Женщины на войне: Почему для советских женщин-военнослужащих плен был страшнее боевых действий? Советские женщины в годы великой отечественной войны.
– Вы упомянули, что к изучению темы женщин на войне вас подтолкнул разговор в транспорте. О чем он был?
– Это был не единичный разговор. Однажды в автобусе две импозантные женщины средних лет перед очередной военной датой говорили о женщинах на войне. И одна из них нелестно отозвалась о женщинах, как о ППЖ – полевая походная жена. Неосторожно я сказала, что они не правы, предложила почитать документы, литературу. На меня так косо посмотрели, мол, что ты вмешиваешься. И никто в том автобусе меня не поддержал.
Следующим был таксист, который со всей мужской откровенностью сказал, что все награды женщины получили через постель. Причем он был моложе меня, война не затронула ни его, ни его мать, но он “все знал”. Более того, некоторые историки поднимали эту тему в научных исследованиях – не хочу их называть. И позже они, кстати, отказались от такой трактовки.
Я подумала, почему же спустя столько лет после войны эта тема остается такой нездоровой в головах обывателей. И начала ей заниматься.
– А по-вашему, такого вообще не было?
– Вы знаете, сестра моей мамы всю войну прошла фельдшером. Моя мачеха, вторая жена отца, была фронтовым водителем. И я знаю, что это за женщины. А я не из той породы, чтобы слышать оскорбления в их адрес и молча это терпеть. Но доказывать правду надо историческими фактами.
– Так о чем говорят факты? Не было такого?
– Ну, как не было. Не было любви? Была. Все были молоды, и сердцу не прикажешь. И во время войны и после складывались семьи. Но не было такого, что все награды получены через постель! Это оскорбительно.
Я изучала, как шла мобилизация, добровольно или принудительно, в какие рода войск шли женщины, как себя там проявляли и какое отношение было к ним на фронте. И документы из архива впервые публикую в своем сборнике “Женщины Великой Отечественной войны”.
Там есть воспоминания, которые присылали женщины, ставшие мамами, бабушками. Они рассказывают о том, как их берегли солдаты. Телефонисток, санитарок, поварих. Мы же привыкли к героиням. Летчицы, снайперы. Мы не писали об обыденных буднях фронтовой жизни. Только в 90-е начали это делать.
Сразу после войны женщины стыдились носить ордена и медали. Особенно в небольших городах. Они не хотели возвращаться по месту призыва и просили, чтобы их отправили куда-нибудь в другое место, но это не всегда удавалось. Женщин не привлекали к выступлениям на радио.
– Реабилитация женщин произошла ведь не сразу? Понадобилось, как минимум, два десятка лет, чтобы их военные заслуги признали?
– Она в умах до сих пор не произошла! Я нашла документ, датированный 1945 годом. Капитан Баранов, будучи в Ленинграде, стал очевидцем того, как оскорбляли женщин. Мирные граждане на остановке ждали транспорта. Мимо стройными рядами шла рота женщин в гимнастерочках и надраенных сапожках.
И вдруг капитан слышит, как из толпы на остановке раздается крик: “Вы, ППЖ, забрали наших мужей, а прикрываетесь медалями! Вы их через постель получили!” Боевой офицер настолько был ошарашен, что написал письмо в ЦК ВЛКСМ с просьбой о разъяснительной работе среди населения. Чтобы о женщинах, которые воевали, рассказывали.
Конечно, женщины, оставшиеся в тылу, переживали. Мало того, что у них было обязанностей и за себя и за того парня, который воевал, они еще теряли мужей. И не только боевые были потери. Мужья увлекались, изменяли, не возвращались домой.
– Да, одно дело, когда он погиб, и совсем другое, когда жив, но вернулся не к тебе.
– Но у Симонова есть и обратные ситуации. Проводила на фронт мужа, может он и не вернется, а тут какой-то подходящий кадр. Я никого не осуждаю. Но она устраивает бытие, а муж приезжает на побывку и что видит? Что он не у дел и уже не муж. Семьи распадались как по вине одной, так и другой стороны. Так что это сложный вопрос.
В общем, реабилитация окончательная произошла в 1965 году, когда выступил Леонид Брежнев. Готовились торжественно отмечать двадцатилетие Победы, и он сделал торжественный доклад. В нем он сказал, что если на одну чашу весов положить подвиг мужчин на войне, а на другую – труд женщин на фронте и в тылу, то эти чаши уравновесились бы. Это была высокая оценка. Все СМИ воодушевились, начали отыскивать забытых героинь, приглашать выступать, тот год стал переломным. Но сделано было далеко не все.
Хочется, чтобы наши соотечественники знали следующее:
8 мая 1965 г., в год 20-летия Великой Победы Указом Президиума Верховного Совета СССР Международный женский день 8 Марта стал праздничным нерабочим днем “в ознаменование выдающихся заслуг советских женщин… в защите Родины в годы Великой Отечественной войны, их героизма и самоотверженности на фронте и в тылу…”
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
С криком: “Мы тут пройдем!” она побежала по минному полю
– Мы можем точно сказать, сколько прошло женщин сквозь войну?
– Точной цифры нет. В армии было до миллиона женщин. Их выбивали, ранили, приходило пополнение. Только по комсомольским призывам было мобилизовано 550 000 женщин. ПВО на треть состояла из женщин. На боевых рубежах только наши советские девушки. Эту особенность не все отмечают. СССР был единственной страной в годы Второй мировой войны, где женщины принимали непосредственное участие в боевых действиях.
В 1939 году в статье 13 Конституции было записано, что в случае чрезвычайных обстоятельств женщины могут быть мобилизованы. Не в действующую армию, а во вспомогательные службы. И как только началась война, поток представителей женского пола пошел в военкоматы. По официальным данным их было более 50% от общего числа добровольцев.
– Какие мотивы, кроме желания защищать Родину, были у женщин?
Многие оказались разлучены со своими родственниками, 23 территории были уже захвачены, воевать толкала неизвестность. Кроме того, все думали, что все быстро закончится к осени.
В 1941 году девушек отправляли в первую очередь в медицину, связь, бытовую сферу обслуживания. Призывали с 18 до 25 лет. После больших потерь, в марте 42-го проходило сразу три мобилизации. Забирали девушек без детей, здоровых и с законченным средним образованием. Они рвались на фронт и даже пытались обвести медиков, скрывая состояние здоровья.
Девушки Таманской дивизии
– А были женщины, которые не хотели на войну?
– Были, процентов 5 от общего числа. Но насильно никто никуда не призывал. Женщины шли сами. Я была удивлена, что даже женский морской взвод существовал. Что они там делали? Например, Галина Петрова из морской пехоты стала Героем СССР. Когда в 42-м году надо было занять ночью плацдарм, морские десантники, узнав, что впереди минное поле, на долю времени приостановили наступление. И поднялась эта хрупкая девушка с криком: “Да вы что! Чего вы боитесь! Мы тут пройдем!” И побежала по этому полю. Мужчинам ничего не оставалось, как подняться вслед за ней.
Я читала письмо девушки, которая писала маме: “Я так хотела пойти во флот, и я добилась!”
Женщины стреляли, сдавали нормы как все, служили на всех флотах, так же гибли. Среди общих потерь трудно выделить, сколько мы потеряли женщин. Многие гибли при прокладке телефонных линий, а еще санитарки, которые выносили бойцов. Правда, мужчины потом обиделись и сказали, что с поля боя выносили они, а женщины были в госпиталях.
– Но есть же подтвержденные факты, что женщины выносили бойцов? Та же Зина Туснолобова вынесла более ста человек на себе.
– Тут смотря какой боец. Может, и не всех могли вытащить, но тащили, подрывая свое здоровье. Туснолобова, вынося раненых, получила ранения в руки, ноги, обморозилась, ей ампутировали конечности. И она оказалась в госпитале, хотела покончить с собой. Представить невозможно, что испытывала молодая девушка.
Она писала письмо своему жениху, с которым не успела расписаться, что не хочет быть обузой. А он оказался очень порядочным человеком и ответил, что они всегда будут вместе. Он вернулся с войны, они поженились, ей сделали протезирование, был долгий процесс восстановления. В 1957 году она получила звание Героя СССР.
Зина Туснолобова
Она родила ребенка, – к сожалению, первенец умер, а потом еще двоих детей. Стала почетным гражданином Полоцка. Это тот образец, с которого нужно брать пример. И она не одна такая. Просто не обо всех дошла информация, не всех вовремя заметили журналисты и общество.
Советские летчицы шили себе белье из фашистских парашютов
– Это вот как с Зоей Космодемьянской было? Про ее подвиг вовремя написал журналист, а история девушки из ее же отряда долго оставалась неизвестной.
– Надо только благодарить судьбу, что подвиг Космодемьянской не пропал. Это был тяжелый 1941 год, местное население недолюбливало диверсионные отряды, боялось фашистов и помощь оказывало не всегда. Вероятно, так случилось и с Зоей, ей не помогли. Ее казнили, молодую девушку, москвичку, а потом в деревню попал журналист и написал блестящий очерк о подвиге.
Но другую девушку из этого же отряда не заметили. Она вышла на задание одновременно с Зоей. Вера Волошина. (С нее, кстати, до войны делали скульптуру в Парке Горького – девушка с веслом.) Выполнив задание, она отстала от группы, ее поймали и казнили в один день с Космодемьянской. Благодаря другому журналисту ее имя было восстановлено. И только во времена Бориса Ельцина она получила Героя. В то время как Космодемьянская стала первой женщиной – Героем СССР практически сразу, зимой 42-го года.
Вера Волошина
– Я так понимаю, могло пройти несколько десятков лет, прежде чем награда, как говорят, находила героя. Точнее, героиню. По каким еще причинам это происходило?
– Вот Лидия Литвяк, самая результативная женщина в истребительной авиации. Указ о присвоении ей звания Героя подписал только Горбачев в 1990 году, хотя погибла она в 1943-м. Эта хрупкая женщина сбила 11 самолетов. Но дело в том, что упала она за линией фронта и считалась без вести пропавшей.
На задание уходили парами, и тот, кто остался в живых, должен был подтвердить, что самолет напарника сбит. Тот, кто летел с ней, сказал, что видел, как Литвяк сбили, но не уверен, потому что она нырнула в облака. А тогда всего боялись. Самолет пропал на оккупированной территории. Мало ли почему.
Лидия Летвяк
А потом еще местные жители, когда их освободили от фашистов, сказали, что да, самолет разбился, но мы думали, что это не советская гражданка. А почему? Белье не такое, как у советских женщин. А летчицы шили себе белье из фашистских парашютов, не было в начале войны женских принадлежностей в армии. Так что ее тихо-мирно захоронили в братской могиле и вспомнили только несколько десятков лет спустя.
Я слышала, что обратились к Собянину, и он обещал, что памятник москвичке Литвяк будет поставлен.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
– Получается, большинство женщин получало звания посмертно?
– Из 90 женщин – Героев СССР больше половины получили это высокое звание посмертно. В то же время у нас есть девушки, которые ушли в бессмертие, совершив героические поступки и не получив звание Героя. Например, Серафима Амосова совершила более 500 боевых вылетов, такая красивая женщина.
Она была отмечена наградами, представлялась на Героя неоднократно, но звание не получила. Представление идет снизу, сначала полк пишет аттестацию, потом командование части, и дальше по военной иерархии. И где-то там без причин процесс встает. Непонятно, почему. Хотя про нее многое написано, даже книга есть.
Серафима Амосова
– А еще кого можете вспомнить?
– Инна Константинова. В Калининской области действовал большой партизанский отряд, и комиссаром был ее отец. Она была очень результативной разведчицей. Ее поймали и казнили. Ходатайство о присвоении ей звания Героя где-то застряло, до середины 50-х вопрос ходил, но не дали. Почему – не объясняют, я не нашла причин.
Когда я начинала работать над этой темой – женщины в войне, я ставила главной задачей рассказать и восстановить память о тех, кого мы не знаем или забыли.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
– Были женщины, которые повторили мужской подвиг, но так и остались в тени?
– Вот мы говорим, давайте воспитывать чувство патриотизма у молодого поколения. Чтобы это делать, люди должны знать, какие подвиги были совершены. Так почему же о Матросове мы говорим, а такой же подвиг совершила в партизанском движении Римма Шершнева. Закрыла грудью пулемет, ее прошило 9 пуль, но она позволила осуществить военную задачу, спасла командира. Римма даже осталась жива, но тогда медицина не смогла ее спасти. А была еще одна женщина-врач, которая это повторила на Ленинградском фронте.
Когда без перерыва читаешь о злодеяниях фашистов – это страшная сила
– Участие женщины на любом участке войны – это был подвиг. Она отказывалась от тепла, уюта и дома. Понимала, что рискует. Почитайте стихи Друниной, лучше нее не скажешь, что дала и что отняла война.
Женщины не думали, что получат ордена, награды. Не знали, когда все это кончится.
Я преклоняюсь перед теми, кто добровольно шел служить Родине. В 1965 году “Комсомольская правда” кинула клич: пишите, что помните. И люди написали двадцать тысяч писем. Я поняла, что из них можно сделать несколько сборников. Один из них посвятила женщинам: «Женщины Великой Отечественной войны». Люди же писали сердцем и кровью.
Но эта книга, изданная в 2014 году и сейчас переизданная, проблему не закрывает. Я считаю, обществу нужно больше знать о женщинах на войне, о том, какие они были.
– Именно поэтому вы проводите в архиве каждый день?
– Последние десять лет я этим занимаюсь, да. Это нужный и важный материал, но психологически очень тяжелый. Я хожу в архив как на работу, я вдова и после смерти мужа не могу быть дома одна.
Я часто потом не могу спать. Может, от характера зависит. Может, потому что сама испытала войну и дважды эвакуировалась. На моих глазах паром с родственниками при переправе через Донец разбомбили немцы. На этот паром нас с мамой не пустил начальник переправы из-за того, что он был переполнен. Так что мы могли бы с вами не беседовать сейчас.
Я теряла маму в эвакуации, я пережила все. У меня был воспалительный процесс в легких, я была на грани жизни и смерти, бабушка ходила в церковь и ставила за меня свечку, Бог меня миловал, для чего-то меня сохранили жить.
Поэтому у меня желание, чтобы внуки и дети внуков знали, какая тяжелая была война. Чтобы не возникало желания сводить счеты с оружием. Нельзя терять людей. Надо быть уважительными и памятливыми.
– Бывает, что вы плачете над документами?
– Я читаю письма в алфавитном порядке. Не знаю, что попадется. И когда я читаю, какие ужасы перенесли он, или она, или ребенок, это невозможно описать. Есть люди, которые пишут очень ярко. Простым бытовым языком. Один офицер описывал освобождение города на Украине. Его отряд вошел в город и встретил обезумевшую женщину с мертвым младенцем. Его пытались забрать, а она говорила: “Подождите, он же грудь сосет”. Потом офицеру сказали, что на ее глазах погибла вся семья.
Или достаешь документ: было 287 домов, 254 сожжены, из остальных людей выгнали. Или когда карательный отряд спрашивает, есть ли у кого живые дети. Матери выдвигаются вперед, их детей отделяют от родителей, или расстреливают, или в ледяную воду бросают. Или собирают детей, обкладывают соломой, вроде как согреть, и тут же бросают бутылки с зажигательной смесью. Можно это спокойно читать? Нет. Когда без перерыва читаешь о злодеяниях фашистов – это страшная сила.
– К какой истории вы возвращаетесь снова и снова?
– Например, Надя Богданова из Белоруссии. Была партизанкой в известном отряде дяди Вани. Она жила в детском доме и вместе с другими детьми ехала в эшелоне на Восток, в эвакуацию. Во время бомбежки они с мальчиками сбежали и пришли в Витебск. И первое, что она сделала – вывесила красный флаг.
А потом стала искать, как выйти на партизан, и вышла на отряд дяди Вани. Ее использовали как разведчика. Ее поймали фашисты, били, допытывались, кто послал и какое задание. Вместе с Ваней Звонцовым приговорили к расстрелу.
Они встали у рва, взялись за ручки, и по команде “пли!” она потеряла сознание. Эта секунда ей спасла жизнь. Мальчик был убит. Отлежалась, поползла в отряд. Второй раз ее схватили в 43-м году, вырезали звезду на спине, обливали на морозе. Партизаны пытались ее отбить, напали на немцев, в результате атаки был ранен командир Слесаренко. И эта девочка нашла в себе силы и вытащила его.
Она попала в отряд уже почти слепая, ноги парализованы. Все решили, что она не жилец. Оставили в деревне. Отряд ушел. Слесаренко думал, что она умерла. После войны спустя 15 лет он выступал по радио и рассказывал о ней, и она, молчавшая все это время, объявила, что жива. Она состоялась как женщина, родила сына. А еще семерых детей взяла на воспитание в память о тех, кто бежал с ней из того эшелона.
Надежда Богданова дает интервью Серегею Смирнову. 1965 год
В годы войны была учреждена медаль “Партизану ВОВ”. Так вот, ее получила еще одна девочка, 13-летняя Асмолова. Оказывается, ей удалось пленить немецкого офицера и доставить в партизанский отряд. И в “Молодой гвардии” почти все эту медаль получили.
“Боевая подруга” и “Малютка”
– Женщины на войне водили танки, самолеты, были снайперами. То есть брали на себя не женскую работу. Как они себя чувствовали при этом?
– Конечно, видеть в прицел врага при таком приближении и в него стрелять – это неженское дело. А любое участие в войне – разве это женская работа? Я почитала записки Шурочки Шляховой. Это сестра моей очень хорошей знакомой. У девушки огромное было желание идти в армию.
Александра Шляхова
Шляхова окончила снайперскую школу в Подмосковье, это учреждение выпустило свыше 1000 снайперов, которые участвовали до конца войны на всех фронтах. Отбор был тщательный.
На задании надо было выйти на позицию, залечь и ждать, шли двойками. Шляхова пишет, что она видит немца, сидящего у сосны, как он жует и расслабился.
Но мало было поймать на мушку, надо было еще попасть. Стрелять, затаив дыхание. Это очень сложное дело – стрелять в человека, как бы ты его ни ненавидел.
И даже если ты попал, враг же тоже в паре, за него кто-то может ответить.
Так и случилось. Шляхова вернулась из отпуска, и ей предстояло идти с девушкой, у которой накануне на этом же рубеже погибла напарница. И многие говорили, ты с ней не ходи, подожди следующую. Но она активная комсомолка, не верила предсказаниям, и долг есть долг. Она поймала снайпера, но ее тоже поймали, она не вернулась.
Больше всего написано о снайперах, о летчицах. Только у нас были женские подразделения. Ночная авиация, бомбардировщицы, истребительная авиация, дальнего действия, которую возглавляла Гризодубова, вот эта школа снайперов, стрелковая бригада была.
– А женщины-танкисты?
– Было такое мнение, что в танковых войсках у нас не было женщин. Потом нашли четырех. Я нашла цифру 19. Женщины-механики, связисты, командиры танков. У Марии Октябрьской муж погиб на фронте. Она попросила, чтобы ее направили в ту бригаду, где служил он. Ее тяжело ранили в 44-м году, и она скончалась. Танк у нее был именной, “Боевая подруга” назывался. Марию очень уважали танкисты, она великолепно себя проявила в ходе Курской битвы.
“Боевая подруга”
Еще есть такая интересная женщина Катя Петлюк. Она была маленькая, 151 см ростом. И танк ее назывался “Малютка”. Очень интересная история – деньги на танк собрали дети со всего Союза после письма в газету маленькой Ады Занегиной. Просили назвать его “Малютка”. Через тридцать лет Петлюк и Занегина встретились.
– Женщина и танк. Трудно представить. Несмотря на ДОСААФ и ГТО вместе взятые.
– Я вообще не представляю, как женщине водить танк. Хоть средний, хоть легкий. Такая махина железная. У нас были Ращупкина, Бархатова, Логунова. Сотникова Ольга водила тяжелый танк. Дошла до Берлина и там написала: “Я – ленинградка!”
Были муж и жена Бойко. Они внесли 50 тысяч на строительство танка и потом воевали в одном экипаже. Но этот брак после войны распался, каждый пошел своим путем. Видите, одних война сближала, а других разделяла.
А еще можно вспомнить Евгению Кострикову, дочь Сергея Кирова от первого брака. Она ушла на фронт с незаконченным медицинским образованием, но в госпитале сидеть не хотела и пошла в Казанское танковое училище. Добилась, чтоб направили.
Евгения Кострикова
У нее сложились личные отношения с одним подполковником или полковником, такая фронтовая семья. А он, используя то, что она дочь Кирова, двигался по службе. Когда закончилась война, он сказал: прости, у меня в тылу моя семья. Кострикова так и не вышла замуж, и когда она скончалась, ее хоронила одна фронтовая подруга. Грустная история.
За меня и за Танюху
– В то же время на войне женщины не только водили танки и самолеты. Были и те, кто стирал, готовил. Их подвиг заметили?
– К сожалению, о работе бытовых отрядов, которые обстирывали наших солдат, я литературу не видела. Видно, тема не очень благодатная. Но это же жизнь, куда деваться. Тема трудового подвига, о ней писали как? Избирательно.
На место молодежи, ушедшей на фронт, приходили женщины разного возраста. Легкая, тяжелая промышленность – 80-90 процентов были женщины. В сельском хозяйстве практически полностью заменили мужчин.
Женщина выполняла работу, которая не прописана ей никакими уставами, никакой жизнью. Допустим, лесоповал. Это же надо представить. Это не подмосковные березы, а махины на Урале. И надо их срубить и вывезти, и не каждый мужчина на это способен. Так мы теряли детородных женщин.
Лесозаготовка
– А еще в шахтах работали.
– Да, меня потрясло, сколько женщин у нас работало в шахтах Кузбасса и Донбасса. В забоях была выше зарплата, а женщинам надо было кормить детей и семью. Даже после войны, несмотря на указы вывести лиц женского пола из-под земли, они сопротивлялись и не хотели выходить.
Во время войны они вносили в списки своих бригад мужей, любимых, которые сражались, и выполняли нормы за них. Это была форма выражения любви, дружбы, веры, что он вернется, раз он числится в бригаде.
А их мужья, когда дошли до Берлина, писали: “За меня и за Танюху”.
150 тысяч женщин получили правительственные награды. Только за войну. А награждали еще и за труд. Если за войну награждали в ходе войны, то за труд начали награждать уже позднее, в ходе пятилетки. Но об этих героинях труда мало говорят.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
– Ну, если воевавшие женщины первое время прятали ордена, что уж тут говорить.
– В 1945 году Калинин на встрече с демобилизованными летчицами сказал: то, что сделали они на фронте – бесценно. Причем мужчин забирали всех подряд, а женщин тщательно отбирали. По его мнению, женщины в армии были на голову выше мужчин по физическим и моральным достоинствам. Вот такое признание. И летчица Кравцова спросила на этой встрече Калинина, почему так мало говорят о женщинах на фронте? То есть даже знаменитые награжденные летчицы отмечали, что даже их не замечают. Что говорить об остальных?
Что такое быть сапером или связистом и тащить катушку? А танки? Сидишь в коробке и знаешь, что если тебя подобьют, то все. На Курской дуге был подбит танк, который вела женщина. Так она выскочила, немцы пытались окружить махину. Экипаж вступил в перестрелку, и их отбили, спасли. А что такое – держать аэростат в ПВО, такую махину? Многие после войны были не способны иметь семью и детей.
М.И. Калинин вручает правительственную награду А.И. Масловской
– Многие этих детей теряли. Всех разом.
– Да, можно вспомнить историю Епистинии Степановой, у которой было 9 сыновей, и все они погибли. Вернулся только один, и прожил недолго.
Женщин не надо смешивать с грязью, а просто отдавать им должное. Потому что женщины, которые прошли фронт, не могли иметь детей – от переохлаждения, от поднятия тяжестей, потеряв любимых, они не могли создать семью.
Мы должны относиться уважительно. Как бы они ни были мужественны, все-таки они представители слабого пола. Женщины заслужили благодарное и нежное отношение.
Я не за то, чтобы нагнетать ужасы, особенно в праздничные дни. Я думаю, что 9 мая – великий день, и мы должны, отдавая дань и память павшим, говорить, что жизнь продолжается.
Я всегда привожу в пример письмо одного офицера. Что его потрясло, когда он освобождал одно из сел Белоруссии. Тишина, населения не видно, люди боятся выходить. В этой звенящей тишине по широкой сельской улице идет курица, а за ней цыплята. И все солдаты останавливаются и уступают дорогу этому живому существу.
И это пишет человек, у которого было всего 15-20 минут, он не знал, останется ли он жив или его снимет снайпер. Я всегда преклоняюсь перед мужеством и разумностью тех, кто воевал. Они умели и ненавидеть, и прощать, и любить.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
Многие советские женщины, служившие в Красной Армии, готовы были покончить с собой, чтобы не попасть в плен. Насилие, издевательства, мучительные казни – такая судьба ждала большую часть пленных медсестер, связисток, разведчиц. Лишь немногие оказывались в лагерях военнопленных, но и там их положение зачастую было даже хуже, чем у мужчин-красноармейцев.
Во время Великой Отечественной в рядах Красной Армии сражалось более 800 тысяч женщин. Немцы приравнивали советских медсестер, разведчиц, снайперов к партизанам и не считали их военнослужащими. Поэтому германское командование не распространяло на них даже те немногие международные правила обращения с военнопленными, которые действовали в отношении советских солдат-мужчин.
В материалах Нюрнбергского процесса сохранился приказ, действовавший на протяжении войны: расстреливать всех «комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве и русских женщин в форме».
Расстрел чаще всего завершал череду издевательств: женщин избивали, жестоко насиловали, на их телах вырезали ругательства. Тела нередко раздевали и бросали, даже не задумываясь о погребении. В книге Арона Шнеера приведено свидетельство немецкого солдата Ганса Рудгофа, который в 1942 году увидел мертвых советских санитарок: «Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные».
Светлана Алексиевич в книге «У войны не женское лицо» цитирует воспоминания одной из женщин-военнослужащих. По ее словам, они всегда держали для себя два патрона, чтобы застрелиться, а не попасть в плен. Второй патрон – на случай осечки. Эта же участница войны вспоминала, что произошло с пленной девятнадцатилетней медсестрой. Когда ее нашли, у нее была отрезана грудь и выколоты глаза: «Ее посадили на кол... Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые». В рюкзаке у погибшей девушки были письма из дома и детская игрушка.
Известный своей жестокостью обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн приравнивал женщин к комиссарам и евреям. Всех их, согласно его распоряжению, полагалось допрашивать с пристрастием и затем расстреливать.
Женщины-военнослужащие в лагерях
Тех женщин, кому удавалось избежать расстрела, отправляли в лагеря. Там их ожидало практически постоянное насилие. Особенно жестоки были полицаи и те военнопленные-мужчины, которые согласились работать на фашистов и перешли в лагерную охрану. Женщин часто давали им «в награду» за службу.
В лагерях зачастую не было элементарных бытовых условий. Заключенные концлагеря Равенсбрюк старались по возможности облегчить свое существование: голову мыли выдававшимся на завтрак эрзац-кофе, сами тайно вытачивали себе расчески.
Согласно нормам международного права, военнопленных нельзя было привлекать к работам на военных заводах. Но к женщинам это не применяли. В 1943 году попавшая в плен Елизавета Клемм попыталась от имени группы заключенных опротестовать решение немцев отправить советских женщин на завод. В ответ на это власти сначала избили всех, а потом согнали в тесное помещение, где нельзя было даже двинуться.
В Равенсбрюке женщины-военнопленные шили обмундирование для немецких войск, работали в лазарете. В апреле 1943 года там произошел и знаменитый «марш протеста»: лагерное начальство хотело наказать непокорных, которые ссылались на Женевскую Конвенцию и требовали обращения с ними как с военнослужащими, попавшими в плен. Женщины должны были маршировать по территории лагеря. И они маршировали. Но не обреченно, а чеканя шаг, как на параде, стройной колонной, с песней «Священная война». Эффект от наказания получился обратным: женщин хотели унизить, а вместо этого получили свидетельство непреклонности и силы духа.
В 1942 году под Харьковом в плен попала санитарка Елена Зайцева. Она была беременна, но скрыла это от немцев. Ее отобрали для работы на военном заводе в городе Нойсен. Рабочий день длился 12 часов, ночевали в цехе на деревянных нарах. Кормили пленных брюквой и картошкой. Трудилась Зайцева до родов, принять их помогли монахини из расположенного недалеко монастыря. Новорожденную отдали монахиням, а мать вернулась на работу. После окончания войны матери и дочери удалось воссоединиться. Но таких историй со счастливым концом немного.
Только в 1944 году вышел специальный циркуляр начальника полиции безопасности и СД об обращении с военнопленными-женщинами. Их, как и других советских пленных, надлежало подвергнуть полицейской проверке. Если выяснялось, что женщина «политически неблагонадежна», то статус военнопленной с нее снимался и ее передавали полиции безопасности. Всех остальных направляли в концлагеря. Фактически, это был первый документ, в котором женщин, служивших в советской армии, уравнивали с военнопленными-мужчинами.
«Неблагонадежных» после допросов отправляли на казнь. В 1944 году в концлагерь Штуттгоф доставили женщину-майора. Даже в крематории над ней продолжали издеваться, пока она не плюнула немцу в лицо. После этого ее живой затолкали в топку.
Бывали случаи, когда женщин отпускали из лагеря и переводили в статус гражданских рабочих. Но сложно сказать, каков был процент действительно отпущенных. Арон Шнеер замечает, что в карточках многих военнопленных-евреек запись «отпущена и направлена на биржу труда» на самом деле означала совсем иное. Их формально отпускали, но на самом деле переводили из шталагов в концлагеря, где и казнили.
После плена
Некоторым женщинам удавалось вырваться из плена и даже вернуться в часть. Но пребывание в плену необратимо их меняло. Валентина Костромитина, служившая санинструктором, вспоминала о своей подруге Мусе, побывавшей в плену. Она «страшно боялась идти в десант, потому что была в плену». Ей так и не удалось «переступить мостик на причале и взойти на катер». Рассказы подруги производили такое впечатление, что Костромитина боялась плена даже больше, чем бомбежки.
Немалое количество советских женщин-военнопленных после лагерей не могло иметь детей. Нередко над ними ставили эксперименты, подвергали принудительной стерилизации.
Те, кто дожил до конца войны, оказывались под давлением со стороны своих же: нередко женщин упрекали в том, что они выжили в плену. От них ожидали, что они покончат с собой, но не сдадутся. При этом в расчет не принималось даже то, что у многих в момент пленения не было при себе никакого оружия.
В годы Великой Отечественной было распространено и такое явление как коллаборационизм.
Вопрос о том, и сегодня является предметом изучения для историков.
11:20 , 14.07.2017
Изнасилования во время вооруженных конфликтов всегда имели военно-психологическое значение как средство запугивания и деморализации противника.
В то же время насилие над женщинами выступало как манифестация сексистского (то есть сугубо мужского) и расистского синдромов, которая набирает особую силу в масштабных стрессовых ситуациях .
Военные изнасилования отличаются от изнасилований, совершенных в мирное время. Сексуальное насилие во время войны или в ходе вооруженного конфликта может иметь двойное значение, если осуществляется в больших масштабах. Оно служит не только для унижения конкретного лица, которое его испытывает, но и для демонстрации народу государства-противника, того, что его политические лидеры и армия не способны защитить его. Поэтому такие акты насилия, в отличие от осуществляемых в повседневной жизни, происходят не тайком, а публично, нередко даже с принудительным присутствием других людей .
В общем выделяют три черты, которые отличают военное сексуальное насилие от изнасилований совершенных в мирное время. Первая - это публичный акт. Враг должен видеть, что происходит с его «собственностью», потому насильники нередко насилуют женщин перед их собственным домом. Это акт против мужа (символически отца нации или лидера противника), а не акт против женщины. Вторая - групповое изнасилование. Боевые товарищи совершают его в одной команде: каждый должен быть как другие. Это отражает постоянную групповую необходимость укреплять и воспроизводить солидарность. Иными словами, пить вместе, гулять вместе, насиловать вместе. Третья - убийство женщины после сексуального насилия .
Доступные исследователям документы свидетельствуют о массовых изнасилованиях солдатами Вермахта женщин на захваченных территориях. Однако определить реальные масштабы сексуальной преступности во время войны, вызванной оккупантами на территории СССР сложно: прежде всего из-за отсутствия обобщающих источников. Кроме того, в советское время на этой проблеме не акцентировали внимание и не велся учет таких жертв. Определенные статистические данные могли дать обращения женщин к врачам, но они не обращались за помощью к медикам, боясь осуждения общества.
Еще в январе 1942 года народный комиссар иностранных дел СССР В. Молотовотмечал: «Нет границ народному гневу и возмущению, которые вызывают во всем советском населении и в Красной армии бесчисленные факты подлых насилий, подлого глумления над женской честью и массовых убийств советских граждан и гражданок, которые совершают немецко-фашистские офицеры и солдаты... Везде озверевшие немецкие бандиты врываются в дома, насилуют женщин, девушек на глазах у родных и их детей, глумятся над изнасилованными... ».
На Восточном фронте среди солдат Вермахта было достаточно распространенным групповое сексуальное насилие над женщинами. Но не только немецкие солдаты занимались этим в годы оккупации, не гнушались таким поведением и их союзники. Особенно в этом, по словам свидетелей оккупации, «отличились» венгерские военные. Не остались в стороне от таких преступлений и советские партизаны.
Во Львове в 1941 году 32 работницы швейной фабрики были подвергнуты насилию, а затем убиты германскими штурмовиками. Пьяные солдаты затягивали львовских девушек и молодых женщин в парк им. Костюшко и насиловали. Ужасные сцены сексуального унижения пришлось пережить еврейским женщинам во время погрома 1 июля 1941 во Львове.
Разъяренная толпа не останавливалась ни перед чем, женщин и девушек раздевали, гоняли в нижнем белье по улицам города, что, разумеется, унижало их достоинство и наносило, кроме физических, еще и психологические травмы. Например, очевидцы рассказывали такой случай: участники погромов раздели двадцатилетнюю еврейскую девушку, воткнули ей в вагину дубинку и заставили маршировать мимо почты в тюрьму на Лонцкого, где в то время проводились «тюремные работы».
О массовом изнасиловании женщин и девушек в селах Галичины говорится в сводке украинских повстанцев октября 1943:
«21 жовтня 1943 р. почалася в Долинщині пацифікація. Пацифікацію переводить відділ Зондерайнзацу СД в силі 100 чоловік, зложений виключно із самих узбеків під проводом працівника Поліції Безпеки в Долині поляка Яроша. Відділ узбеків приїхав біля 16 год. вечора до села Погорілець та счинивши страшну стрілянину хотіли ловити людей. Люди почали тікати хто куди мав змогу. Всі мужчини втекли в ліс. Узбеки кинулися по господарствах та почали стріляти і ловити кури й гуси, а по хатах шукати за маслом, сиром, яйцями, м’ясом та в першу чергу за самогонкою відтак силою примушували жінок варити й приладжувати їжу їм. Поївши добре й закропившись моцно самогоном забралися по дівчат і молодиць. Насилували там де зловили. Було кільканадцять випадків знасилування в присутності родичів, яких стероризувавши порозставлювано по кутках, а на дочках у найбільш рафінований спосіб заспокоювано свої звірські інстинкти. Про кількість випадків знасилування годі довідатися бо знасилуванні соромляться признаватися. Подібну пацифікацію переведено дотепер у селах: Ілемня, Грабів та Лопянка».
Причиной таких действий повстанцы называли малое количество людей, желающих ехать в Германию из этих сел, и действия партизан в регионе.
Не меньшие сцены сексуальных насилий совершали на Западной Украине и советские партизаны. Об этом свидетельствует множество отчетов отрядов УПА, однако для иллюстрации изнасилований красными партизанами женщин все же стоит приводить советские источники - они более достоверны и, главное, объективны, ведь отчеты УПА и воспоминания свидетелей в определенной степени могли «перегибать палку» в этом аспекте. Документы «Украинского штаба партизанского движения» свидетельствуют о сексуальном насилие над мирным населением со стороны «народных мстителей».
Интересный момент: в отчетах партизанских соединений, дислоцированных на Сумщине, Черниговщине, Киевщине упоминаний об изнасиловании женщин мало, они начинают появляться с редкой периодичностью во время рейдов в Западную Украину. Объясняется это отношением советских партизан к этому политически «ненадежному» региону и недружественным восприятием советов со стороны здешнего населения.
Подавляющее большинство галичан считали их врагами и поддерживали украинских повстанцев. Не стоит отбрасывать и то, что партизаны во время рейда не слишком беспокоились о своей репутации, понимали, что, видимо, не скоро вернутся к местам своих преступлений. Находясь на той же территории, стоит думать, о налаживании нормальных отношений с населением, чтобы иметь возможность получать от него продукты питания или одежду. Во время рейда можно было все это взять силой.
Достаточно тщательно сексуальное насилие описано в докладной записке бывших партизан соединения им. Буденного В.Буслаева и Н.Сидоренко на имя руководителя НКВД УССР С.Савченко.
В документе, в частности, говорится:
«В селе Дубовке, под Тарнополем, была изнасилована женщина в возрасте 40-45 лет партизанами Гардоновим, Панасюком, Мезенцевым, командиром отряда Бубновым и другими. Фамилия пострадавшей неизвестна. В селе Верхобуж, под Бродами, старшина Мезенцев пытался изнасиловать девушку и ее мать 65 лет, вывел на улицу ночью и под страхом оружия требовал согласия. Поставил к стене и стрелял из автомата над головами, после чего изнасиловал...
В одном селе, названия не помню, под Снятином, старшина Мезенцев, напившись пьяным, достал пистолет и пытался изнасиловать девушку, которая убежала, тогда он изнасиловал ее бабушку, которой было 60-65 лет... Командир взвода Бублик Павел сам лично и на это подстрекал бойцов, занимался продажей лошадей водки, которые перед отъездом забирал обратно...
Систематически пил, делал самостоятельно незаконные обыски и требовал водку у населения. Делал это всегда с оружием в руках, стрелял в квартирах, запугивал населения. В селе Бисков (в Карпатских горах) в квартире штаба соединения поваром штаба были обстреляны окна, кухонная посуда и потолок за то, что хотел изнасиловать хозяйку, но она убежала. После чего он справил свою нужду на столе...
Грабежи проводились, обычно, при обысках под предлогом - нет ли «шпионов» или «бандеровцев», а обыску, как правило, подвергались такие места, где могли быть часы и другие ценные вещи. Такие вещи, как часы, бритва, кольца, дорогие костюмы просто безапелляционно забирались. О приближении советского партизанского соединения населения обычно знало за 30-40 км. И в последние дни можно было встретить села, оставленные с одними дедами, или вообще пустые дома».
Конечно, руководство НКВД потребовало объяснений от командования Буденновского соединения. В рапорте командир отряда «За Киев» капитан Макаров объяснил все просто. Все факты отрицал, а партизан, которые написали записку, обвинил в измене Родине (жалобщики оставили отряд и вышли в тыл Красной армии) и связям с бандеровцами. Кстати, это довольно распространенный вид отписок командиров партизанских отрядов в случае обвинений их в мародерстве, пьянстве или сексуальном насилии. (Парадокс - получалось, что Макаров не подозревал, что в его отряде есть двое бандеровцев, а «прозрел», только когда они написали докладную записку о нарушениях в подразделении). Дело, вероятно, «замяли». По крайней мере не удалось проследить его дальнейший ход из-за отсутствия документов с указанием вынесенных фигурантам наказаний.
Как видим, женщины в годы войны нередко становились жертвами изнасилований со стороны солдат противоборствующих сторон. В послевоенное время им очень трудно было возвращаться к полноценной жизни. Ведь в СССР они не получали должной медицинской помощи, в случаях беременности не могли избавиться от плода - в Советском Союзе аборты были запрещены законом. Многие, не выдержав этого, накладывали на себя руки, кто-то переехал на другое место жительства, пытаясь таким образом обезопасить себя от пересудов или сочувствия людей и попытаться забыть пережитое.
ПРИМЕЧАНИЯ
Кьопп Г. Зачем я родилась девочкой?: сексуальные «подвиги» советских освободителей. - М. 2011. - с.138-139.
Мещеркина Е.Массовые изнасилования как часть военного этоса // Гендерные исследования военного этоса. - 2001. - №6. - с. 258.
Женская часть нашего многонационального народа вместе с мужчинами, детьми и стариками вынесла на своих плечах все тяготы Великой войны. Женщины вписали в летопись войны немало славных страниц.
Женщины были на линии фронта: медиками, лётчицами, снайперами, в частях ПВО, связистками, разведчицами, шофёрами, топографами, репортерами, даже танкистками, артиллеристами и служили в пехоте. Женщины активно участвовали в подполье, в партизанском движении.
Женщины взяли на себя множество «чисто мужских» специальностей в тылу, так как мужчины ушли на войну, и кто-то должен был встать за станок, сесть за руль трактора, стать обходчиком железных дорог, освоить профессию металлурга и т. д.
Цифры и факты
Воинская служба в СССР является почетной обязанностью не только мужчин, но и женщин. Это их право записано в ст. 13-й Закона о всеобщей воинской обязанности, принятом IV сессией Верховного Совета СССР 1 сентября 1939 г. В ней говорится о том, что Народным Комиссариатам Обороны и Военно-Морского Флота предоставляется право брать в армию и флот женщин, имеющих медицинскую, ветеринарную и специально-техническую подготовку, а также привлекать их на учебные сборы. В военное время женщины, имеющие указанную подготовку, могут быть призваны в армию и флот для несения вспомогательной и специальной службы. Чувство гордости и признательности советских женщин партии и правительству по поводу решения сессии Верховного Совета СССР выразила депутат Верховного Совета СССР Е.М.Кожушина из Винницкой области: “Все мы, молодые патриотки, - сказала она, - готовы выступать на защиту нашей прекрасной Родины. Мы, женщины, гордимся тем, что нам дано право защищать ее наравне с мужчинами. И если позовет наша партия, наше правительство, то мы все выступим на защиту нашей замечательной страны и дадим врагу сокрушительный отпор”.
Уже первые известия о вероломном нападении Германии на СССР вызвали у женщин безграничный гнев и жгучую ненависть к врагам. На проходивших по всей стране собраниях и митингах они заявляли о своей готовности встать на защиту своей Родины. Женщины и девушки шли в партийные и комсомольские организации, в военные комиссариаты и там настойчиво добивались отправки на фронт. Среди добровольцев, подавших заявления об отправке в действующую армию, до 50% ходатайств было от женщин.
За первую неделю войны заявления об отправке на фронт поступили от 20 тыс. москвичек, и спустя три месяца зачисления в ряды защитников Родины добились 8360 женщин и девушек Москвы. В числе ленинградских комсомольцев, подавших в первые дни войны заявления с просьбой отправить в действующую армию, 27 тыс. заявлений было от девушек. Отправки на фронт добились более 5 тыс. девушек Московского района Ленинграда. 2 тыс. из них стали бойцами Ленинградского фронта и самоотверженно сражались на подступах к родному городу.
Роза Шанина. Уничтожила 54 противника.
Созданный 30 июня 1941 года Государственный комитет обороны (ГКО) принял ряд постановлений о мобилизации женщин для несения службы в войсках ПВО, связи, внутренней охраны, на военно-автомобильных дорогах... Было проведено несколько комсомольских мобилизаций, в частности мобилизации комсомолок в Военно-Морской Флот, в Военно-Воздушные Силы и войска связи.
В июле 1941 года свыше 4 тысяч женщин Краснодарского края обратились с просьбой послать их в действующую армию. В первые дни войны добровольцами ушли 4 тысячи женщин Ивановской области. По комсомольским путевкам стали красноармейцами около 4 тысяч девушек из Читинской области, свыше 10 тысяч из Карагандинской.
На фронте в разные периоды сражалось от 600 тысяч до 1 миллиона женщин, 80 тысяч из них были советскими офицерами.
Центральная женская школа снайперской подготовки дала фронту 1061 снайпера и 407 инструкторов снайперского дела. Выпускницы школы уничтожили в войну свыше 11280 вражеских солдат и офицеров.
Рязанскому пехотному училищу в конце 1942 года был дан приказ - подготовить из женщин-добровольцев около 1500 офицеров. К январю 1943-го в училище прибыло свыше 2 тысяч женщин.
Впервые в в годы Отечественной войны в Вооруженных Силах нашей страны появились женские боевые формирования. Из женщин-добровольцев было сформировано 3 авиационных полка: 46-й гвардейский ночной бомбардировочный, 125-й гвардейский бомбардировочный, 586-й истребительный полк ПВО; Отдельная женская добровольческая стрелковая бригада, Отдельный женский запасной стрелковый полк, Центральная женская школа снайперов, Отдельная женская рота моряков.
Снайперы Фаина Якимова, Роза Шанина, Лидия Володина.
Находясь под Москвой, 1-й отдельный женский запасной полк также готовил кадры автомобилистов и снайперов, пулеметчиков и младших командиров строевых подразделений. В личном составе числилось 2899 женщин.
В Особой Московской армии ПВО служили 20 тысяч женщин.
Некоторые женщины были и командирами. Можно назвать Героя Советского Союза Валентину Гризодубову, которая в течение всей войны командовала 101-м авиационным полком дальнего действия, где служили мужчины. Она сама совершила около двухсот боевых вылетов, доставляя партизанам , взрывчатку, продовольствие и вывозя раненых.
Начальником отдела боеприпасов управления артиллерии армии Войска Польского была инженер-полковник Антонина Приставко. Закончила она войну под Берлином. Среди ее наград ордена: "Возрождение Польши" IV класса, "Крест Грюнвальда" III класса, "Золотой Крест Заслуги" и другие.
В первом военном 1941 году сельскохозяйственным трудом, главным образом в колхозах, было занято 19 млн. женщин. Это значит, что почти все тяготы по обеспечению питанием армии и страны падали на их плечи, на их трудовые руки.
В промышленности было занято 5 млн. женщин, причем многим из них были доверены и командные посты - директоров, начальников цехов, мастеров.
Культура, образование, здравоохранение стали предметом заботы, главным образом, женщин.
Девяносто пять женщин в нашей стране имеют высокое звание Героев Советского Союза. Среди них и наши космонавты.
Самое многочисленное представительство участниц Великой Отечественной войны среди других специальностей составляли женщины-медики.
Из общего числа врачей, которых в действующей армии насчитывалось около 700 тысяч, женщин было 42%, а среди хирургов - 43,4%.
Средних и младших медицинских работников на фронтах служило более 2 миллионов человек. Женщины (фельдшера, сестры, санинструкторы) составляли большинство - свыше 80 процентов.
В военные годы была создана стройная система медико-санитарного обслуживания сражающейся армии. Существовала так называемая доктрина военно-полевой медицины. На всех этапах эвакуации раненых - от роты (батальона) до госпиталей глубокого тыла - самоотверженно несли благородную миссию милосердия медики-женщины.
Славные патриотки служили во всех родах войск - в авиации и морской пехоте, на боевых кораблях Черноморского флота, Северного флота, Каспийской и Днепровской флотилиях, в плавучих военно-морских госпиталях и санитарных поездах. Вместе с конниками они уходили в глубокие рейды по тылам врага, были в партизанских отрядах. С пехотой дошли до Берлина. И всюду медички оказывали специализированную помощь пострадавшим в боях.
Подсчитано, что девушки-санинструкторы стрелковых рот, медсанбатов, артиллерийских батарей помогли семидесяти процентам раненых бойцов вернуться в строй.
За особое мужество и героизм 15 женщин-медиков удостоены звания Героя Советского Союза.
О подвиге женщин - военных медиков напоминает скульптурный памятник в Калуге. В сквере на улице Кирова на высоком пьедестале возвышается во весь рост фронтовая медицинская сестра в плащ-палатке, с санитарной сумкой через плечо. Город Калуга в годы войны был средоточием многочисленных госпиталей, которые вылечили и вернули в строй десятки тысяч бойцов и командиров. Потому-то и соорудили в святом месте монумент, у которого всегда цветы.
История еще не знала такого массового участия женщин в вооруженной борьбе за Родину, какое показали советские женщины в годы Великой Отечественной войны. Добившись зачисления в ряды воинов Краской Армии, женщины и девушки овладели почти всеми военными специальностями и вместе со своими мужьями, отцами и братьями несли военную службу во всех родах войск Советских Вооруженных Сил.
Неизвестные советские девушки-рядовые из истребительно-противотанковой артиллерийской части.
Около 12% населения оккупированных территорий в той или иной мере сотрудничали с немецко-фашистскими захватчиками.
Педантичные немцы нашли работу для всех желающих. Мужчины могли служить в полицейских отрядах, а женщины шли посудомойками и уборщицами в солдатские и офицерские столовые. Впрочем, честным трудом зарабатывали далеко не все.
Горизонтальное предательство
К «половому» вопросу на оккупированных территориях немцы подошли со свойственной им пунктуальностью и расчетом. В крупных городах были созданы публичные дома, сами фашисты называли их «бордель-хаусами». В таких заведениях трудилось от 20 до 30 женщин, а за порядком следили солдаты тыловой службы и военная полиция. Никаких налогов или податей немецким «смотрящим» сотрудницы домов терпимости не платили, все заработанное девушки уносили домой.
В городах и деревнях при солдатских столовых организовывались комнаты для свиданий, в которых, как правило, «работали» женщины, трудившиеся тут же посудомойками и уборщицами.
Но, по наблюдениям тыловых служб вермахта, созданные публичные дома и комнаты для свиданий не справлялись с объемом работ. Напряжение в солдатской среде росло, вспыхивали ссоры, которые заканчивались смертью или ранением одного солдата и дисбатом для другого. Проблема была решена возрождением на оккупированных территориях свободной проституции.
Чтобы стать жрицей любви, женщина должна была зарегистрироваться в комендатуре, пройти медицинское освидетельствование и сообщить адрес квартиры, где она будет принимать немецких солдат. Медицинские обследования были регулярными, а заражение оккупантов венерической болезнью каралось смертной казнью. В свою очередь, немецкие солдаты имели четкое предписание: при сексуальных контактах в обязательном порядке использовать презервативы. Заражение вензаболеванием было весьма серьезным преступлением, за которое солдата или офицера разжаловали и отправляли в дисбат, что почти приравнивалось к смертному приговору.
Денег за интимные услуги славянские женщины на оккупированных территориях не брали, предпочитая натуральную оплату - консервы, буханку хлеба или шоколад. Дело было не в моральном аспекте и полном отсутствии меркантильности у сотрудниц домов терпимости, а в том, что деньги в период военных действий особой ценности не имели и кусок мыла обладал гораздо большей покупательской способностью, чем советский рубль или оккупационные рейхсмарки.
Наказали презреньем
Женщины, которые работали в немецких домах терпимости или сожительствовали с немецкими солдатами и офицерами, открыто порицались соотечественниками. После освобождения территорий сотрудницы военных борделей часто бывали биты, их стригли наголо и при любом удобном случае поливали презрением.
Кстати, местные жители освобожденных территорий очень часто писали доносы на таких женщин. Но позиция властей оказалась иной, ни одного дела за сожительство с врагом в СССР заведено не было.
«Немчиками» в Советском Союзе называли детей, которые рожали женщины от немецких захватчиков. Очень часто младенцы появлялись на свет в результате сексуального насилия, поэтому судьба их была незавидна. И дело вовсе не в строгости советских законов, а в нежелании женщин растить детей врагов и насильников. Но кто-то мирился с ситуацией и оставлял детей оккупантов в живых. Даже сейчас на территориях, захваченных немцами в период Второй мировой войны, можно встретить пожилых людей с типично немецкими чертами лица, которые родились во время войны в глухих деревнях Советского Союза.
Никаких репрессий в отношении «немчиков» или их матерей не было, что является исключением. Например, в Норвегии женщины, уличенные в сожительстве с фашистами, подвергались наказаниям и преследовались по закону. Но больше всего отличились французы. После падения фашистской империи за сожительство с немецкими солдатами и офицерами было репрессировано около 20 тысяч француженок.
Гонорар в 30 серебренников
С первого дня оккупации немцы вели активную пропаганду, выискивали людей, которые были недовольны советской властью, и склоняли их к сотрудничеству. На захваченных советских территориях издавались даже свои газеты. Естественно, журналистами в таких изданиях работали советские граждане, которые стали добровольно работать на немцев.
Вера Пирожкова и Олимпиада Полякова (Лидия Осипова ) стали сотрудничать с немцами чуть ли не с первого дня оккупации. Они были сотрудниками профашистской газеты «За Родину». Обе были недовольны советской властью, а их семьи в той или иной мере пострадали во время массовых репрессий.
Газета «За родину» — оккупационная немецкая двухцветная газета выходившая с осени 1942 года до лета 1944 года. Источник: ru.wikipedia.org
На врагов журналистки работали добровольно и всецело оправдывали любые действия своих хозяев. Даже бомбы, которые фашисты сбрасывали на советские города, они называли «освободительными».
Обе сотрудницы при приближении Красной армии эмигрировали в Германию. Никакого преследования со стороны военных или правоохранительных структур не было. Более того, Вера Пирожкова в 90-е годы вернулась в Россию.
Тонька-пулеметчица
Антонина Макарова является самой известной женщиной-предательницей Второй мировой войны. В возрасте 19 лет комсомолка Макарова оказалась в «Вяземском котле». Из окружения вместе с молодой санитаркой выходил солдат Николай Федчук . Но совместное скитание санитарки и бойца оказалось недолгим, Федчук бросил девушку, когда они добрались до его родной деревни, где у него была семья.
Дальше Антонине пришлось двигаться в одиночку. Поход комсомолки завершился на Брянщине, где ее задержал полицейский патруль печально известной «Локотской республики» (территориальное образование русских коллаборационистов). Пленница приглянулась полицаям, и они взяли ее к себе в отряд, где девушка фактически выполняла обязанности проститутки.