Интересные традиции долган. Долганы

В Таймырском (Долгано-Ненецком) автономном округе проживает уникальный тюркский народ – долганы. Долганы являются самым северным тюркским этносом и вместе с тем одним из наиболее малочисленных. Численность таймырских тюрок-долган не превышает 7000 человек.

Долганы населяют преимущественно Хатангский район и некоторые соседние селения на территории Таймыра и имеют родственные связи с другими тюркским народом Крайнего Севера – саха (якутами). До присоединения Восточной Сибири к России, долганы считались частью тюрок-саха, но при дальнейшем их изучении этнографами были выделены в отдельный этнос. Сами долганы идентифицировали себя по-разному: представители рода Долган всегда именовали себя долганами, а не саха или тунгусами, но возводили своё происхождение к последним, несмотря на тюркоязычность и схожесть с соседними тюрками-саха.

Помимо этого, род Долган связывал себя и с другими долганскими родами: Донгот, Эдян и Каранто. С 1935 г. по 1959 г. в язык официальных документов, печати, радио входят названия "долганы", "тыа киhите" ("человек тундры"), "дулган".

Основная часть долган продолжает именовать себя и соседних эвенков "тыа" или "тыа киhите".

Этногенез долган проходил под воздействием соседних народов. Главную роль в этом процессе сыграли тюрки-саха, что служит подтверждением тюркских корней долганской народности.

В основе долганского языка лежит якутский язык, подвергшийся воздействию эвенкийского языка. Длительное изолированное развитие долганского языка усилило фонетические, морфологические, лексические его отличия от якутского языка.

Выделяются норильский, пясинский, авамский, хатангский, попигайский говоры.

Долганский язык имеет письменность на основе кириллицы.

В системе гласных имеются краткие и долгие, а также дифтонги (ïa, uo, ie, üö).

В лексике слова эвенкийского можно разбить на следующие группы: термины родства, оленеводческая терминология, названия жилища и его частей, названия одежды, промысловая терминология, названия животных, архаизмы, связанные с верованиями долган.

Слова русского происхождения попали в язык с развитием новых общественных отношений, появлением новых понятий, предметов хозяйственного и бытового обихода.

Традиционные занятия долган – оленеводство и охота, а в отдельных районах – рыболовство. Долганы вели кочевой образ жизни, не выходя за пределы лесотундры. Зимой норильские и попигайские долганы жили обособленно друг от друга, иные группы – совместно, по пять-шесть хозяйств, некоторые – оседло в постоянных избах. С наступлением весны образовывали кочевые группы из нескольких семей, владевших угодьями. Оленей охраняли круглосуточно караульные от каждого хозяйства. Осенью группы распадались, семья самостоятельно подготавливала к зиме песцовые ловушки-пасти и охотилась на диких оленей. Оленеводство сочетало в себе традиции тунгусского верхового и приемы санного оленеводства, заимствованные у самодийцев (ненцев). Летом оленей использовали под седло и вьюк, а зимой – в упряжке. Нарты в основном были косокопыльными, сходными с ненецкими и нганасанскими, но встречались и якутского типа, с низкими прямо поставленными копыльями. Передового оленя запрягали и управляли им вожжой справа, тогда как у ненцев, энцев и нганасан – слева. Как эвенки, долганы доили оленей и, как ненцы и нганасаны, использовали пастушескую собаку. Седла и способ езды верхом были тунгусского типа.

Охотились на песцов, гусей, уток, куропаток. По преданиям, на диких оленей охотились с луком и стрелами, расставляли самострелы (большой лук, настороженный на звериной тропе). С конца XIX в. начали пользоваться огнестрельным оружием, часто с отравленными пулями. Яд извлекали из прогорклого жира дикого оленя. Большое значение имели осенние коллективные поколки оленя при переправах через реки (животных закалывали в воде копьями). Летом и осенью их выслеживали с помощью охотничьей собаки. Осенью, в период гона диких оленей, использовали прирученного оленя-манщика, которого подпускали к диким. Зимой охотились на оленей гоньбой: запрягали в легкие нарты четырех оленей и часами гонялись за выслеженным стадом. Подкрадываясь к стаду диких животных, охотники маскировались щитком, поставленным на полозья, передвигались на широких лыжах тунгусского типа (как у эвенков). Для водоплавающей дичи расставляли сети, силки, капканы, для песца – ловушки-пасти: зверь хватал приманку, вытягивал наживную палочку и ронял на себя бревно гнетка. Охота на песца имела главным образом товарное значение. При подледном лове применяли ставные сети-пущальни из ниток или конского волоса. Сети привязывали к жердям и пускали по течению. Крючки на щуку, хариуса, кунжу изготовляли кустарным способом из гвоздей. Лодки небольшого размера покупали у русских и якутов.

Традиционное кочевое жилище – конический чум тунгусского типа (как у эвенков), летом – укрытый покрышками из ровдуги (грубо выделанная оленья или лосиная замша), а зимой – оленьими шкурами.

В старину устанавливали голомо и балаганы якутского типа (каркасные жилища из наклонных столбов, плах, досок, обложенные дерном), без окон и нар. С приходом русских начали жить в балках (нартяных чумах), домиках на полозьях. Балок– прямоугольный каркас, снаружи обтянутый оленьими шкурами, а изнутри – ситцем. Его устанавливают на больших санях, перевозят упряжкой из пяти – семи оленей. Окна в нем застеклены, есть железная печь, нары, стол, иногда стулья.

Балком пользуются до сих пор, он удобен при перекочевках.

Из хозяйственных построек сооружали лабазы-помосты и амбары на высоких столбах.

Верхнюю одежду долганы шили из покупных тканей. Мужчины носили рубашки и штаны, женщины – платья, поверх которых надевали закрытые фартуки и пояса, расшитые бисером.

Мужчины и женщины летом и зимой носили суконные кафтаны (сонтап), зимой – песцовые и заячьи шубы. Оленьи распашные (с разрезом спереди) парки похожи на эвенские, хотя полы у них сходятся. Носили парки с нагрудниками, похожими на эвенкийские. Характерная особенность мужской и женской одежды – несколько удлиненный сзади подол.

Шапки (бэргесэ) имели форму капора с верхом из сукна или лисьих камусов (шкура с ноги), расшитых бисером и цветными полосками ткани.

Зимнюю обувь длиной до колен и выше изготавливали из оленьих камусов, расшивали бисером, летнюю шили из ровдуги.

Праздничную одежду и обувь богато украшали бисером, аппликациями из цветных полосок ткани, вышивали подшейным волосом оленя по ровдуге, окрашенной в красный цвет отваром ольховой коры или охрой, а в черный – графитом.

В прошлом на лямках и поясах оленьей упряжки встречались вышивки нитками из сухожилий.

Мужским ремеслом была резьба по мамонтовой кости, для нее характерны резные нащечные пластины оленьего недоуздка, инкрустация черенков ножей оловом с оригинальным геометрическим орнаментом.

Ели долганы в основном вареные и вяленые мясо и рыбу. Из мороженой рыбы делали строганину. Использовали в пищу коренья, ягоды, пекли лепешки, оладьи.

Счет родства у долган велся по мужской линии. Терминология была якутской. Родовая организация распалась к XIX в., но сохранились коллективные формы охоты на диких оленей и птиц, рыбной ловли и т.д. Добытых оленей и выловленную рыбу делили между родственниками и соседями, товарная пушнина оставалась собственностью охотника. Богатые хозяева – владельцы больших стад оленей – в работниках использовали своих бедных родственников. Во второй половине XIX в. в среде долган появились посредники для взаимодействия с русским и якутским купечеством, эксплуатировавшие своих сородичей.

У шаманов (ойун) костюм и бубен были якутского типа. Как и у соседних самодийских народов, долганские шаманы различались по уровню владения магическим мастерством: певцы-врачеватели" (ырыахыт), не имевшие костюма с погремушками и бубна; "шаман, обращающийся за помощью к духам Нижнего мира" (муолин ойун); "шаман, имеющий удила" (уостуган ойун), т.е. обладающий комплектом ритуальных атрибутов. Как у эвенков и якутов, шаманы долган могли быть "мелкими, слабыми" (ылгын), "средними" (орто) и "великими" (атыыр) избранниками духов.

Народ почитал семейных и охотничьих покровителей (сайтаанов). Ими могли быть различные предметы (причудливой формы камень, рога оленя и т.д.), в которые шаман вселил духа – иччи. Наряду с этим существовала культовая деревянная скульптура.

Покойников хоронили в земле. Восточные долганы делали над могилой сруб, украшали его затейливыми узорами, у могилы убивали оленя, а одежду и личные вещи покойника оставляли тут же, на земле, или вешали на дерево. Западные (норильские) – сруба не делали, но на земляной холмик сваливали дерево.

В долганском фольклоре самобытные черты соединены с элементами якутского фольклора олонхо, эвенкийских сказаний, русских сказок и т.п. В самобытных фольклорных жанрах отражены реальная природа Севера, кочевой быт. В заимствованных сюжетах описаны оседлая жизнь, иная природа, социальные отношения, не свойственные Северу. Выделяют следующие жанры фольклора: загадки, песни, сказки, предания, рассказы-были. Сказки о животных, волшебные и бытовые – наиболее распространенный в наши дни жанр. Предания и рассказы-были отражают старинные родовые, межплеменные и внутрисемейные отношения. Короткие лирические, любовные и длинные песни импровизируют "песенные люди". Загадки широко бытуют у детей и взрослых. Пословицы и поговорки в основном заимствованы у якутов.

Музыка в жанровом и стилистическом отношении представляет собой вариант культуры северных якутов и имеет родственные связи с музыкой эвенков, эвенов, нганасан, энцев, ненцев и северосибирских русских старожилов. Из жанров выделяют эпическую, обрядовую, инструментальную и фоносигнальную музыку, а также песни. Они всегда связаны с персональной певческой традицией, характерной для тунгусских и самодийских этносов. Песни-обращения юношей и девушек имеют важное значение в формировании семейно-брачных отношений в традиционной этнической среде. Пожилые исполняют песни-размышления о прожитой жизни, о человеке, об окружающей природе. Обрядовые жанры можно разделить на общеплеменные и шаманские. К первым относят круговые песни пляски, ко вторым – ритуалы шамана (или шаманки) с песнопением, звукоподражанием, речитативом, возгласами, игрой на бубне, звуками подвесок-погремушек.

С начала XX в. играют на якутском самозвучащем щипковом варгане – металлической пластинке с вырезанным в ней язычком, к которому крепят веревочку. Распространен также хороводный танец Хэйро, помогающий испросить у духов плодородия, благополучия семье, размножения скота. Мужчины и женщины, взявшись за руки, становятся в круг, двигаясь то в одну, то в другую сторону и припевая в такт ударам ног: "Ехоръ-е, ехорь-е, чах, чех, чех, ехэръ-е" или "хэй-нан-хачу, хай-нан-хачу". Непременный атрибут танца - вбитый в землю или лед в центре круга шест (хорей), которым погоняют оленей.

Музыкальные инструменты долган отражают особенности хозяйственного уклада, обрядовые традиции и специфику художественного мышления: подвеска-ботало на рогах оленя (каангалда); ботало (колокол) на шее упряжного оленя для отпугивания волка (купулээн); погремушки-бубенчики на праздничной одежде детей (кобо), у женщин и в шаманском одеянии подвески (уостаак кобо), в оленеводстве металлические шары на оленях (каагыр кобо); колокольчики на детской колыбели и одежде (чуораан); звякающие украшения-подвески на одежде (тингкинэс). Особое место занимают шаманские атрибуты: бубен (дингур); подвески-погремушки, символизирующие кости и перья (кыыраан); ремень с тремя колокольчиками, за который шаман держится во время камлания (ситим) – ритуала общения с духами.

Долганы бережно сохраняют свой язык и культуру. Преподавателей долганского языка готовит педагогическое училище в г. Дудинке. Для начальной школы изданы учебники родного языка. Среди долган Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа и Республики Саха (Якутия) есть известные писатели, поэты, журналисты, профессиональные художники, ученые и специалисты в области языкознания, истории, географии, педагогических наук. В Республике Саха (Якутия) популярен национальный детский ансамбль "Хейро". Гостелерадиокомпания "Таймыр" готовит передачи на долганском языке, а газета "Таймыр" публикует материалы, посвященные возрождению традиционного уклада жизни, развитию языка и культуры долган.

Численность - 6945 человек. Язык - тюркская группа алтайской семьи языков. Расселение - Таймырский (Долгано-Ненецкий) автономный округ, Республика Саха (Якутия), Красноярский край.Кроме этнонима - haka распространены также региональные самоназвания - дулгаан, тыа киhитэ, тыалар. Долганы различаются по говорам: западные, восточные и попигайско-анабарские; в 1989 г. родным языком владели свыше 83% долган. Долганская письменность на основе русского алфавита была официально принята в конце 1970-х гг., первая книга вышла в свет в 1973 г., первый долганский букварь - в 1981 г. Долганы сформировались как этнос сравнительно недавно, в XVII - XIX вв., путем смешения и слияния групп других народов - эвенков (тунгусов), якутов , энцев (самодийцев) и русских (так называемых затундренных крестьян), а также усвоения отдельных элементов культуры соседей - эвенов , нганасан. В XVII в. тунгусские роды с названием Долган были известны в районах Анадыря, Гижиги, на Камчатке, Охотском побережье; роды Эджен (Эдян) - в бассейне р. Алдана, в районе Аяна на Охотском побережье и т.д. В конце XVII в. в бассейне р. Хатанги и на р. Хете появляются первые якуты-переселенцы, которые позднее образовали здесь Нижне-Затундринскую якутскую волость. Еще раньше, с первой половины XVII в., по рр. Пясине, Дудып-те, Боганиде, Хете, Хатанге селились русские «промышленные» люди (занимающиеся промыслом), положившие начало старожильческому русскому населению, известному в дальнейшем под названием затундренных крестьян. Эвенкийские роды, ставшие впоследствии ядром долган, в XVII - XVIII вв. контактировали с якутами-переселенцами и, приняв их язык, вместе с ними мигрировали (перемещались) по общей территории. В течение XVIII в. группы долган переселились на северо-запад, на рр. Попигай и Хатангу, Донгот и Эджен - в район Норильских озер, Карын-туо - в бассейн Боганиды. Оставшиеся на р. Лене вошли в местные якутские наслеги отдельными родами.

В XIX в. на Таймыре активно протекал процесс взаимного сближения различных групп населения. Якутский язык становился господствующим для тунгусских родов и большей части затундренных крестьян. Межнациональные браки все более стирали различия между ними. Накануне Октябрьской революции образовалось несколько родов, возглавляемых родовыми старостами: долгано-енисейский (собственно Долган), жиганско-тунгусский (Эджен), долгано-тунгусский (Долгот) и боганидско-тунгусский (Карынтуо). Хозяйство и культура отражают сложное происхождение народа. Его традиционные занятия - оленеводство и охота, а в отдельных районах - рыболовство. Долганы вели кочевой образ жизни, не выходя за пределы лесотундры. Зимой норильские и попигайские долганы жили обособленно друг от друга, иные группы - совместно, по пять-шесть хозяйств, некоторые - оседло в постоянных избах. С наступлением весны образовывали кочевые группы из нескольких семей, владевших угодьями. Оленей охраняли круглосуточно караульные от каждого хозяйства. Осенью группы распадались, семья самостоятельно подготавливала к зиме песцовые ловушки-пасти и охотилась на диких оленей. Оленеводство сочетало в себе традиции тунгусского верхового и приемы санного оленеводства, заимствованные у самодийцев (ненцев). Летом оленей использовали под седло и вьюк, а зимой - в упряжке. Нарты в основном были косокопыльными, сходными с ненецкими и нганасанскими, но встречались и якутского типа, с низкими прямо поставленными копыльями. Передового оленя запрягали и управляли им вожжой справа, тогда как у ненцев, энцев и нганасан - слева. Как эвенки, долганы доили оленей и, как ненцы и нганасаны, использовали пастушескую собаку. Седла и способ езды верхом были тунгусского типа.

Охотились на песцов, гусей, уток, куропаток. По преданиям, на диких оленей охотились с луком и стрелами, расставляли самострелы (большой лук, настороженный на звериной тропе). С конца XIX в. начали пользоваться огнестрельным оружием, часто с отравленными пулями. Яд извлекали из прогорклого жира дикого оленя. Большое значение имели осенние коллективные поколки оленя при переправах через реки (животных закалывали в воде копьями). Летом и осенью их выслеживали с помощью охотничьей собаки. Осенью, в период гона диких оленей, использовали прирученного оленя-манщика, которого подпускали к диким. Зимой охотились на оленей гоньбой: запрягали в легкие нарты четырех оленей и часами гонялись за выслеженным стадом. Подкрадываясь к стаду диких животных, охотники маскировались щитком, поставленным на полозья, передвигались на широких лыжах тунгусского типа (как у эвенков). Для водоплавающей дичи расставляли сети, силки, капканы, для песца - ловушки-пасти: зверь хватал приманку, вытягивал наживную палочку и ронял на себя бревно гнетка. Охота на песца имела главным образом товарное значение. При подледном лове применяли ставные сети-пущальни из ниток или конского волоса. Сети привязывали к жердям и пускали по течению. При ловле рыбы пущальнями, как неводами на горных речках, тягловой силой служили верховые олени. Крючки на щуку, хариуса, кунжу изготовляли кустарным способом из гвоздей. Лодки небольшого размера покупали у русских и якутов. Традиционное кочевое жилище - конический чум тунгусского типа (как у эвенков), летом - укрытый покрышками из ровдуги (грубо выделанная оленья или лосиная замша), а зимой - оленьими шкурами.

В старину устанавливали голомо и балаганы якутского типа (каркасные жилища из наклонных столбов, плах, досок, обложенные дерном), без окон и нар. С приходом русских начали жить в балках (нартяных чумах), домиках на полозьях. Балок - прямоугольный каркас, снаружи обтянутый оленьими шкурами, а изнутри - ситцем. Его устанавливают на больших санях, перевозят упряжкой из пяти - семи оленей. Окна в нем застеклены, есть железная печь, нары, стол, иногда стулья.

Балком пользуются до сих пор, он удобен при перекочевках. Из хозяйственных построек сооружали лабазы-помосты и амбары на высоких столбах. Мужская и женская одежда различалась. Верхнюю одежду шили из покупных тканей. Мужчины носили рубашки и штаны, женщины - платья, поверх которых надевали закрытые фартуки и пояса, расшитые бисером (мелкими стеклянными или фарфоровыми цветными бусинками); нижнего белья не было. Мужчины и женщины летом и зимой носили суконные кафтаны (сонтап), зимой - песцовые и заячьи шубы. Оленьи распашные (с разрезом спереди) парки похожи на эвенские, хотя полы у них сходятся. Носили парки с нагрудниками, похожими на эвенкийские. Характерная особенность мужской и женской одежды - несколько удлиненный сзади подол. Шапки (бэргесэ) имели форму капора с верхом из сукна или лисьих камусов (шкура с ноги), расшитых бисером и цветными полосками ткани.

Зимнюю обувь длиной до колен и выше изготавливали из оленьих камусов, расшивали бисером, летнюю шили из ровдуги. Праздничную одежду и обувь богато украшали бисером, аппликациями из цветных полосок ткани, вышивали подшейным волосом оленя по ровдуге, окрашенной в красный цвет отваром ольховой коры или охрой, а в черный - графитом.

В прошлом на лямках и поясах оленьей упряжки встречались вышивки нитками из сухожилий. Мужским ремеслом была резьба по мамонтовой кости, для нее характерны резные нащечные пластины оленьего недоуздка, инкрустация черенков ножей оловом с оригинальным геометрическим орнаментом. Ели в основном вареные и вяленые мясо и рыбу. Из мороженой рыбы делали строганину. Использовали в пищу коренья, ягоды, пекли лепешки, оладьи. Счет родства у долган велся по мужской линии. Терминология была якутской. Родовая организация распалась к XIX в., но сохранились коллективные формы охоты на диких оленей и птиц, рыбной ловли и т.д. Добытых оленей и выловленную рыбу делили между родственниками и соседями, товарная пушнина оставалась собственностью охотника. Богатые хозяева - владельцы больших стад оленей в работниках использовали своих бедных родственников. Во второй половине XIX в. в среде долган появились посредники для взаимодействия с русским и якутским купечеством, эксплуатировавшие своих сородичей.

У долган сохранялись анимистические воззрения. Божества и духов они делили на три категории: невидимые существа, способные вселяться в любой объект (иччи); духи, доброжелательные к людям (айыы); духи, недоброжелательные к людям, обитающие в подземном мире (абаасы). У шаманов (ойун) костюм и бубен были якутского типа. Как и у соседних самодийских народов, долганские шаманы различались по уровню владения магическим мастерством: «певцы-врачеватели» (ырыахыт), не имевшие костюма с погремушками и бубна; «шаман, обращающийся за помощью к духам Нижнего мира» (муолин ойун); «шаман, имеющий удила» (уостуган ойун), т.е. обладающий комплектом ритуальных атрибутов. Как у эвенков и якутов, шаманы долган могли быть «мелкими, слабыми» (ылгын), «средними» (орто) и «великими» (атыыр) избранниками духов. Народ почитал семейных и охотничьих покровителей (сайтаанов). Ими могли быть различные предметы (причудливой формы камень, рога оленя и т.д.), в которые шаман вселил духа - иччи. Наряду с этим существовала культовая деревянная скульптура. Покойников хоронили в земле. Восточные долганы делали над могилой сруб, украшали его затейливыми узорами, у могилы убивали оленя, а одежду и личные вещи покойника оставляли тут же, на земле, или вешали на дерево. Западные (норильские) - сруба не делали, но на земляной холмик сваливали дерево.

В долганском фольклоре самобытные черты соединены с элементами якутского фольклора олонхо (по характеру исполнения он - зародыш народной оперы), эвенкийских сказании, русских сказок и т.п. В самобытных фольклорных жанрах отражены реальная природа Севера, кочевой быт. В заимствованных сюжетах описаны оседлая жизнь, иная природа, социальные отношения, не свойственные Северу. Выделяют следующие жанры фольклора: загадки, песни, сказки, предания, рассказы-были. Сказки о животных, волшебные и бытовые - наиболее распространенный в наши дни жанр. Предания и рассказы-были отражают старинные родовые, межплеменные и внутрисемейные отношения. Короткие лирические, любовные и длинные песни импровизируют «песенные люди». Загадки широко бытуют у детей и взрослых. Пословицы и поговорки в основном заимствованы у якутов. Музыка в жанровом и стилистическом отношении представляет собой вариант культуры северных якутов и имеет родственные связи с музыкой эвенков, эвенов, нганасан, энцев, ненцев и северосибирских русских старожилов. Из жанров выделяют эпическую, обрядовую, инструментальную и фоносигнальную музыку, а также песни. Они всегда связаны с персональной певческой традицией, характерной для тунгусских и самодийских этносов. Песни-обращения юношей и девушек имеют важное значение в формировании семейно-брачных отношений в традиционной этнической среде. Пожилые исполняют песни-размышления о прожитой жизни, о человеке, об окружающей природе. Обрядовые жанры можно разделить на общеплеменные и шаманские. К первым относят круговые песни пляски, ко вторым - ритуалы шамана (или шаманки) с песнопением, звукоподражанием, речитативом, возгласами, игрой на бубне, звуками подвесок-погремушек.

С начала XX в. играют на якутском самозвучащем щипковом варгане - металлической пластинке с вырезанным в ней язычком, к которому крепят веревочку. Распространен также хороводный танец Хэйро, помогающий испросить у духов плодородия, благополучия семье, размножения скота. Мужчины и женщины, взявшись за руки, становятся в круг, двигаясь то в одну, то в другую сторону и припевая в такт ударам ног: «Ехоръ-е, ехорь-е, чах, чех, чех, ехэръ-е» или «хэй-нан-хачу, хай-нан-хачу». Непременный атрибут танца - вбитый в землю или лед в центре круга шест (хорей), которым погоняют оленей. Музыкальные инструменты отражают особенности хозяйственного уклада, обрядовые традиции и специфику худо¬жественного мышления: подвеска-ботало на рогах оленя (каангалда); ботало (колокол) на шее упряжного оленя для отпугивания волка (купулээн); погремушки-бубенчи¬ки на праздничной одежде детей (кобо), у женщин и в ша-манском одеянии подвески (уостаак кобо), в оленеводстве металлические шары на оленях (каагыр кобо); колокольчики на детской колыбели и одежде (чуораан); звякающие украшения-подвески на одежде (тингкинэс). Особое место занимают шаманские атрибуты: бубен (дингур); подвески-погремушки, символизирующие кости и перья (кыыраан); ремень с тремя колокольчиками, за который шаман держится во время камлания (ситим) - ритуала общения с духами.

Долганы компактно проживают в поселках Хатангского и Дудинского районов Таймырского автономного округа и в г. Дудинке. По-прежнему занимаются оленеводством, с которым также связано народное художественное творчество и прикладное искусство - резьба по оленьей и мамонтовой кости, обработка одежды и обуви оленьим мехом и бисером, пошив национальной одежды, оформление домашней утвари для кочевой жизни. Преподавателей долганского языка готовит педагогическое училище в г. Дудинке. Для начальной школы изданы учебники родного языка. Среди долган Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа и Республики Саха (Якутия) есть известные писатели, поэты, журналисты, профессиональные художники, ученые и специалисты в области языкознания, истории, географии, педагогических наук. В Республике Саха (Якутия) популярен национальный детский ансамбль «Хейро». Гостелерадиокомпания «Таймыр» готовит передачи на долганском языке, а газета «Таймыр» публикует материалы, посвященные возрождению традиционного уклада жизни, развитию языка и культуры долган.

Долганы реки Анабар.

Анабарские долганы - небольшая локальная субэтническая группа, один из коренных народов, населяющих территорию Анабарского улуса Республики Саха. По данным Всероссийской переписи населения 2002 года в улусе насчитывалось 988 долган. Говорят они на долганском диалекте якутского языка. Традиционные занятия - кочевое оленеводство, охота и рыболовство. В настоящее время долганы компактно проживают в поселках современного типа Юрюнг-Хая и Саскылах.

Анабарская земля, расположенная далеко за полярным кругом на северо-западной окраине Якутии, входящей в географическую зону арктических территорий, является местом компактного проживания долган, одного из коренных малочисленных народов Севера. В этих северных широтах испокон веков обитали кочевые племена - далекие предки современных анабарцев. Здесь, в суровых условиях арктической тундры, в краю полярных ночей и холодных ветров, сложилась их многовековая история, сформировалась неповторимая культура северных оленеводов-кочевников.

Проблема происхождения и этническая история долган, в том числе анабарских, до сего времени остается недостаточно изученной. Наиболее раннее упоминание тунгусов долганского рода встречается в книгах ясачного сбора русских казаков первой половины XVII века. Их обитание отмечено на среднем течении реки Лены в устье реки Вилюй. Позже долганы постепенно мигрировали на северо-запад, в район бассейнов рек Оленек, Анабар и Хатанга, где оказались среди других этнических групп различного происхождения. Судя по ясачным книгам, к приходу русских казаков этнический состав постоянных плательщиков ясака здесь был достаточно пестрым. Отмечены названия разных племен и родов тунгусского, самодийского и якутского происхождения. Многие исследователи считают, что этническое ядро долганской народности восходит к тунгусскому роду дулган. Это подтверждается и тем, что современные долганы разделяются на группы, имеющие связь с разными народами и их территориальными группами, живущими в пределах Красноярского края и Якутии (илимпейские эвенки, ессейские и анабарские якуты, русские старожилы). Таким образом, долганы как отдельная народность сложились в результате длительного процесса постепенного продвижения различных групп эвенков и якутов на территории Таймыра.

Предки современных анабарских долган исконно занимали обширную территорию между бассейнами северных рек, впадающих в море Лаптевых. До оформления современных границ между Якутией и Красноярским краем основная часть местного кочевого населения административно относилась к Енисейской губернии. Туруханскими властями они именовались «нижнезатундринскими» якутами. В результате установления в 1930 году новых территориальных границ Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа и Якутской республики местное коренное население было разделено на две части. Таким образом, в низовьях Хатанги и Анабара образовались две отдельные группы, территориально отрезанные и относящиеся к разным административным образованиям. В советское время связь между родственными группами практически была потеряна.

Истоки этнокультурных традиций долган уходят в глубокую древность, к культурам кочевых аборигенов, в прошлом населявших обширную территорию между бассейнами рек Хатанги и Анабара. Данная этнокультурная область издавна представляла собой особую контактную зону различных племен и этнических общностей - носителей самобытных кочевых культур.

Культура долган содержит целый ряд различных по своему характеру и происхождению этнических черт. Сочетание последних создает то неповторимое своеобразие, которое отличает долган не только от их ближайших соседей, но и от других родственных народов, ведущих сходную хозяйственно-культурную деятельность и связанных с ними общностью происхождения.

Между анабарскими и хатангскими долганами в этническом и культурном плане много общего. Анабарские долганы, как и хатангские их сородичи, превосходные оленеводы, охотники и рыбаки. Анабарским оленеводам также присущи многие характерные особенности долганского оленеводства, имеющие древние черты тунгусских традиций. Охота и рыболовство отличаются наличием как якутских, так и северных элементов. Для лесотундровой зоны были типичны отстрел дикого оленя, песцовый промысел, летняя охота на водоплавающих птиц, ловля куропаток. Способы и техника были достаточно развиты, в промысловых традициях также наблюдалось влияние соседних народов.

Традиционные хозяйственные занятия и сегодня играют особую роль в жизни анабарцев. Кочевое оленеводство, охотпромысел и рыболовство, несмотря на бурное развитие здесь в последние десятилетия горнодобывающей промышленности, остаются основными направлениями хозяйственной деятельности коренного населения. Оленеводческие хозяйства улуса считаются одними из лучших в республике. В улусе немало семей, занятых в этом виде традиционной отрасли и ведущих кочевой образ жизни. Для детей оленеводов созданы передвижные кочевые школы.

Язык анабарских долган исследователи относят к северным говорам языка саха, которые отличаются наличием значительных лексических и фонетических различий. Бытовая лексика в основном отражает специфику хозяйственной деятельности. В ее составе обнаруживаются слова различного происхождения. Особый пласт составляют слова, относящиеся к древнему тунгусскому языку. Словарный запас также включает слова русских старожилов, издревле породнившихся с местным населением. Несмотря на современное распространение якутского литературного языка, среди анабарских долган сохраняется своеобразие местного говора. Однако сегодня долганский язык, как и многие северные языки, переживает сложное время, задача его сохранения и дальнейшего развития достаточно актуальна.

Культура древних кочевников-оленеводов самобытна и уникальна своими неповторимыми фольклорными и музыкальными традициями. В улусе бережно сохраняется традиционный фольклор, развивается современное творчество. Среди пожилых долган живы устные жанры фольклора, сказки, предания, песенные напевы, традиции кругового танца хейро. Анабарские долганы известны как искусные резчики по дереву и кости, мастера вышивки бисером и цветными нитками. Долганская одежда отличается богатой меховой и кожаной отделкой, ярким орнаментальным декором.

С начала 1990-х годов в результате этнокультурной политики, направленной на поддержку коренных малочисленных народов Севера, в Анабарском улусе немало сделано для возрождения этнической группы долган. В последние годы значительно возросла их численность, создана долганская секция республиканской Ассоциации коренных малочисленных народов Севера. За эти годы улус приобрел официальный статус национального долгано-эвенкийского района. Как представители коренного населения анабарские долганы пользуются федеральными и республиканскими социальными поддержками.

В настоящее время идет активная работа по сохранению языка и культуры. В Юрюнг-Хаинской средней школе преподается факультативно долганский язык и традиционная культура, работают кружки «Уроки предков», рукоделия и многие другие.

Анатолий Саввинов, кандидат исторических наук

Этническая культура долган является мозаичной. Основная территория расселения долган, лесотундра. Многокомпонентный состав, определяют направленность экономики и облик их культуры. Хозяйственный комплекс долган имеет промысловую ориентацию (охота, оленеводство). Кроме того, хозяйственной составляющей было рыболовство. Есть такие разнообразные типы жилищ долган - русская изба, якутский балаган, тунгусский чум, голомо.

Лексика, связанная с одеждой, у долган якутская, но основные ее конструктивные типы имеют тунгусские и самодийские соответствия. Женщины носили преимущественно якутскую одежду, но в отличие от якутов, долганская одежда более декорирована, что соответствует долганской традиции. Сочетание разноэтничных элементов представлено в фольклоре и традиционном мировоззрении долган.

Такое состояние долганской культуры может породить представление об отсутствии у них собственной культуры. Но именно в этом и проявляется специфика долган, поскольку такой культуры нет ни у одного северного народа. В общем плане, "промысловое производство долган представляло собой модернизированное под русским, якутским и самодийским влиянием тунгусское хозяйство, приспособленное к специфическим условиям лесотундры и тундры Таймыра".

Значительное количество записей по всем жанрам фольклора долган было сделано П.Е. Ефремовым во время экспедиционных поездок на Таймыр.

Долганское искусство представлено фольклором, в котором прослеживается якутское и русское влияние. Былины исполняются в виде песен, близких якутским олонхо. Распространены сказки, в которых фигурируют купцы, крестьяне, Иван-царевич. В сказаниях встречаются эвенкийские заимствования. Слагаются также песни, загадки, пословицы и поговорки. Из музыкальных инструментов встречается варган якутского типа.

Значительное количество записей по всем жанрам фольклора долган было сделано П.Е. Ефремовым. Это героическое сказание «Три девушки - родные сестры», ряд сказок, мифов и песен. Другими авторами собраны следующие фольклорные сказания: «Москогдой-богатырь», «Девушка-богатырь», «Караккан-тойон», «Война куропаток и щук» и др.

Сложные процессы формирования культуры, природно-климатическая среда обитания и особенности художественных традиций нашли яркое отражение в искусстве долган.

Национальный костюм

В названиях долганской одежды преобладают якутские слова, в ее декорировке широко используются характерные типы якутского орнамента и металлические украшения.

Одежда долган была более ярко декорированной, чем одежда северных якутов. Здесь, видимо, проявлялась давняя тунгусская традиция - для западных групп долган издавна была характерна вышитая одежда. Анализ сохранившихся образцов старинной вышитой одежды долган показывает весьма близкие параллели с эвенкской одеждой.

Н.Ф. Прыткова в свое время писала, что «у долганов, как ни у одного из сибирских народов, наблюдалось полное несовпадение мужской и женской одежды». Это, пожалуй, одна из характерных черт долганской одежды. Действительно, при одном и том же материале и некоторых общих чертах в конструкции и фасоне между женской и мужской одеждой существовали определенные различия. Это прежде всего наблюдалось в определенных типах одежды, характере декора и оформления. Ярким свидетельством может послужить и богатая терминология долганской одежды, в которой четко прослеживается половозрастная характеристика. Одежда долган по назначению также подразделялась на повседневную, празднично-выходную, промысловую и погребальную.

Традиционная одежда долган многосоставна. Головной убор, верхняя одежда, обувь и различные дополнения представляют собой единый комплект. У долган наблюдается наличие как распашной, так и глухой одежды.

У долган выработана особая культура, они не только умели шить красивую одежду, но и знали особенности ее ношения, им хорошо были известны способы ухода за нею и хранения.

Мужская и женская верхняя одежда долган -- кафтан из сукна (сонтап), расшитый бисером, сходный с эвенкийским. Мужские рубахи, штаны и женские платья шились из покупных тканей и не отличались от одежды русских старожилов центрального Таймыра. Рубашки украшались узкими кантами из цветной материи и множеством пуговиц.

Зимой носили парки из оленьего меха, похожие на нганасанские, и сокуи ненецкого образца (глухая меховая одежда с капюшоном мехом наружу). Летом носили также сокуи, но из сукна. Шубы из оленьих шкур служила всего 2-3 года, затем вышитые декоративные отделки одежды надо было перешивать на новые. В этом отношении суконные кафтаны были намного практичнее и долго носились.

Головные уборы (бэрсегэ) капоры образного покроя из сукна, расшитые бисером (летние), или из лисьих камусов (зимние). Женские капоры отличались наиболее яркими и декоративными. Для оформления суконных шапок используются в основном два наиболее распространенных технических приема декорирования: вышивка бисером и аппликация цветными полосками ткани и ниток. Полосы орнамента, состоящие из нескольких рядов цветного бисера или тканевой аппликации, обычно располагаются по краям и основным швам капора. Мужские шапки орнаментировались бисерной или тканевой вышивкой так же богато, как и женские, но их украшение имеет несколько иной характер. В них в основном декорировали переднюю лицевую и затылочную части.

Обувь шилась из оленьих камусов или ровдуги (наподобие эвенкийских унтов) и украшалась бисером.

В настоящее время национальная одежда распространена достаточно широко; у поселковых жителей, особенно у женщин, используется преимущественно в качестве праздничной одежды.

- тюркоязычный народ в России (всего 7900 чел., в Таймырском Долгано-Ненецком муниципальном районе Красноярского края ок. 5500 чел., в Якутии ок. 1900 чел.), коренное население Таймыра . Верующие - православные .

История и общество

Долганская народность сложилась в XIX - начале вв. из переселившихся с рек Лена и Оленёк эвенков , якутов , местных эвенков, отдельных семей энцев и так называемых затундренных крестьян . Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона , издававшийся в конце XIX - начале XX веков, отмечает, что «некоторая часть якутов перешла в Енисейскую губернию, в Туруханский край, где они успели совершенно объякутить долган - небольшое тунгусское племя, точно так же, как и русских, заброшенных в дальние углы Якутского края» . В. В. Ушницкий в своей работе «Тунгусские роды Якутии XVII в.: вопросы происхождения и этнической принадлежности» пишет:

Есть две точки зрения по вопросу о происхождении долган. Первая заключается в том, что долганы - самостоятельный по происхождению этнос, со своей самостоятельной культурой и языком, а вторая - в том, что долганы являются одной из групп северных якутов-оленеводов. Заслуживает внимания историческая фигура Дыгынчи - князца долганов. Он же на Яне упоминается как князец «юкагиров». Видимо, долганы бежали на Яну к юкагирам. Его образ вошёл в фольклор северных якутов-оленеводов под именем Даринчи, его сын Юнгкээбил уже жил и действовал на Оленьке. Таким образом, весьма характерно, что северные якуты юкагиро-тунгусского богатыря (Юнгкээбил означает «юкагир») уже считали своим героем. По В.А. Кейметинову, этноним долган относился к метисным группам .

У долган долгое время не было общего самоназвания и они именовали себя по имени рода. Этноним «долган» происходит от наименования одного из якутских родов «долган»/«дулгаан» (букв. «средний», «срединный», «внутренний»). С 1935 года в Таймырском национальном округе было принято официальное наименование долган - саха . По переписи 1939 года долганы были отнесены к якутам , а по переписи 1959 года согласно словарю национальностей выделялись как отдельный народ, но при публикации были отнесены к якутам .

Динамика численности долганского населения :

Численность долган в населённых пунктах в 2002 г.:

город Дудинка 757
посёлок Новорыбная 635
посёлок Сындасско 523
посёлок Хета 402
посёлок Катырык 362
посёлок Попигай 346
посёлок Волочанка 300
посёлок Усть-Авам 300
посёлок Кресты 289
посёлок Новая 247
посёлок Жданиха 244
посёлок Хантайское озеро 224
город Норильск 152
посёлок Левинские Пески 112

город Якутск 107

Считаются самым северным тюркоязычным народом мира. Казаки , которые принесли с собой православие, давали долганам при крещении свои фамилии: Кудряков, Жарков, Чуприн, Поротов. Фамилии сохранились до сих пор.

Доля долган по районам и городам России (по переписи 2010 года)

(указаны муниципальные образования, где доля долган в численности населения превышает 5 %):

Язык

В долганском языке выделяются норильский, пясинский, авамский, хатангский и попигайский говоры . В 1973 году вышла первая книга на долганском языке - сборник стихов «Бараксан» Огдо Аксёновой , а в 1984 году появился долганский букварь. Долганская письменность на основе русского алфавита была официально принята в 1970 году .

Известные представители

Аксёнова, Огдо Егоровна - долганская поэтесса, основоположница долганской литературы.

Напишите отзыв о статье "Долганы"

Примечания

:
. Проверено 24 декабря 2009. .
. Государственный комитет статистики Украины.
. belstat.gov.by. .
(.rar)
. БСЭ. .
. - Olma Media Group, 2004. - С. 172. - ISBN 537301057X , 9785373010573.
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
В.В. Ушницкий. . www.ipdn.ru. .
Агеева, Р.А. Какого мы роду-племени? Народы России: имена и судьбы. Словарь-справочник. - Academia, 2000. - С. 112. - ISBN 5-87444-033-Х.
. «Демоскоп ». .
. «Демоскоп ». .
. «Демоскоп ». .
. «Демоскоп ». .
. «Демоскоп ». .
. «Демоскоп ». .
. «Демоскоп ». .
std.gmcrosstata.ru/webapi/opendatabase?id=vpn2002_pert База микроданных Всероссийской переписи населения 2002 года
Языки Российской Федерации и соседних государств. Энциклопедия в 3-х томах. - М: Наука , 1997. - Т. 1. - С. 344. - ISBN 5-02-011237-2 .

Ссылки

Галерея

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Долганы // Сибирь. Атлас Азиатской России. - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
Долганы // Народы России. Атлас культур и религий. - М .: Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
// / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов , Р. Д. Цокаев. - 2-е изд., перераб. и доп. - Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. - 224 с. - ISBN 978-5-98624-092-3 .
Долгих Б. О. Происхождение долган // Сибирский этнографический сборник. Т.V., ТИЭ. Т.84. - М .: Издательство АН СССР , 1963. - С.92-141 с.

Отрывок, характеризующий Долганы

Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.

Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.

Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.

ДОЛГ‘АНЫ (самоназвание: долган, тыакихи, саха), народ в России. Численность 6584 человек. Живут в Таймырском (Долгано-Ненецком) автономном округе Красноярского края, главным образом в Хатангском районе и на территории, подчинённой Дудинскому горсовету, а также в Якутии. Общая численность - 6945 человек. Говорят на долганском диалекте якутского языка. Верующие Долганы - православные.

Окончательное оформление Долганов в качестве самостоятельного этноса произошло в начале 20 века, в этногенезе Долганов ведущую роль сыграли эвенки. Основу Долганов составили четыре эвенкийские (тунгусоязычные) родовые группы: долган, донгот, эдян и каранто. На протяжении 19 - начала 20 века в состав Долганов вошли также отдельные семьи якутов, энцев, ненцев и русских старожилов Таймыра, так называемых затундренных крестьян.

Традиционные занятия Долганов - оленеводство, охота на дикого северного оленя, пушного зверя, птицу и рыболовство. Маршруты сезонных кочевий долганских оленеводческих хозяйств были значительно короче, чем у ненцев, энцев и других народов Таймыра. Летом их стада выходили в тундру, зиму проводили в лесотундре. Для пастьбы Долганы используют пастушескую собаку. В современных условиях домашнее оленеводство развивается как отрасль коллективного производства. Из новых отраслей Долганы в небольших размерах развивают домашнее животноводство.

Общественные отношения Долганов ещё в 19 веке были патриархальными, в основе лежали родовые структуры. Во 2-й половине 19 века усилилось имущественное расслоение, выделилась прослойка мелких торговцев.

В посёлках по Хатангскому тракту Долганы жили в избах русского образца, в тундре и лесотундре использовали переносные и стационарные каркасные постройки: шестовой чум эвенкийского типа, крытый ровдугой летом и оленьими шкурами зимой, или голомо - сооружение из деревянных плах, крытых корой и обложенных дёрном или землёй. Специфическим жилищем Долганов являлся балок или нартенный чум. Балк‘и сохраняются в основном у оленеводов. Современные Долганы живут преимущественно в деревянных двухквартирных или четырёхквартирных домах в посёлках. Долганы - один из наиболее урбанизированных народов Таймыра.

Мужская и женская верхняя одежда - кафтан из сукна, расшитый бисером, по покрою и внешнему виду сходна с эвенкийской. Мужские рубахи и штаны и женские платья не отличались от одежды русских старожилов Центрального Таймыра. Зимой Долганы носили парки из оленьего меха, по покрою напоминавшие нганасанские, только более длинные, или сокуи из того же материала ненецкого образца. Летом - те же сокуи, но сшитые из сукна. Головные уборы мужчин и женщин в форме капора из сукна, расшитого бисером (летние), или лисьих камусов (зимние). Обувь из оленьих камусов (зимняя) или ровдуги (летняя) по подобию эвенкийских унтов. Современная одежда покупная.

Основа пищи - оленина, сырая, мороженая или варёная. Рыбу едят сырой, мороженой (строганина), а также варёной. Употребляют в пищу мясо птицы, лук и корни некоторых растений. В начале 20 века в пищевой рацион Долганов вошли покупные продукты.

Развит фольклор, в котором прослеживаются якутские (сказания-былины) и русские (сказки) влияния. Танцевальное искусство носит черты эвенкийского воздействия (хороводный танец - хейро). Прикладное искусство: украшения из бисера, орнаментация одежды и обуви оленьим мехом и бисером. Распространена резьба по оленьей и мамонтовой кости: украшение пластин оленьей упряжи, рукояток ножей и т.п.

Сохраняются многие традиционные верования (анимизм, обожествление сил природы, шаманство).

В.И. Васильев

По данным Переписи населения 2002 года численность долганов, проживающих на территории России, составляет 7 тысяч человек

Понравилась статья? Поделитесь ей

Распечатать статью