапожках». Неимоверный запах котов сейчас же расплылся по всей передней. Ошарашенному профессору он предъявляет бумагу, в которой говорится, что товарищ Шариков состоит заведующим отделом чистки города от бродячих животных. Устроил его туда Швондер.
Итак, булгаковский Шарик совершил головокружительный прыжок: из бродячей собаки он превратился в санитара по очистке города от бродячих собак и кошек. Что ж, преследование своих - характерная черта всех шариковых. Они уничтожают своих, словно заметая следы собственного происхождения...
Последний аккорд шариковской деятельности - донос на профессора Преображенского. Нужно отметить, что именно в тридцатые годы донос становится одной из основ социалистического общества, которое правильнее было бы назвать тоталитарным. Только такой режим может иметь в своей основе донос.
Шарикову чужды стыд, совесть, мораль. У него отсутствуют человеческие качества, есть лишь подлость, ненависть, злоба.
Однако профессор Преображенский все-таки не оставляет мысли сделать из Шарикова человека. Он надеется на эволюцию, постепенное развитие. Но развития нет и не будет, если сам человек к нему не стремится. Благие намерения Преображенского оборачиваются трагедией. Он приходит к выводу, что насильственное вмешательство в природу человека и общества приводит к катастрофическим результатам. В повести профессор исправляет свою ошибку, превращая Шарикова обратно в пса. Но в жизни подобные эксперименты необратимы. Булгаков сумел предупредить об этом в самом начале тех разрушительных преобразований, которые начались в нашей стране в 1917 году.
После революции были созданы все условия для появления огромного количества шариковых с собачьими сердцами. Тоталитарная система этому очень способствует. Из-за того, что эти монстры проникли во все области жизни, Россия и переживает сейчас тяжелые времена.
Внешне шариковы ничем не отличаются от людей, но они всегда среди нас. Их нелюдская сущность все время проявляется. Судья осуждает невиновного, чтобы выполнить план по раскрытию преступлений; врач отворачивается от больного; мать бросает свое дитя; чиновники, у которых взятки стали уже в порядке вещей, готовы предать своих же. Все самое высокое и святое превращается в свою противоположность, так как в них проснулся нелюдь и втаптывает их в грязь. Приходя к власти, нелюдь старается расчелове- чить всех вокруг, так как нелюдями легче управлять. У них все человеческие чувства заменены инстинктом самосохранения.
Собачье сердце в союзе с человеческим разумом - главная угроза нашего времени. Именно поэтому повесть, написанная в начале века, остается актуальной и в наши дни, служит предупреждением грядущим поколениям. Сегодняшний день так близок ко вчерашнему... На первый взгляд кажется, что все изменилось, что страна стала другой. Но сознание и стереотипы остались теми же. Пройдет не одно поколение, прежде чем шариковы исчезнут из нашей жизни, люди станут другими, не станет пороков, описанных Булгаковым в его бессмертном произведении. Как хочется верить, что это время настанет!..

«В настоящее время каждый имеет свое право», — говорит Шариков профессору Преображенскому, и за безобидностью фразы кроется сама сущность «шариковщины». Ведь на самом деле явление это отнюдь не ново, оно было всегда и, к сожалению, искоренения его не предвидится. Но что же такое «шариковщина »? Прежде, чем дать ответ на этот вопрос, нужно просле­дить за тем персонажем «Собачьего сердца», который удостоился сомнительной чести дать свое имя древней, как мир, проблеме.

Итак, перед нами Шариков Полиграф Полиграфович, человек, полученный путем пересадки бродя­чей собаке семенных желез и гипофиза убитого Кли­ма Чугункина. То есть фактически — две личности в одной.

Первая половина персонажа — это Шарик, точнее без­домный пес, которого назвала так «машинистка IX разря­да» Васнецова. В сущности, у него не отыскать особых пороков, а вот поводов для жалости и сочувствия до­статочно: обожженный бок, угроза голодной смерти, наивные мечты о лете, колбасных шкурках и особен­ной лечебной травке. А как трогательны раздумья пса перед зеркалом, когда он, уже подкормившийся и вы­леченный, ищет в своем дворняжьем облике черты чи­стопородного пса-аристократа. «Я — красавец. Быть может, неизвестный принц-инкогнито», — думает он, и, читая эти строки, совершенно невозможно удер­жаться от улыбки. Но не потому, что смешно, а оттого, что это так напоминает забавы ребенка, вообразившего себя машинистом и увлеченно «рулящего» поездом из пары табуреток.

Шарик — это существо, которое умеет искренне жалеть (ту же самую машинистку Васнецову), кото­рое может быть преданным и испытывать настоя­щую благодарность. И пусть эта благодарность вы­глядит подобострастно, но она есть, она не лицемер­на — откуда взяться лицемерию рядом с горькой долей бродяги?

А недостатки, которые тоже присутствуют в буду­щем человеке, совершенно простительны собаке с ули­цы. Неприязнь к кошкам, излишнее любопытство, следствием которого стала растерзанная сова-чучело, некоторая доля хитрости и нахальства — все это безо­бидно. Более того, без данных качеств (за исключени­ем ненависти к кошкам) бродячему псу не выжить. Он должен уметь и разнюхать что-нибудь съедобное в му­соре, и стащить лакомый кусочек у зазевавшегося че­ловека, и постоять за себя в соперничестве с другими бродячими собаками. Здесь ведь закон джунглей рабо­тает в полную силу: недаром Шарик пророчил себе не­минуемую смерть из-за обожженного бока.

Очень ярким свидетельством доброты Шарика яв­ляется фраза, промелькнувшая в его мыслях, в мыс­лях насмерть перепуганного, уверенного в своей обре­ченности пса, тогда, когда его оглушили хлороформом, чтобы залечить раненый бок. «Братцы живодеры, за что же вы меня?» — здесь только обида и ничего бо­лее. Даже живодеров, лютых врагов бродячего зверья, Шарик зовет «братцами».

А вот вторая половина детища профессора Преоб­раженского — это в некотором роде тот самый дьявол, который стоит за левым плечом каждого человека. При жизни Клим Григорьевич Чугункин имел две су­димости за кражи, приговаривался к каторге условно, злоупотреблял алкоголем и промышлял игрой на бала­лайке по трактирам. Умер он тоже весьма характер­но — от удара ножом. Специально для таких, как Чу­гункин, существует определение «деклассированный элемент».

Можно смело сказать, что несчастному подопыт­ному псу очень не повезло с донором органов для пе­ресадки. Шарик, которого смело можно уравнять с ребенком, получил соседом в свое тело уголовника, прожигателя жизни и вора. Вдобавок еще и подлеца, начисто лишенного чувства благодарности к тому, кто фактически воскресил его никчемную сущность, кто дал ему шанс немного дольше прожить на этом свете.

Хотя, если повнимательнее разобраться, то стано­вится ясным, что благодарности взяться неоткуда. Судите сами — ну что он видел в своей жизни, этот самый Клим Чугункин?- Трактирных оборванцев, гу­лящих девиц, пьяные потасовки — обычную и страшную в своей обыденности грязь городского дна. Это болото, которое не выпускает из своих липких объятий случайно провалившуюся жертву, но для исконных обывателей является ничуть не менее род­ным, чем для человека — уютная квартира, а для птицы — гнездо на высоком дереве. Гадкие и урод­ливые порождения этого болота копошатся в гнилой тине, пожирают друг друга и даже не пытаются най­ти себе участи лучше. Но вместе с тем они видят тех, кто живет по-другому. Городские люмпены, голь ка­бацкая, босота — вся их жизнь проходит от выпивки к тяжелому сну, от похмелья к случайной работе, за­тем — снова к выпивке. Иногда порочный круг рас­ширяется кражей, разбоем, грабежом (дополнитель­ные средства к существованию), дракой, мимолетным романом с потрепанной девицей неведомо какой све­жести. И на этом среда обитания тысяч Климов чугункиных замыкается, как магический круг, никого и ничего не пропускающий внутрь себя. Но ведь осталь­ного мира он не прячет. Дорогие магазины, прелест­ные барышни, сверкающие авто (редкий и дорогой предел мечтаний), квартиры на много комнат — вот лишь малая часть поводов для лютой, черной завис­ти. А черная зависть неспособна породить хороших чувств даже к тому, кто вытащил тебя из-за грани смерти. И снова в тексте находим набросанное не­сколькими очень меткими словами описание души Чугункина: «две судимости, алкоголизм, «все поде­лить», шапка и два червонца пропали».

Делить чужое — это тоже их особое, достигшее уровня искусства, умение. А также довод в оправдание собственной ничтожности: зачем годами гнуть спину, если можно прямо сейчас востребовать с того, кто бо­гаче, свою долю. Мотив? Да потому что все люди должны быть равны. О, этот лозунг революции люмпе­ны особенно сильно поддерживали — он давал им ощу­щение собственной значимости, оправдывал жажду чужого, дармового добра. «Чем мы хуже?!» — удивля­лись климы чугункины — и упивались возможностью спать на пуховых перинах, есть с дорогого фарфора столовым серебром, носить лаковые ботинки и лепить перегородки в квартирах, некогда принадлежавших богачам.

Однако вернемся к Полиграфу Полиграфовичу Ша­рикову. При всей своей гнусности этот персонаж за­служивает пристального рассмотрения. Ни в коей мере не надо его оправдывать — не заслужил, но понять следует, потому что иначе «шариковщина» не будет по­знана во всей своей мерзости, а значит — и мы не по­лучим надлежащего к ней иммунитета.

Клим Чугункин становится кривым зеркалом, изу­родовавшим все черты, доставшиеся Полиграфу По­лиграфовичу от пса. Даже машинистка Васнецова, ко­торую Шарику было так жаль в начале повести, в конце становится жертвой новоявленного «заведую­щего подотделом очистки города Москвы от бродячих животных». Хотя «хитроумный» Шариков пытается свое мошенничество скрыть за желанием добра несча­стной женщине. Хорошо, хоть не дошло дело до при­знаний в любви, а иначе и здесь остался бы гнусный след зверолова-получеловека, смердящий не менее сильно, чем он сам. Кстати, в какую страшную плоть облеклась извечная неприязнь кошек и собак! Раньше пес мог погонять мяукающую жертву, загнать ее на дерево, облаять. Но вряд ли он смог бы причинить кошке настоящий вред. Она ведь тоже имеет зубы и когти и способна великолепно постоять за себя, за­щититься от кого угодно, при условии, что этот «кто- то» ходит на четырех ногах. От человека не спасет ни зуб, ни коготь; против него даже быстрые лапы — очень плохое средство. Он хитрее, он вооружен, он безжалостен даже без собачьего сердца, а уж с ним… «на польты пойдут, будем из них белок делать на ра­бочий кредит». Интересно, а если бы дело дошло до охоты на бродячих собак? Впрочем, изворотливая смекалка балалаечника Чугункина и здесь наверняка подсказала бы Шарикову, как сохранить «чистую со­весть». А кошки — чего с ними церемониться? Осо­бенно если ты в прошлом — собака.

В общем-то и не в прошлом. Человечье обличье стало всего лишь ширмой для животной сущности По­лиграфа Полиграфовича. Недаром блохи терзали его даже тогда, когда превращение состоялось полностью. Их, примитивных, руководствующихся только про­стейшими инстинктами, нельзя сбить с толку. Все вре­мя, начиная с того вьюжного вечера, когда бродячий пес впервые переступил порог профессорской кварти­ры, и вплоть до последнего абзаца повести, под одним кровом с хирургическим гением Филиппом Филиппо­вичем жило животное. Только характер его менялся от доброго к кошмарному.

От своей бездомной жизни Шарик-Шариков сохра­нил трусоватость в сочетании с готовностью при удоб­ной возможности тяпнуть. Когда доктор Борменталь брал нахала за глотку, тот поджимал хвост и скулил. Но были ведь и анонимные письма с нелепыми обвине­ниями, и угроза револьвером, и мгновенная перемена в поведении — стоило только Полиграфу Полиграфовичу обзавестись документами. Тоже ничего удиви­тельного — ну какой из бесправных бродячих псов упустит удобный случай отомстить обидчику? Образно говоря, документы — это те же самые клыки, только приготовленные и наточенные специально на человека, дающие возможность растерзать его так, чтобы не ока­заться виноватым и не сесть за решетку. У людей ведь тоже законы не очень отличаются от звериных. Только если закон джунглей не признает союзников, то закон человеческий их приветствует и даже частично по­рождает.

Главный союзник Шарикова — это председатель домкома Швондер. И поскольку мы рассматриваем не Шарикова, а «шариковщину», постольку следует и его изучить как бы под увеличительным стеклом, ибо Швондер порождает «шариковщину» ничуть не хуже, чем сам Полиграф Полиграфович.

Во-первых, Швондер не имеет имени. Только фа­милию, да и то больше похожую на кличку, а заодно на хлесткое и малоприятное словечко «шваль». Лучшей иллюстрации для поговорки «из грязи да в князи» и не придумаешь. Он тоже претерпел превращение, от по­хитителя калош вознесшись до председателя жилищ­ного товарищества. Что характерно — дай ему волю — он и сейчас будет продолжать воровать калоши.

Швондер — типичное детище своего времени. Бу­дучи абсолютно бесполезным в роли производительной единицы, он очень на своем месте там, где нужно отни­мать и делить. Во всяком случае, в Преображенского управдом вцепился бы мертвой хваткой и наверняка отгрыз бы себе мозолящий глаза куш — якобы лиш­нюю комнату. Но нашлись у профессора могуществен­ные покровители, и Швондеру пришлось вести себя вполне по-собачьи: поджимать хвост и перепуганно визжать, а когда непосредственная опасность для шку­ры отступит — самоутверждаться хотя бы тявканьем вслед. Вспомним заметку в газете, подписанную «Шв…р». Ту самую: «Семь комнат каждый умеет зани­мать до тех пор, пока блистающий меч правосудия не сверкнул над ним красным лучом». Красиво гово­рить — это конек люмпена, дорвавшегося до руковод­ства хотя бы самой ничтожной структурой.

Через Полиграфа Полиграфовича Швондер надеет­ся найти уязвимое место Филиппа Филипповича Пре­ображенского. Сам по себе профессор — птица высоко­го полета, но зато Шариков якобы прописан в его квар­тире на шестнадцати аршинах и на его подленькую дворняжью психологию запросто можно воздейство­вать. Пускай у Преображенского по-прежнему будет семь комнат, но зато там же будет проживать созна­тельный элемент Полиграф Полиграфович, который из прочтения переписки Маркса и Каутского вынес для себя главное: «Взять все, да и поделить». А иначе — голова пухнет.

Швондер видит в Шарикове своего близнеца, со­брата. И потому принимает живейшее участие в фор­мировании судьбы продукта эксперимента. И имя ему дает и впоследствии на должность устраивает. А Ша­рикову только того и надо — он растет в собственных глазах, у него появляется все больше смелости и на­глости, чтобы выпячивать грудь перед Борменталем и Преображенским. Ведь на самом деле здесь имеет место точное повторение одомашнивания бродяги. Был бездомный пес Шарик — стал профессорским любим­цем, был безродный продукт медицинского опыта — стал заведующим по очистке. Только теперь Шарикова приручает Швондер.

А теперь можно поговорить и о «шариковщине». Так что же это такое? Случайная неблагодарность или давным-давно сложившееся общественное явление? Скорее — второе. Потому что во все времена были до­носы и зависть к тому, кто преуспел. Всегда были мстительность и готовность укусить сзади, а если даже это сделать страшно, то хотя бы возможность облаять человека.

Неужели только в Полиграфе Полиграфовиче мож­но найти мелочное чванство, размеры которого во мно­го раз больше действительной значимости занимаемого положения. Да что далеко за примерами ходить? Сколько есть мелких чиновников, считающих себя вла­детелями мира сего, сколько вахтеров воображают се­бя выше директора? Неужели только на страницах «Собачьего сердца» мы сталкиваемся с примитивнос­тью суждений, скрывающейся под личиной житейско­го опыта и мудрости?

И разве неразборчивость в целях и средствах — это только литературный вымысел? Разумеется, нет. История с машинисткой Васнецовой вполне могла быть взятой из настоящей, не книжной жизни. Сколько их на свете — женщин, которых не считают за людей всякие «благодетели», вполне способные дарить филь­деперсовые чулки и сулить ананасы, но только в обмен на собачью, безоговорочную преданность. Швондеровские анонимки кажутся детским лепетом по сравнению с ухищрениями, которыми пользуются люди отнюдь не в книгах, чтобы заполучить заветную жилплощадь. Охота на кошек — просто ничто по сравнению с трав­лей, которую человек способен устроить своему собра­ту. Из шкурки убитой кошки хотя бы сошьют пальто, а вот человека просто смешают с грязью. Практичес­кой пользы никакой, зато самоудовлетворение — по высшему классу.

Петь хором вместо того, чтобы заниматься де­лом — это тоже знакомо каждому из нас не только со слов Булгакова. И это тоже одно из проявлений «шариковщины». У собак оно выглядит как завывания на Луну. У человека, как обычно, под все подведена иде­ологическая база. Домком во главе с Швондером не может не петь. Тогда их служение пролетарским иде­алам будет неполным. Шакалы, растерзавшие жерт­ву, всегда заявляют о своем успехе радостным визгом. А если профессор Преображенский заявляет, что раз­руха в стране как раз от того, что люди поют хором вместо того, чтобы заниматься делом, то заявление это происходит от его, профессора, буржуйской несо­знательности. «Если бы сейчас была дискуссия, — на­чала женщина, волнуясь и загораясь румянцем, — я бы доказала Петру Александровичу…» Разумеется, заниматься словесными дуэлями гораздо проще, чем строить то самое жилье, которого вечно не хватает со­знательным пролетариям, занятым кипучей револю­ционной деятельностью.

«Шариковщина» вездесуща и всепроникающа. В каждом человеке независимо от условий и обстоя­тельств его рождения и воспитания живет свой Поли­граф Полиграфович. Только некоторым удается взять его за горло, уподобившись Борменталю, а иные просто отпускают тварь на свободу и сами не замечают, что сердце, бьющееся в их груди, уже не человеческое, а собачье.

Ну что же, остается сделать вывод, дать оконча­тельную формулировку «шариковщине». Изучив По­лиграфа Полиграфовича, приглядевшись к Швондеру, сопоставив описанное в повести с жизненными реалия­ми, мы можем это сделать.

«Шариковщина» — это мелочная мстительность, когда невозможность укусить вполне может быть воз­мещена тявканьем издали. Это загребание жара чужи­ми руками и готовность в любой момент завизжать и поджать хвост.

«Шариковщина» — это нежелание вырваться из своей ограниченной и зачастую грязной среды обита­ния. Эта демонстративная темнота — «учиться читать совершенно ни к чему, когда мясо и так пахнет за версту». Это умение даже из самых умных вещей де­лать примитивные выводы, подчиненные шкурным интересам.

«Шариковщина» — это неблагодарность во всех ее проявлениях, даже к тем, кто даровал тебе жизнь. Это болезненная гордость — «Я вас не просил». Это эгоизм и нежелание понимать людей, отличающихся по обра­зу мысли. Их гораздо проще объявить несознательны­ми — обвинить в скудоумии другого всегда проще, чем признать собственную бедность ума.

«Шариковщина» — это элементарная житейская подлость. Это метод кнута и пряника к заведомо безза­щитному человеку. Ты должна быть моей. И если сего­дня ты отказываешься от авто и ананасов, то завтра тебе будет устроено сокращение штатов.

Можно было бы продолжить, но уже все ясно. Яс­но — и страшно. Ведь «шариковщина» — это не толь­ко средоточие мерзости и пороков. Это еще и верней­шее средство выжить среди людей. Тот, кто живет по методике Полиграфа Полиграфовича — неуязвим. Он сможет выйти из любой неурядицы, он победит любо­го противника, он преодолеет любое препятствие.

И в его глазах победа будет дешевой — что может быть бесполезнее другого человека? Слоны — и те су­щества нужные.

«Шариковщине» подчиняться нельзя. Потому что, как мудро заметил профессор Преображенский: «Наука еще не знает способов обращать зверей в людей».

Сочинение на тему: ЧТО ТАКОЕ «ШАРИКОВЩИНА»

На этой странице искали:

• что такое шариковщина
• шариковщина
• шариковщина это
• шариковщина в наши дни
• что такое шариковщина?

Собачье сердце Булгакова — великое произведение, где раскрыта проблема ни одного поколения, при этом она волнует людей и сегодня. Эта повесть затронула проблему шариковщины и является универсальной, ведь показывает не только жизнь России двадцатых годов, но и заставляет оглянуться вокруг себя, на общество и людей, что нас окружают сегодня. Оказывается произведение актуально, а шариковщина как явление социальное и моральное живет и в настоящее время, о чем и напишем наше .

Если обратиться к сюжетной линии, то мы увидим стремление профессора Преображенского, который был хирургом, создать идеального человека. Путем удивительной операции, с помощью своего ассистента, он пересадил дворняге Шарику гипофиз человеческого мозга. Материал он взял в только что умершего алкоголика и уголовника Чугункина. И вот чудо, пес превратился в человека, которого профессор пытался воспитать, но ничего не получилось. Началась настоящая трагедия, где при поддержке домкома Швондера у Шарикова проявилась ненависть к любому проявлению культурной и духовной жизни. Милый пес превратился в невежественного человека, который стал считать себя хозяином жизни, он стал наглым и агрессивным.

Шариковщина как явление

Булгаков уважал духовные и культурные ценности людей и видел, как все утрачивает свою силу, все уничтожается, теряется смысл этих ценностей под действием революционных перемен. Не мог на все это закрывать глаза писатель, и поднял вопросы, которые как ни странно, актуальны не только в его эпоху жизни. Все явления и образы актуальны и для нашего времени. В революции писатель видит опасный эксперимент, который идет против природы и эта дорога ведет лишь к катастрофе. Самое страшное, что эксперимент и его результаты невозможно предсказать. К каким последствиям могут привести необдуманные решения, мы видим в произведении Собачье сердце. Автор показал появление многочисленных Шариковых, которым чужд стыд, этика. Теперь властвуют Шариковы и шариковщина. Теперь эгоизм, посягательство на чужое, отсутствие нравственности, присутствие безграмотности — это норма, в чем и заключается шариковщина.

Как себя ведут Шариковы? Они дебоширят, бранятся, у них нет авторитетов, а поднимаясь в должности, начинают уничтожать даже себе подобных, как это делает Шариков, получив должность уполномоченного по уничтожению бродячих животных.

Булгаков в итоге исправил ошибку, показав читателям, что может произойти, когда какая-то кухарка становится у власти. Показав, что станет, когда страной будут править Шариковы. Вот только в жизни такие эксперименты сложно исправить, поэтому неуважение, предательство, доносы были тогда, имеются они и сегодня. А это есть ни что иное, как еще одно проявление шариковщины.

Шариковщина в наши дни

Страшно осознавать, но шариковщина живет и здравствует и в наши дни. Вокруг себя мы видим низкую культуру у людей, хамство. Шариковы готовы на любой шаг, чтобы выбиться в князья. При этом сразу сложно их заметить, ведь внешне они очень похожи на всех остальных. А вот внутри них живет нечеловеческая сущность. Только присмотревшись, мы увидим судью, что осудил невиновного, мать, что бросила своего ребенка, врача, что оказался лечить больного, чиновника, что без взяток не может жить. Нравственный упадок, жестокость существуют и сегодня. С этим можно и нужно бороться и только тогда актуальный вопрос шариковщины потряет свою силу. Произведение же Булгакова, как предупреждение для всех нас, позволяющее адекватно оценить свои поступки. Только так можно бороться с пороками, тем самым изживая всех шариковых и делая мир лучше.
Надеюсь, такое время когда-нибудь настанет.

Творческий путь Булгакова полон драматизма. В литературу он вступил, имея богатый жизненный опыт. После университета, который он окончил по медицинской части, Булгаков работал земским врачом в Никольской больнице Сычевского уезда. В 1918- 1919 годах он оказался в Киеве и был свидетелем петлюровской «Одиссеи».

Эти впечатления отразились во многих его романах, вплоть до романа «Белая гвардия» и пьесы «Дни Турбиных». Булгаков не сразу принял революцию. После войны Булгаков начал работать в театре и газетах. Приехав в Москву осенью 1921 года, Булгаков занялся журналистикой. Булгаков стремился решать острейшие проблемы времени, быть оригинальнее - ив философских взглядах, и в сатире. Результатом этого были острые противоречия в его произведениях.

Одним из них и было «Собачье сердце». В основу сюжетных событий в произведении было положено реальное противоречие. Профессор Преображенский, физиолог с мировым именем, открыл тайну гипофиза - придатка мозга. Операция, которую ученый проделал над псом, пересадив в его мозг человеческий гипофиз, дала неожиданные результаты.

Шарик не только приобрел человеческий облик, но ему передались в генах по наследству все черты характера и особенности натуры Клима Чугункина, двадцати пяти лет, пьяницы, вора. Место действия «Собачьего сердца» Булгаков переносит в Москву, на Пречистенку. Реальна, даже натуралистична Москва, переданная через восприятие Шарика - бездомного пса-дворняги, «знающего» жизнь изнутри, в ее неприглядном виде. Москва времен нэпа: с шикарными ресторанами, «столовой нормального питания служащих Центрального Совета Народного Хозяйства», где варят щи «из вонючей солонины». Москва, где живут «пролетарии», «товарищи» и «господа».

Революция лишь исказила облик древней столицы: вывернула наизнанку ее особняки, ее доходные дома (как, например, Калабуховский дом, где живет герой повести). Один из главных героев повести, профессор Преображенский, всемирно известный ученый и врач, принадлежит к таким «уплотненным» и постепенно вытесняемым из жизни. Его пока не трогают - известность защищает. Но к нему уже наведывались представители домоуправления, проявляя неустанную заботу о судьбе пролетариата: не слишком ли большая роскошь оперировать в операционной, есть в столовой, спать в спальне; вполне достаточно соединить смотровую и кабинет, столовую и спальню. С 1903 года Преображенский живет в Калабуховском доме.

Вот его наблюдения: до апреля 1917 года не было ни одного случая, чтобы из нашего парадного внизу при общей незапертой двери пропала бы хоть одна пара калош. Заметьте, здесь двенадцать квартир, у меня прием. В апреле 17-го в один прекрасный день пропали все калоши, в том числе две пары моих, три палки, пальто и самовар у швейцара. И с тех пор калошная стойка прекратила свое существование.

Почему, когда началась вся эта история, все стали ходит в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему убрали ковер с парадной лестницы? На какого черта убрали цветы с площадок? Почему электричество, которое тухло в течение 20 лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц?

» - «Разруха», - отвечает собеседник и помощник доктор Борменталь. «- Нет, - совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, - нет. Что такое эта ваша разруха?

Старуха с клюкой? Да ее вовсе не существует. Разруха не в клозетах, а в головах».

Разруха, разрушить... Идея разрушения старого мира, конечно, родилась в головах, и головах мыслящих, просвещенных, причем задолго до появления председателя домкома Швондера и его команды. Наряду с этой проблемой переустройства общества, проблемой того, что принесла революция в жизнь человека, появляется проблема формирования нового советского человека. «Дикий» человек Шариков испытывает воздействие слова.

Он становится объектом словесных атак Швондера, который защищает интересы Шарикова «как труженика». Шарикова нисколько не смущает то, что он живет и кормится за счет Преображенского. Именно вышедший из народа Шариков «примеривается» к квартире профессора. Принцип Шарикова прост: зачем работать, если можно отнять; если у одного много, а у другого ничего, нужно взять все да и поделить. Вот она, Швондерова обработка шариковского первобытного сознания!

Аналогичная работа была проведена над миллионами людей. Как известно, ленинский лозунг «Грабь награбленное!» был одним из самых популярных в годы революции. Высокая идея равенства мгновенно выродилась в примитивную уравниловку. Эксперимент большевиков, задуманный, чтобы создать «нового», улучшенного человека, - не их дело, это дело природы. По мнению Булгакова, новый советский человек - это симбиоз бродячей собаки и алкоголика.

Мы видим, как этот новый тип постепенно превращается в хозяина жизни, «рекомендуя для чтения диалектику Маркса и Энгельса». Фантастическая операция профессора Преображенского оказалась столь же неудачной, как и великий коммунистический эксперимент с историей.

«Наука еще не знает способов обращать зверей в людей. Вот я попробовал, да только неудачно, как видите.

Поговорил и начал обращаться в первобытное состояние», - признается Преображенский. Булгаков в повести «Собачье сердце» с огромной впечатляющей силой, в своей излюбленной манере гротеска и юмора поставил вопрос о власти темных инстинктов в жизни человека. Веры в то, что эти инстинкты можно изменить, у Булгакова как писателя нет. Шариковщина - это моральное явление, и с ним каждый должен бороться внутри себя.