Василий Шукшин (1929-1974)

После изучения данной главы студент должен:

знать

• основные разновидности рассказов В. М. Шукшина;
• характерные черты героя В. М. Шукшина и подспудные авторские размышления о проблемах времени, истории;
• общность и различие рассказов В. М. Шукшина с деревенской прозой;

уметь

• соотносить сюжетно-конфликтные положения рассказов В. М. Шукшина с авторской концепцией народного характера и национальной истории;
• выявить в ходе анализа, какие качества традиционного крестьянского мира и характера ценит писатель, какие противоречия народного характера открываются в героях В. М. Шукшина;
• показать своеобразие языка В. М. Шукшина, мастерство писателя в построении диалогов;

владеть

• навыками анализа произведения малого жанра с указанием важнейших жанровых примет;
• методами выявления объективной авторской позиции, важнейших форм ее проявления в произведениях разной жанровой принадлежности.

Своим литературным и кинематографическим творчеством В. М. Шукшин подчеркнул значение национальной духовной памяти, творческого потенциала предков, "сельских жителей". Он сумел запечатлеть противоречивую динамику современного бытия. При этом в полной мере задействовался потенциал излюбленного жанра писателя – рассказа. Были использованы образно-стилевые возможности, открытые в рамках традиционных и модернистских поисков мирового и национального искусства XX века.

Творческая биография В. М. Шукшина

Василий Макарович Шукшин родился в крестьянской семье на Алтае. В 1933 г. был арестован и расстрелян отец Шукшина, простой крестьянин-колхозник. В 1942 г. семья еще раз осиротела: погиб на войне отчим, заменивший мальчику и его младшей сестре отца.

Не закончив школы, в голодные послевоенные годы Василий Шукшин должен был уйти из родного дома. Уже в зрелом возрасте он получил среднее образование, работал в школе, закончил ВГИК. Кинематография стала профессией Шукшина. Здесь он добился серьезного творческого успеха, сняв фильмы "Живет такой парень", "Странные люди", "Печки-лавочки", "Калина красная", сыграв во многих картинах как актер. Но главным для Шукшина всегда был труд писателя. За десять лет активной писательской работы им созданы произведения самых разных жанров: рассказы, повести, произведения для театра, романы, критика и публицистика.

Внезапная смерть во время съемок в фильме "Они сражались за Родину" не позволила осуществиться новым творческим и человеческим планам В. М. Шукшина.

Художественный мир В. М. Шукшина

Сложности жизни, мировосприятия и творческой ориентации Шукшина позволяют отнести художника, как и наиболее характерных его героев, к представителям самой массовой социальной группы 1950–1970-х гг. – выходцев из села, горожан в первом-втором поколении. Сохраняя память о прошлом, в особенности впечатления о таких переломных моментах XX в., как коллективизация и Великая Отечественная война, люди вынуждены были строить мир, совершенно не похожий на прежний. Бытовые, социальные, нравственные и духовные ориентиры менялись весьма динамично. Остатки патриархального, традиционного российского мироустройства соседствовали с приметами нового мира. Он формировался в основном не по "планам народно-хозяйственного развития", а хаотично, под влиянием сиюминутных интересов и возможностей миллионов людей, оторванных историческим ветром от крестьянского "привычного дела". Сочетание старого и нового принимает зачастую гротескно-фантастические формы, создает трагикомические ситуации, рождает характеры "странных" людей. Их писатель и делает героями своих произведений.

Шукшин-писатель сумел наиболее прочно и естественно соединить эпическую по масштабу и направленности мысль с жанровой формой рассказа. Причем чаще всего мы встречаем у него рассказ новеллистического типа, рассказ- сценку, жанрово-бытовую зарисовку. Более или менее развернутые в фабульном отношении истории автор нередко стремится разбить на компактные целостные эпизоды, "кадры", мизансцены. Однако в малой эпической форме Шукшин решал вопросы бытийного и социально-философского уровня. Творчество Шукшина эпично и в том смысле, что в его основе лежат народные философские, нравственные, эстетические воззрения.

Еще одной особенностью новеллистики Шукшина является оригинальное сочетание самовыражения персонажей и авторского начала. Позиция писателя – не эпически бесстрастная констатация, а жаркий эмоциональный диалог, спор, иногда "спектакль", который герои "закатывают" не только друг другу, но и автору, которому, в свою очередь, тоже далеко не всегда удается и хочется держать нейтралитет. Это и обусловливает острую конфликтность, чрезвычайный динамизм сюжета, речи, диалогов, контактов и взаимоотношений героев, повествователя, автора.

Интересны и показательны для понимания шукшинской концепции народного характера рассказы "Светлые души", "Сапожки", "Дядя Ермолай", "Стенька Разин", "Гринька Малюгин", "Классный водитель", "В профиль и анфас", "Упорный", "Как мужик переправлял через реку волка, козу и капусту", "Рыжий", "Как помирал старик", "Горе". Персонажи этих произведений воплощают человеческий идеал Шукшина. Его положительный герой не вырван из повседневной, "простой" жизни, а естественно существует в ней. Преклонение перед ее мудростью и красотой – важнейшая авторская эмоция. Миру "мертвых душ", о котором так много сказано в русской литературе, Шукшин вместе с другими писателями 1960–1980-х гг. противопоставил "лад" и "мир" "светлых душ". Добрый юмор, мягкая ирония занимают в арсенале авторских средств значительное место. Благодаря им проявление лучших человеческих качеств делается не натужно-демонстрационным, а естественным, непритязательным.

Судьба семьи, запечатленная в автобиографических мотивах произведений, прошлое и настоящее родного края, сложнейшие, переломные моменты истории давали Шукшину материал, для размышлений о народном характере и национальной судьбе. Его положительный герой не идеален, но именно надежен; это стержневые характеры, определившие в конечном счете направление национального развития. Вместе с тем писатель видел и показал противоречивое воздействие на характер традиционного склада социально-политических процессов XX в.

Это, в частности, касается темы коллективизации. Обсуждение ее в официально санкционированных формах нормативного творчества оказывалось бесплодным. Чтобы выразить свою позицию, Шукшин использует в рассказе "Заревой дождь" сюжетно-образную схему горьковской "Песни о Соколе", активно привлекавшейся массовой пропагандой для воспитания новой нравственности. У Горького противостоят друг другу житель вольного неба смелый Сокол и обитатель сырых и теплых земляных нор осторожный Уж. У Шукшина с "земляным", земным началом связан Кирька, бывший кулак, через много лет встречающийся с сельским активистом периода коллективизации Ефимом Бедаревым. Как и горьковский Уж, Кирька явно готов пережить Сокола-Бедарева и хочет узнать у умирающего тайну его борьбы и веры. Но в отличие от Горького причиной смерти Ефима являются не "враги", а его "внутренняя болезнь", собственная "кровь". Объект полемики в рассказе – не столько сам Горький, сколько то значение, которое придавалось революционно-романтическим идеям борьбы и насилия в пропаганде 1920– 1950-х гг. Позиция Шукшина – поиск начал, восстанавливающих жизнь даже после самых безжалостных ломок и крутых поворотов.

Рассказы социально-философского цикла 1966–1968 гг. ("Миль пардон, мадам!", "Заревой дождь", "Чудик", "Даешь сердце!", "Бессовестные", "Капроновая елочка", "Нечаянный выстрел", "Охота жить", "В профиль и анфас", "Раскас", "Операция Ефима Пьяных") стали опытом художественного осмысления судьбы народа. Шукшин пишет о драматических потерях, которые понес национальный характер на историческом бездорожье XX в., и о тех суррогатах, которыми заполнялся духовный вакуум в официальной пропаганде. Шукшин по-своему интерпретирует ставшую знаком времени фигуру "нового русского человека" (М. Горький), "человека с ружьем" ("Миль пардон, мадам!", "Даешь сердце!", "Нечаянный выстрел", "Охота жить"). Обретение этого внешнего атрибута новизны соседствует с утратой многих важнейших традиций духовного бытия личности и мира.

Свойства творческой методологии писателя особенно отчетливо проявились в рассказе "Миль пардон, мадам!" . Шукшин не случайно делает героя рассказа абсолютным "ровесником революции", год его рождения – 1917. В юности Бронька участвовал в раскулачивании, коллективизации. Палец, из которого можно стрелять, – указательный – Броньке оторвало в юности, пришедшейся на годы "великого перелома". Эти важнейшие повороты истории России создают фон сюжетного действия. Символика отстреленных пальцев – указательного и среднего на правой руке – связана с их значением в старообрядчестве. Именно двуперстное наложение крестного знамения было одной из особенностей, отличавших старую веру от новой. Потеряв пальцы, герой тем самым оказался символически отделен от старой веры, но и новой вере, требующей "человека с ружьем", служить по-настоящему не сможет. Свидетельством тому является рассказанная Бронькой вымышленная история о его попытке "убить гада" – Гитлера. Эмоциональный рассказ о стремлении принести пользу Родине завершается горестным признанием: "Я промахнулся..." Герой Шукшина, несомненно, талантлив: "Стрелок он был, правда, редкий". Даже в "искаженной истории" он смог проявить завораживающую силу, колоссальный творческий потенциал.

Изображая необычных, смешных и странных героев в полуанекдотической ситуации, писатель пытается понять, как менялся народный характер в ходе драматического XX в. Шукшин полагал, что в чудаке, дурачке "правда времени" обнажается в большей степени, чем в поступках "мыслящего и умного". Шукшин находит слово, метафорически обобщившее его представления о современном герое, застывшем, по выражению писателя, "в очень неудобном положении: одна нога на берегу – другая в лодке". Тип чудика из одноименного рассказа 1967 г. на длительный период становится объектом наиболее пристального художественного анализа писателя. Очевидно единство героя и автора (тезок) в области нравственных оценок и выбора. Для писателя несомненны одухотворенность жизни и творческий потенциал человека из народа. Чудаковатость любимых героев Шукшина – форма проявления их духовности, выплеск их светлой души:

"Чудики не странные и не чудаки. От обычных людей их отличает разве только то, что талантливы они и красивы. Красивы они тем, что слиты с народной судьбой, отдельно они не живут... Они украшают жизнь", – неоднократно говорил Шукшин в своих интервью.

В образе Василия Князева (героя рассказа "Чудик" ) обнаруживаются противоречивые возможности для дальнейшего развития (или деградации) персонажа. Чудик потому и стал наиболее "шукшинским" героем, что в максимальной степени воплотил писательское понимание текущего момента национальной жизни, состояния народного духа, "крайне неудобное положение", в котором оказался традиционный характер.

Чудик попадает в малознакомый мир. Уже первый эпизод-кадр рассказа (случай в магазине) не только показывает абсолютное бескорыстие героя, совестливость, желание делать добро и нравиться, его тягу к людям, зависимость от их мнения, но и издержки такой зависимости. Чудик с удовольствием слушает, запоминает разговор стоящих впереди "мужчины в шляпе" и "полной женщины с крашеными губами". По ощущениям героя, это уважаемые "культурные", "городские" люди, в социально-иерархическом ряду они находятся выше него. Однако вся "культура" этих "людей искусства" сводится к злопыхательским рассуждениям о начальнике, к сплетням. Чудик не может этого понять, но его привлекают непонятные и красивые, как ему кажется, слова, манеры. В следующих мизансценах он пытается их копировать.

Не так важно, что город отличается от деревни в бытовом плане. Куда существеннее, что люди в новом мире, начинают руководствоваться иными нравственными принципами. Чудик еще не знает, как легко, незаметно и безвозвратно здесь теряется нечто гораздо более ценное, чем деньги. Душа Чудика потрясена отрицательными впечатлениями, полученными в незнакомом мире, но у него есть спасение, отдушина. Возвращение домой, шаги босиком по земле, казалось бы, дают прежние равновесие и покой. Однако послесловие, знакомящее с героем, о котором вроде бы псе уже сказано, разрушает красивую иллюзию. Даже простые анкетные сведения оказываются многозначительными. "Земля", деревня вовсе не является каким-то "заповедником незамутненной нравственности": здесь идут общие для всей страны процессы. Достаточно противоречиво характеризует героя уже его профессия. Он показывает сельчанам "кино". Вспомним, что и сам Шукшин не в шутку искал нравственные оправдания своему уходу из села, работе в кино. Чудик, как явствует из рассказа, – плотник, садовод, художник, да и основные крестьянские дела он знает. И вдруг – киномеханик, отпуск в разгар лета и, следовательно, сельской страды... Праздность, нарядность в эту пору осознаются как качества, от которых шаг до предательства, осознанного или бессознательного.

Обретенный писателем историзм творческого зрения помогает ему увидеть коренные противоречия текущего периода национальной жизни, когда духовность подвергается агрессивному подавлению со стороны псевдокультуры. Шукшин размышляет о современных противоречиях национального бытия, ищет наиболее емкие образы для их воплощения.

Образ цирка в художественном мире Шукшииа-прозаика исполняет нередко метафорические функции правдоподобной замены храма. Особенно очевидно это значение образа в рассказах 1969 г. "Мастер", "Крепкий мужик", "Чередниченко и цирк" . Первоначальное название – "Цирк" совершенно определенно указывало центральную метафору последнего произведения, а портретное сходство и совпадение возраста позволяют видеть в Чередниченко двойника Василия Князева. Цирк в зачине рассказа метафорически представлен как образ языческой, враждебной христианству арены: культура силится подменить духовность. Если Чудик ощущает мертвящее прикосновение новой реальности, но пока еще может уйти от нее в привычный мир, к земле, то Чередниченко спокойно соглашается с навязанным существованием, находит способы ужиться с государством и своего не упустить.

Еще один Князев (на сей раз Николай Николаевич) из рассказа 1973 г. "Штрихи к портрету" – фигура наиболее драматическая. Князеву уже не 39, как его однофамильцу из рассказа "Чудик", а 45 лет (рассказы написаны как раз с шестилетним перерывом). Он еще сохранил внешнее сходство со своим предшественником, но его социальный статус изменился. Телемастер не просто "крутит кино", а обеспечивает саму возможность пользоваться усовершенствованным экраном. Значение телевизора, зрелища как идола новой жизни подчеркнуто в "Штрихах к портрету" параллелью "иконы – телевизоры": икон полно у тетки в смежной комнате; телевизорами заставлена комната Николая Николаевича.

Совпадение в главном сюжетно-композиционной структуры "Чудика" и "Штрихов к портрету" позволяет писателю организовать откровенный "диалог" героев-однофамильцев. Николай Николаевич уже вполне поменялся местами со многими из тех, кто Чудику приносит боль и обиду. Николай Князев – энтузиаст и теоретик новых форм жизни, в основе которых лежат подчинение личности государству, бездумность и бездуховность. Счастливо найденный Князевым "простой и наглядный" образ холма – пирамиды – целесообразного государства первоисточником имеет горсть земли (родной земли), которую не просто бросает, а отдает, жертвует на общее дело каждый из граждан. Исторический аспект метафоры приводит к размышлениям о реальных клочках земли, с обобществлением которых в годы "великого перелома" закладывались социально-экономические основы нового государственного здания.

Николай Князев искренне, как свою, принял пропагандировавшуюся идею, а то, к чему может привести "народное" участие в государственно-политическом абсурде, когда плодотворная народная энергия сгорает в бесплодных социально-политических баталиях, на местном материале демонстрирует герой рассказа "Срезал" Глеб Капустин. Достойные друг друга этически, Глеб и "кандидаты" ведут борьбу за "голоса масс", оставаясь безразличными к душам людей. Зрители становятся соучастниками "забега в ширину" – абсурдного состязания-игры, истинная цель которого – поднять значение одних жизненных ценностей и снизить значимость иных. "Теневая", "рыночная" нравственность с культом известности, материального успеха, насилия, агрессивности, жестокости, социально-политической демагогии еще только заявляет свои права в рассказе

Шукшина, но уже обнаруживает недюжинные способности в подчинении себе душ. Духовность заменяется суррогатами, взывающими к страстям и своекорыстному "разуму". Народ низводится до состояния плебейской толпы, потребляющей "хлеб и зрелища", а народное мнение делается объектом манипулирования.

Особенно часто Шукшин прибегает к форме, которую сам обозначил как "рассказ-судьба". "Житийный" рассказ позволяет писателю, сохранив преимущества рассказа- сценки: динамизм и увлекательность, самораскрытие характера в поступке и слове, – показать истоки душевного склада героя, усилить значение авторского слова в исследовании духовной эволюции человека.

Классическим образцом такого произведения является рассказ "Жена мужа в Париж провожала" . Главная коллизия произведения обусловлена реакцией живой души героя на угнетающие ее условия, социальные обстоятельства. Жизнь Кольки давно уже не требует от него ни душевности, ни творчества: "Руки отвыкли от работы, душа высыхает – бесплодно тратится на мелкие, мстительные, едкие чувства". То, что главный герой произведения творческий и душевный человек, подчеркивается в авторском рассказе о Колькиной "Цыганочке". В чем-то более крупном Колька проявить себя не может и "с остервенением" разворачивается в танце. В другой ситуации это могло быть отдыхом для души, сейчас осталось единственным ее взлетом. Автору важно, чтобы читатель понял: не о социально-бытовой драме идет речь, а о социально-философской трагедии. Чтобы обосновать значительность конфликта, вывести его за пределы семейно-бытовой проблематики, повествователь с самого начала подчеркивает глубокую национальную характерность типа:

"Очень надежный, крепкий сибирячок, каких запомнила Москва 1941 года, когда такие вот, ясноглазые, в белых полушубках день и ночь шли и шли по улицам, одним своим видом успокаивая большой город".

Писатель даже наделяет героя некоторыми автобиографическими чертами. Однако и драматизм положения, в котором оказался герой, не скрывается, сразу подмечен автором: "Парень выплясывает какую-то затаенную горькую боль". Неоднозначность ситуации подчеркивается фигурами умолчания: "Колька тоже смеется, хотя...", "Больше гордую, чем...".

Для писателя важно показать социальные и даже исторические причины, заставляющие героя жить в условиях, когда "душа высыхает". Далеко не всё обусловлено тем, что он оказался в городе и в конкретной "неблагополучной" семейно-бытовой ситуации. То, что происходит у Паратовых, – драматический общенациональный процесс, а не примета жизни отдельной московской семьи. Душа крестьянина сама по себе не может защитить человека от растлевающего воздействия цивилизации, тем более что само понятие хозяйства, хозяйствования на земле дискредитировано советской властью. Мечта Кольки о "маленьком тракторе, маленьком комбайнике и десяти гектарах земли" для его жены Вали – "кулачество", "мещанство". В ее эмоциональном выкрике: "Кулачье недобитое. Почему домой-то не поехал? В колхоз не охота идти? Об единоличной жизни мечтаете с мамашей своей..." – всколыхнулось не только личное, но и затверженное по учебникам истории, отложившееся на собраниях, напоминающее о недавних временах, когда слова "из крестьян" в графе "происхождение" воспринимались как "черная метка" социальной неполноценности, указание на потенциального врага. Сама Валя давно живет только материальным. Колька Паратов человек другого типа. Жить с мертвой душой он не смог бы. Именно поэтому и можно говорить о трагедии человека, изображенной в этом рассказе писателем. Память об оставленной земле, матери больно ворочается в душе героя. Издевательское упоминание о самом дорогом становится последним внешним поводом к трагической развязке.

С годами Шукшин обретает глубину и многогранность взгляда на мир и человека. Пытаясь попять душу своих героев, он обращается к национальной истории. Важнейшим замыслом Шукшина-кинорежиссера было создание фильма о Степане Разине. Фильм он поставить не успел, но был написан роман о Разине "Я пришел дать вам волю" (1969). В характере главного героя писатель выявил "нестыкующиеся" начала: сочувствие обиженным, оборачивающееся жестокостью; поиски веры, ведущие к богоборчеству; огромный духовный потенциал, который в полной мере смог раскрыться лишь в момент покаяния и добровольно принятого наказания; стремление жить для людей и объективное расхождение с подлинно народным пониманием смысла и цели жизни; и, вопреки последнему, обретение бессмертия в памяти народа, способного оценить не только деяние, но и замысел. При всей противоречивости народного характера народ тем не менее сохраняет у Шукшина значение единственно безошибочного судьи исторических свершений и личностей.

Ориентируясь на народную систему нравственных ценностей, Шукшин создает ряд философско-сатирических произведений. Нс простое осмеяние пороков людей и общественных несуразностей становится задачей писателя в таких произведениях, как повесть-сказка "Точка зрения", пьеса "Энергичные люди", рассказы "Мой зять украл машину дров", "Кляуза". Писатель стремится указать причины душевного неблагополучия людей, искажения общественных представлений о нравственности.

По своему художественному уровню, глубине и многогранности тематики и проблематики повесть-сказка "До третьих петухов" стала книгой итогов Шукшина. Потенциал народного характера, потери на историческом бездорожье XX в., обусловленные и внешним воздействием, и давним внутринациональным расколом, противоречиями русского характера, возможности воскресения душ и обретения перспектив – все эти вопросы важны для творчества Шукшина в целом. Они же являются наиболее значимыми и в сказке "До третьих петухов". Условно-аллегорическая манера повествования позволила в максимальной степени типизировать и обобщать, говорить о конкретном времени и размышлять об исторических закономерностях. Комическое и драматическое начала сплавлены в произведении так же тесно, как и в жизни. Энергичное действие, диалог как основа сюжетной ткани, минимальное использование речи повествователя не мешают автору быть активным, он философски осмысливает события в таких формах, как это могли бы сделать его герои – простые по образу жизни, но не примитивные, мыслящие люди с живой душой.

Шукшин анализирует итоги века, когда народ-труженик взялся за ему не свойственное занятие. Путь Ивана оказался дорогой сплошных потерь и поражений. В горестном и бессмысленном путешествии Ивана стало очевидно, как он легковерен и бесхитростен. Его нельзя заставить изменить себе, но можно обмануть, направить к ложным целям (он должен добыть справку, что не дурак), использовать в своих интересах и даже его руками сеять зло, зная, что раскаяние и осознание придет, но, скорее всего, запоздает. В ходе путешествия персонажа выявились разрушение основ бытия, потери в духовной сфере: храм захвачен хамом, церковь превращена в цирк. Вместо рождения нового мира и нового, умного Ивана "дело", к которому призывала Ивана активная часть библиотечного общества, обернулось фарсом: Ивана-младенца спеленали, и он "наложил резолюцию" в духе тех, что "но 700 но 800" в день накладывал Мудрец. Библиотечное же общество и с обретенной печатью бессильно перед "гадами" и бесами. Вопрос "что делать?" важен для писателя. Мысль о необходимости национального сосредоточения, анализа пройденного пути и сохранения оставшихся ценностей важнее всего для Шукшина. Ее он оставил, как завещание, современным читателям своих ярких, праздничных и драматичных, прозрачных и глубоких, мудрых произведений.

В. М. Шукшин прожил недолгую жизнь. Но его книги, фильмы, сама незаурядная личность художника по- прежнему привлекают людей. Его творчество, воплощенные в художественной форме раздумья о человеке и обществе, не утратили актуальности, а эстетическая оригинальность и совершенство его литературных произведений обеспечили наследию Шукшина прочное место в истории литературы XX в. Оно сохраняет и свой воспитательный нравственный потенциал.

Введение

Актуальность. Изучение творчества В. Шукшина - задача сложная. Искусство В. Шукшина - писателя, актера, кинодраматурга - постоянно рождает споры, научные дискуссии, которые далеко еще не закончены.

Время вносит свои поправки, требуя уточнений бытующих мнений, их дополнения или пересмотра. И дело не только в критическом поиске, в динамике воззрений и смене концепций. Дискуссии эти вводят нас в круг важных теоретических проблем, для решения которых требуется основательность исследования всего содержания творчества В. Шукшина (концепция народа и личности, герой, эстетический идеал, вопросы жанра и стиля).

Существуют разногласия в понимании природы дарования В. Шукшина и связанных с ним принципов анализа, критериев оценок. Истинное искусство всегда сопротивляется схемам, прямолинейности суждений, игнорированию его самобытности. Творчество В. Шукшина противилось любым попыткам разрушить его цельность и многожанровое единство.

Концепция личности и народа исследуется как центральная в творчестве В. Шукшина, всесторонне обоснованная писателем в историческом и нравственно-эстетическом аспектах (см. главы: «Критерий нравственного», «Когда утрачиваются связи...», «Допрашивая историю...»). Проза писателя рассматривается в книге как значительное явление советской литературы.

Исходя из вышеперечисленных фактов, мы сформулировали тему нашего исследования: «Авторские слова в творчестве В.Шукшина».

Объектом нашего исследования творчество Шукшина.

Методы исследования: анализ теоретической литературы, обобщение, контекстуальный анализ.

Задачи исследования:

1.Проанализировать литературоведческую литературу по теме исследования.

2.Дать характеристику основным понятиям работы.

Глава 1. Основополагающие особенности творчества В.Шукшина

.1 Художественный мир В.М. Шукшина

Земля - образ конкретный и поэтически многозначный в творчестве В. Шукшина. Дом родной и родная деревня, пашня, степь, мать-сыра земля... Народно-образные восприятия и ассоциации вводят нас в систему понятий высоких и сложных, исторических и философских: о бесконечности жизни и уходящей в прошлое цепи поколений, о Родине, о необъяснимо притягательной силе земли. Этот всеобъемлющий образ естественно становится центром содержания творчества Шукшина: образной системы, основных коллизий, художественных концепций, нравственно-эстетических идеалов и поэтики.

Писатель изображал героев на фоне конкретных и обобщенных образов реки, дороги, бесконечного простора пашни, отчего дома, безвестных могил. Шукшин наполняет этот центральный образ всеобъемлющим содержанием, решая кардинальную проблему: что есть Человек, в чем суть его бытия на Земле? В прочном узле проблематики соединились вопросы исторические и философские, всеобщие и конкретные - общенародной и личностной жизни.

Земное притяжение, влечение к земле - сильнейшее чувство человека, прежде всего крестьянина-земледельца. Рождающееся вместе с человеком образное представление о величии и мощи земли - источника жизни, хранителя времени и ушедших поколений - в искусстве В. Шукшина обновилось, обретя многозначность. Размышляя над судьбами крестьянства, думая о его прошлом и настоящем, В. Шукшин неизменно возвращался к земле: традициям, нравственным понятиям, верованиям, которые складывались у земледельца в труде, многовековому опыту и заботам крестьянина о хлебе насущном. Но земля у Шукшина - образ исторический. Ее судьба и судьбы людей едины, и разорвать эти вечные связи невозможно без трагически необратимых катастроф и гибельных последствий. Народ, совершив революцию, строил новую жизнь, он освободил свою Родину от оккупантов в грозные годы Великой Отечественной войны, отдал все силы возрождению, обновлению и расцвету жизни. Земля и люди сегодня, их бытие, их будущие судьбы - вот что волнует писателя, приковывает его внимание. Судьбы сегодняшние - продолжение звеньев исторической цепи поколений. Прочны ли эти звенья и как они спаяны? - размышляет Шукшин. Необходимость, насущность этих связей вне всякого сомнения. Прослеживая жизненный путь отцов и детей, представляющих разные поколения и стоящие за ними эпохи, Шукшин стремится раскрыть их духовный мир, радости и заботы, смысл бытия, во имя чего прожита жизнь.

В рассказе «Дядя Ермолай» вопрос остается без ответа. Нужно многое взвесить, распознать, обдумать, сопоставить, чтобы понять характер, душу людей старшего поколения. Только без нарочитой снисходительности. Лучше запоздалое прозрение, неожиданно посетившее чувство благодарности, лучше совестливое раскаяние по поводу не сказанного вовремя доброго слова, не проявленного сердечного участия!

Размышления над смыслом жизни старших поколений неизменно возвращают писателя к извечным и простым истинам: земля, труд, дом, - составляющим основу бытия. Да, в этом круге замыкались все радости и все интересы, огорчения и заботы дяди Ермолая, его поколения, его отца, деда и далее - в глубину прошлого - уходили проверенные искомые истины. Но оставалась неразгаданной тайна прочности, устойчивости этих истин. Тайна извечного притяжения земли и дома.

Нет, не покорность судьбе, не традиция, не консерватизм крестьянского бытия виделись за всем этим. Нечто высокое, поэтическое и извечно нравственное угадывал здесь Шукшин. За крестьянской и общечеловеческой тягой к дому, родной деревне - исконная привязанность души к родине, обновляемая у каждого нового поколения. Это все более усложняющееся чувство, укрепленное сознанием духовной связи отцов и детей, патриотизмом, проявившимся в годы Отечественной войны, и еще многое «неизреченное» осознавал В. Шукшин за естественным для каждого человека духовным влечением к родной земле.

Обогащение, обновление, даже усложнение содержания исконных понятий и представлений о земле и родном доме в творчестве В. Шукшина вполне закономерно. За всем этим - самобытность мировосприятия писателя, его жизненного опыта, обостренное чувство родины, художническая проникновенность, рожденные в новую эпоху жизни народа. Совершенно естественно пристальное внимание Шукшина к современным социальным процессам. Он «допрашивает» наше время, изучает своего современника, чей духовный мир пытается разгадать и обрисовать.

Бережно, внимательно, тактично присматривается Шукшин к человеку, улавливая именно моменты духовных исканий, размышлений, нравственного напряжения, в которые освещается личность.

Проза, кинодраматургия, фильмы Шукшина остро драматичны, психологически уплотнены. Характеры изображаются в напряженно-кризисные моменты выбора, самопознания, трагического прощания с жизнью, разочарования или необычайных открытий. При этом внутреннее состояние героя как будто обнажено.

Мы узнаем все о человеке: угадываем дисгармонию души, разлад с миром, драматизм нравственных поисков, или напротив - высшую гармонию с миром, людьми.

Напряженно-кризисное духовное состояние героя рождается в момент высшей гармонии - слияния с природой. Писатель акцентирует внимание читателя на моментах, когда душу человека озаряют добрые и светлые чувства. Поиски ответов на вечные вопросы о смысле жизни и преемственности поколений требуют от писателя анализа чувств. Любовь, дружба, сыновние и отцовские чувства, материнство в беспредельности терпения и доброты - через них познается человек, а через него - время и сущность бытия. Пути постижения писателем бытия ведут его к познанию глубин души человеческой. А в этом - ключ к решению и древних, и новых загадок жизни. Узнавая дорогих Шукшину героев, убеждаешься в одном: выше всего, прекраснее и глубже те переживания, которые испытывает человек, приобщаясь к природе, постигая извечную власть и обаяние земли, бесконечность человеческой жизни («Залетный», «Верую!», «И разыгрались же кони в поле», «Алеша Бесконвойный»).

«Наиболее современными в искусстве и литературе мне представляются вечные усилия художников, которые отдаются исследованию души человеческой. Это всегда благородно, всегда трудно», - говорил Шукшин.

Чаще всего писатель оставляет своих героев один на один с памятью о тех сильнейших переживаниях, в которых оживала душа, воспоминание о которых люди пронесли через всю жизнь.

Отчетливо обнаруживаются грани, как бы разделяющие отцов и детей: различны их мировосприятие, чувства и отношение к земле. Писатель тактично, объективно говорит о различии духовного склада поколений как о данности, естественном явлении.

Совершенно закономерно, что в центре поэтического ряда люди - земля выделен образ матери, с ее терпением, добротой, великодушием, жалостью. Насколько многозначен, богат красками, символичен, но всегда конкретно-естествен этот излюбленный писателем характер! Поэтизируя простую деревенскую женщину-мать, Шукшин изображает ее хранительницей дома, земли, извечных семейных устоев и традиций. В старой матери-труженице Шукшин видит истинную опору для человека в превратностях судьбы, она для писателя - воплощение надежды, мудрости, доброты и милосердия.

Однако мать - хранительница опустевшего дома, который, по той или иной причине, навсегда покинули дети, - ситуация драматичная. И драма эта многозначна, циклична по содержанию: страдают отцы и матери, страдают и дети, избравшие свой путь в жизни.

Всматриваясь в социально-семейные и бытовые ситуации (деревенские и городские), разбирая их «начала» и «концы», Шукшин убеждал нас в многосложности, неисчерпаемости драм жизни. Даже в том случае, если выбор героя был трагедийным, финалы оставались открытыми, обращая к читателю и зрителю свои новые «начала» («Сельские жители», «Один», «В профиль и анфас», «Жена мужа в Париж провожала», «Письмо», «Как помирал старик», «Бессовестные», «Земляки», «Осенью», «Сураз», «Материнское сердце», «Залетный», «Калина красная» и т. д.).

Для многих молодых героев деревня - уходящий в прошлое мир. Дом, земля, труд на земле как бы принадлежат только памяти, вырисовываясь в романтических красках. Неотвратимость размежевания отцов и детей в деревне обусловлена социально-исторически: техническим прогрессом, урбанизацией, влиянием города, дальнейшим преобразованием деревни и неизбежным различием психологического склада разных поколений. Однако Шукшина волнует нравственное содержание текущего процесса, его последствия.

Шукшин пишет социальную драму в течение всех лет работы. От первых наблюдений, которые, накапливаясь, стали основой глубоких размышлений и обобщений, драма эта, распадаясь на десятки новых конфликтов, вбирала в себя все новый и новый жизненный материал. Содержание ее бесконечно разнообразно. В драме обнажаются разногласия отцов и детей: противоборствуют различные жизненные позиции, взгляды. Потрясенный и взволнованный мир этот укладывается, но трудно, мучительно, подспудно стремясь к гармонии, не всегда находя ее.

Созидательные силы активны, их роль совершенно очевидна в социальных драмах В. Шукшина. Эти силы выявляются в субстанции народа - в его здоровом нравственно-этическом начале, которое более всего выражено в трудовых традициях, в коллективизме, в причастности к общему делу, наконец - в творческих возможностях народа. Стремление к гармонии образует мощное, глубинное течение, которое, противостоя разладу, различным социально-семейным конфликтам, обладает созидательными возможностями.

В поступательном развитии жизни неуклонно идет процесс формирования и утверждения преобразуемых человеком социальных отношений. Однако не на пустом месте. На почве, подготовленной отцами, опытом старших поколений, и при условии бережного отношения детей к нравственным и трудовым традициям, к труду вообще, чтобы человек «...ничего... не потерял дорогого, что он обрел от традиционного воспитания, что он успел понять, что он успел полюбить; не потерял бы любовь к природе...» - как говорил Шукшин. Добрая воля человека, его разумное вмешательство в текущий процесс плодотворны: в возможностях человека преодолеть бездушие, пассивность, потребительский эгоизм.

Социально-бытовые драмы В. Шукшина - драмы прощания с уходящим в прошлое укладом жизни и связанными с ним традициями. Не менее сложно, противоречиво - как в городе, так и в деревне - протекает утверждение новых отношений, нового уклада, вбирающего в себя черты и нормы современной жизни. Смысл этого процесса общезначимый, в конечном итоге - общечеловеческий. Неизбежность распада, исчезновения прежних трудовых отношений, преобразования их в процессе общественно-исторических перемен и технических сдвигов для Шукшина закономерны. Современный город вовлекает в свою орбиту огромное число сельского населения, для которого этот процесс сопряжен с известными потерями прежних навыков, трудовых традиций, семейного уклада. Смена старого новым может сопровождаться отрицательными явлениями нравственного порядка. В. Шукшин их видит, анализирует. Воспроизводя порой причудливое сплетение смешного и драматического, писатель предостерегает нас от легкомысленного отношения к происходящему, от бездумного смеха.

Угасание старых семейных отношений острее и болезненнее протекает в деревне. Истоки драмы - в социально-нравственных последствиях разлома деревенских семей: в распаде связей с землей, угасании традиций земледельческого труда. В. Шукшин пишет о необратимых изменениях духовно-нравственного склада человека, происходящих в результате отчуждения от земли, от семьи. Конечно, в этом нет рокового предопределения или чьей-то злой воли. Шукшин относится с величайшим доверием к человеку, его разуму, добрым наклонностям, самостоятельности. От самого человека зависит, насколько разумно и мудро он распорядится всем тем ценным, что завещано ему старшими поколениями. Шукшин требователен к своим героям, пристрастен, но объективен, предоставляя им право самим принимать решения, делать выбор, оценивать происходящее. Вместе с тем он далеко не безразличен к тому, как складываются отношения отцов и детей, каковы судьбы и перспективы преемственности поколений. Дети порой отвергают опыт старших поколений, считая его не соответствующим уровню современной жизни, тормозящим ее, а потому принадлежащим только прошлому. Опыт детей формируется в новых условиях жизни; прогресс как будто бы предопределил преимущество, успех новых поколений.

В ряде рассказов эти ситуации отцов и детей представлены очень конкретно: от комедийных («Сельские жители») до печальных и трагических. Старуха Кандаурова («Письмо») пытается помочь своей дочери советом, в письме она делится с ней своим жизненным опытом. Конечно, старая мать понимает всю тщетность своих стараний, лишь втайне надеясь на душевную отзывчивость дочери-горожанки, давно ушедшей в свою жизнь и поглощенной собственными заботами. Воспоминания о молодости, о прожитой жизни возвращают Кандаурову к реальности: к одиночеству, к печальным итогам, заставляя ее примириться со своей судьбой.

В распавшихся семьях сохранились тонкие нити связей, поддерживаемые письмами. Но в письме не выскажешь того, о чем болит душа у матери или отца. Да и писать старики не мастера. А детям, живущим в ритме современной деловой жизни, вечно некогда. Старшее поколение отцов умудренно-терпеливо принимает свою судьбу, признавая ее неизбежность. В рассказе «Как помирал старик» предыстория семьи Степана лишь угадывается: все дети нашли свое место в городской жизни, но для писателя важно не это, а душевное состояние героя в момент высокой трагедии. Старый Степан признает за детьми право по-своему строить жизнь, хотя и не заблуждается относительно их нравственных качеств, внутренне сознавая, что дети его могли быть и добрее, и совестливее.

Шукшин находит в старых людях много доброго, прежде всего преданную любовь к детям, всепрощение - в их трогательных письмах, в трагикомических стремлениях помочь, научить, спасти заблудших, в умении понять, оправдать и простить детей, сохраняя при этом независимость, душевную твердость. У шукшинских стариков столько мудрости, человеческого достоинства, терпения, что читателю очевидны симпатии автора.

Признавая высокие достоинства старших поколений, почтительно прощаясь с ними, Шукшин предоставляет слово молодым, вводит их в действие своих драм. Идея духовной преемственности, конкретизируясь в характерах и ситуациях, символизирует вечное движение жизни, в которой побеждают добрые нравственные начала.

Нравственно-эстетические идеалы В. Шукшина воплощаются конкретно, художественно убедительно в характерах героев, унаследовавших от старшего поколения все доброе, нравственно ценное, перспективное, а также в их естественной причастности к жизни всей страны, в котрой каждый из героев обретает свое место и призвание, приложение своим силам.

Художественный мир Шукшина - многолюдный, «многошумящий», динамичный и живописный. Создается иллюзия полной естественности его, совершенного единства с реальностью. Океан жизни, как бы выплеснув в момент могучего волнения этот образный мир, не остановил свой бесконечный бег. За ушедшими придут новые поколения. Жизнь нескончаема и беспредельна.

1.2 Критерий нравственного в творчестве В.Шукшина

Герои В. Шукшина откровенно, независимо, горячо спорят о вечном и сиюминутном, о добре и зле, о смысле жизни, о призвании человека. Многие из них - максималисты, не склонные к компромиссам, покорности или невмешательству. Они готовы исправлять всех и все, предлагая собственные конструктивные программы, поправки, усовершенствования. Шукшинские мыслители живут в реальной обстановке, отнюдь не тяготясь повседневностью. Многие из них, любя жизнь, ценя ее радости, в самой реальности открывают нечто новое, не замечаемое другими, как, например, художник Саня Неверов («Залетный»), сельский поп («Верую!»), Алеша Бесконвойный (в одноименном рассказе), автор-повествователь («Дядя Ермолай»), Матвей Рязанцев («Думы»), школьник Юрка.

Поиск истины начинается с познания окружающего мира. Споры, разногласия возникают, когда речь заходит о роли и назначении человека, о его нравственных качествах, путях совершенствования. Шукшинские философы - материалисты и гуманисты - обнаруживают в своих суждениях конкретность и логику, независимость мышления, стремление постичь все своим умом - от микромира до космоса. В духовных исканиях каждый из героев проявляет свое восприятие действительности, свою натуру, свою духовную организацию. Перед нами развертывается свиток разнообразных, совершенно неповторимых видений, восприятий и мнений. Их личностность, выраженная психологически убедительно, делает каждый поиск не только субъективным, но и как бы приоритетным, заключающим в себе единственные в своем роде открытия.

Каждая человеческая индивидуальность ведет собственную партию независимо от других, но все вместе действующие лица этой духовной драмы образуют удивительный многоголосый хор, утверждающий смысл жизни в гармонии человека с миром.

В чем высший смысл жизни? Герои находят ответы, познавая окружающий мир, самокритично допрашивая себя. В согласии с внешним миром, с людьми человек видит для себя опору, оправдание своего существования. Согласие, взаимопонимание, отзывчивость приходят толко тогда, когда человек раскрывает в себе возможности деятельного добра и любви, дарит людям свои духовные ценности. Это - путь самовоспитания, требовательного внимания к себе и людям. Таков вывод.

В «людской молви», окрестившей героев, ощутимы добрый юмор, признание своеобычности характеров «чудиков» и «бесконвойных», права их жить по-своему, потому что в этой их «непритертости» к привычной жизни не таится ничего темного, опасного для людей. Напротив, в необычности поведения героев распознаются доброта, человечность, к которым люди всегда чутки. И перестали показывать пальцем на Чудика, если он прыгал, ликовал под веселым дождем, оставили в покое Алешу, догадываясь, возможно, что самодеятельность для него что-то большее, - видимо, в ней цель его существования. Автор, разделяя народную точку зрения, - великодушное отношение к личности, уважение ее, поддержал своих героев, убедил читателя в художественной значимости, исконности подобных человеческих характеров.

Чудик, Бронька Пупков («Миль пардон, мадам!»), Саня Залетный, Степка (одноименный рассказ), убежавший из колонии за три месяца до окончания срока, чтобы повидаться с родными, мастер Семка Рысь, размышляющий над тайнами старинного храмового зодчества («Мастер») - характеры-опровержения. Сюжеты этих рассказов раскрывают перед нами «золотые россыпи» души героев, самим своим существованием опровергающих узость, ограниченность обедненных обывательских представлений о человеке и жизни. Это фантазеры, оригинально мыслящие, воспринимающие жизнь поэтически; они стремятся наделить ее собственной легендой, веселой выдумкой, сказкой. Бронька Пупков и «генерал» Малафейкин (одноименный рассказ) владеют искусством импровизации. Люди одаренные, талантливые всегда щедры. Шукшинские мистификаторы, «чудики» ищут пути к сердцу человека, чтобы хоть шуткой, игрой пробудить ответное чувство, с которым приходит согласие и взаимопонимание.

Герои Шукшина справедливо полагают, что бесценный дар жизни преступно растрачивать попусту. Человек тогда и велик, когда он чувствует пульс окружающего его мира и живет в гармонии с ним.

Философия разумной любви, добра, милосердия Алеши и сочувствующего ему автора активна, мужественна, ответственна. Во власти человека нравственно подготовиться к этому, высвободив свои истинные чувства из-под гнета эгоизма, обособленности, тщеславия и мелочности. Нравственное очищение не означает в данном случае пассивного, самодовольного созерцания «царства божьего» в душе собственной или проповеди «малых дел». Взаимодействие с людьми начинается на духовной основе, в процессе деятельного участия человека в общей жизни. Для Алеши Бесконвойного такой опорой в жизни стало ощущение личной ответственности за землю, за все живое, которому так необходимы милосердие, разум и память сердца. А если естественные чувства утрачены, как того опасался Алеша Бесконвойный, размышляя о судьбе своей? Как вернуть бесценные дары ума и сердца человека - доброту, деликатность, отзывчивость, естественность - ему самому, людям, миру?

Шукшинские герои любят послушать умудренных жизнью стариков. Но спокойная рассудительность старшего поколения раздражает многих из них, в особенности максималистов, требующих немедленного решения всех проблем совершенствования человека. В отличие от попа, Алеши Бесконвойного, Чудика, Ивана Максимовича («Ночью в бойлерной»), максималисты воспринимают мир драматически нервно, обостренно. Обличительство, морализаторство берут верх над созидательным, позитивным поиском, а гордое сознание собственной правоты, непогрешимости и особая уверенность в праве поучать, порожденная изоляцией, одиночеством героев, еще более усугубляют их разобщенность с людьми и миром.

Драматично положение этих героев, драматично отношение их к миру. Истоки подобного мировосприятия героев - в несостоятельности их личностной позиции и социально-нравственных исканий, бесплодных и утопичных в конечном итоге, хотя по своей сути они выражают значительность усилий персонажей, их общие стремления найти позитивные решения.

В поисках шукшинскими героями истины, через их заблуждения, трудности, в своеобразной мозаичной форме споров персонажей, в существе их вопросов и ответов, опровержений, утверждений, в защите нравственных идеалов отразилось общее: социально-историческое и современное состояние народной жизни, ее важнейшие тенденции обновления и преобразования. В многоголосии проступают основные направления идей и мнений: жизнеутверждающее начало, поэтизирующее жизнь, и рационалистическое, сторонники которого руководствуются идеями целесообразности и пользы. Объединяет их пафос отрицания мещанства, эгоизма, приобретательства, корысти - всего, что искажает, уродует нашу жизнь.

Голос автора в этом многоголосии звучит спокойно и уверенно. Он всегда узнаваем в необычном «многошумящем» хоре. Автор поэтизирует радости и красоту жизни отнюдь не созерцательно. Реальная жизнь в эстетике В. Шукшина - мера нравственно ценного; отношение к жизни - критерий истинного, испытание сущности человека.

Радость и полноту жизни, чувство гармонии с природой испытывают не все герои, но лишь характеры высокой духовной организации, сердечные, отзывчивые и добрые. Надо уметь прислушиваться к голосу жизни и природы. Настоящий человек обладает этим творческим качеством. Шукшинский синтез - родина, земля, дом, труд - конкретен, реален, достижим. Он сохраняет свою одухотворяющую притягательность в условиях технических преобразований. Чтобы достичь гармонии с окрестным миром, совсем не нужно бежать из «неволи душных городов» или заселять «многоэтажное здание» Князева.

Свой идеал писатель утверждает во всех жанрах творчества. Ему дорого проявление простых и прекрасных чувств, подтверждающих достижимость идеала: память о родине, о доме отчем, любовь к матери, ощущение кровной связи с землей, радость общения с миром - тот круг переживаний и чувств, который очерчивает нравственный облик человека и свойствен живой душе.

Гармония в человеческих отношениях создается в преодолении бездушия, в борьбе со злом. Счастье в концепциях Шукшина - это деятельное бытие, где созидательное начало принадлежит самому человеку и где в основе гармонии человека с миром - активное, разумное и сердечное творчество.

.1 Своеобразие рассказов В.Шукшина

В. Шукшин придерживался своего понимания природы рассказа и принципов работы над ним. Главное и определяющее для писателя - ориентация на устное народное творчество: на сказку, песню - с их строгостью, чувством меры, уважением к слушателю. Как отмечал писатель, народное искусство никогда не принимало нарочитую форму, ему чужды «пустое баловство», «манерность» или «холодная игра ума».

Шукшинское слово, богатое интонационно, воспринимается нами как бы озвученным, оно точно воспроизводит смену психологических состояний действующих лиц, пластично очерчивая облик, духовный строй персонажей. Можно сказать, что слово, чья роль многофункциональна, в значительной мере создает необходимую форму рассказа, повести, романа. «Я знаю, когда я пишу хорошо: когда пишу и как будто пером вытаскиваю из бумаги живые голоса людей».

В своих художественных исканиях Шукшин преобразовывал жанры, открывая их новые возможности и резервы. Однако новаторство Шукшина традиционно. И в этом нет ничего парадоксального. Шукшин, изображая, поэтизируя сокровенное в реальной жизни, ориентировался на народное мироощущение, юмор, речь, опирался на традиции классики. Новое органично вырастало на этом фундаменте. Преобразование жанров, кроме того, рождалось в русле классической традиции как необходимое ее продолжение на современном этапе. И потому мы никогда не ощущаем в работе В. Шукшина «сделанности» произведения, нарочитости, экспериментальности.

Стремление к высокой простоте, ясности в творчестве Шукшина проявлялось все глубже и последовательнее. Читая прозу Шукшина, посмотрев его фильмы, мы как бы входим в реальную жизнь, узнаем ее заново, не задумываясь над тем, что эта жизнь - художественная, созданная автором; она представлена писателем во всей своей полноте. В обманчиво простой форме нашли свое выражение подлинное искусство перевоплощения, умудренное знание, артистизм.

Без рассказов В. Шукшина уже невозможно рассматривать современный литературный процесс, анализировать тенденции и направление развития прозы. И хотя в этом жанре работают многие талантливые писатели наших дней, шукшинский рассказ блестяще демонстрирует динамизм, емкость, перспективность такого жанра. Рассказ Шукшина в ряду многих современных рассказов, смелых и оригинальных в жанровом плане, решал новые, неожиданные задачи, вторгаясь в пределы большой художественной прозы.

Размышляя над жанром рассказа, Шукшин писал: «Вот рассказы, какими они должны быть:

1. Рассказ - судьба.
2. Рассказ - характер.
3. Рассказ - исповедь.

Самое мелкое, что может быть, это рассказ-анекдот.

Нет, литература - это все же жизнь души человеческой, никак не идеи, не соображения даже самого высокого нравственного порядка».

Шукшинские характеры историчны. История «осела» в самом типе: в душевном строе, речи, облике того или иного персонажа. Принадлежность его к определенному времени, периоду или эпохе органична, кажется, что данный характер лепило само время. «Особая примета» характера - нравственно-психологические черты, возникновение и развитие которых соотносится с конкретным временем. Речь, способ мышления, поступок демонстрируют нам сложившиеся черты, их эволюцию или момент переломного состояния. Баев, оторвавшийся от земледельческого труда, «умнел» и «всходил на дрожжах» жульнических операций в трудные послевоенные годы, формируясь как частный предприниматель. «Крепкий мужик» Шурыгин по типу - явление 20-х годов. Егор Прокудин «проявляется» как исторический характер в послевоенные годы. Серж, Кэт, «энергичные» - явления наших дней и т. д.

В творчестве В. Шукшина движение времени выразительно воплотилось в его удивительной характерологии. В рассказах писателя распознаются совершенно отчетливо военные и послевоенные годы («Из детства Ивана Попова», «Дядя Ермолай», «Беседы при ясной луне», «Су-раз»). Многие характеры действующих лиц «восходят» к 20-м и 30-м годам, воспоминания героев дополняют картины прошлого конкретным переживанием. Время оживает.

Важнейшей опорой рисунка характеров стали приметы обыкновенной жизни, видимые на поверхности. Эта повседневность, насущно необходимая писателю и драматургу, воспроизводится пластично, точно, убеждая читателя и зрителя в своей весомой значительности. Здесь живут люди! Характеры Шукшина бытуют в этой среде, они сами «создают» свое предметное, временное окружение и неотделимы от него. В рассказе «Осенью» перед нами проходят разные временные периоды - от начала революции до современности, запечатленные в точных деталях и в серьезных коллизиях, в речи, в историях героев. Автор с большим искусством воспроизводит в драме характеров и в комедии нравов исторические черты и детали, например в рассказах «Мужик Дерябин», «Непротивленец Макар Жеребцов», «Привет Сивому!», «Мой зять украл машину дров!», «Бессовестные». Аналитичная мысль писателя, выделяя те или иные социально-психологические признаки и качества характеров, проницательно распознает в обыкновенной жизни важное и сокровенное. Рассказы создаются в итоге глубоких размышлений автора над конкретными вопросами бытия народа.

Шукшинский рассказ организует ситуация. Ее выбор отвечает замыслу писателя, а конкретность, насыщенность ее действием, скрытый динамизм - требованиям экономии средств, чувству меры, лаконизму. Ситуация драматическая или комедийная обрисовывается, за редким исключением, без каких-либо предварений, заставок или пролога к действию.

Сюжетные ситуации рассказов остро перипетийны. В ходе развития их комедийные положения могут драматизироваться, а в драматических может неожиданно обнаружиться нечто комическое. В коллизии и в сменяющихся положениях героев, конечно, оживает реальная жизнь со всем ее разнообразием. Но в сюжетных ситуациях и конфликтах конкретизируются обобщающая мысль писателя, творческое видение действительности, запечатленные в противоречивой динамике. Сюжетная ситуация стремительно и обнаженно передает моменты дисгармонии духовных состояний героев, нарушение течения их жизни. Укрупненно выявляя необычные, исключительные обстоятельства (чаще всего уже в начале рассказа), сюжетная ситуация содержит указание на возможный взрыв, катастрофу, которые, разразившись, ломают привычный ход жизни. Курьезы, нелепости, чудачества возникают в результате колебания или разрыва общепринятого, и потому комедийное по сути своей - значительно, серьезно. Характеры в подобных ситуациях ведут себя необычно, бросая вызов общепринятому. Чаще всего поступки и действия героев направляет стремление к счастью, к справедливости, духовный поиск.

Итак, развитие ситуации означает разрыв, резкий сдвиг обычного течения жизни. Взрывная сила, таящаяся в наметившейся коллизии, может вызвать цепную реакцию, движение которой угасает уже за пределами сюжета. Эта особенность конфликтной ситуации характеризует ее перспективность, размах, движение вширь и вглубь - в реальность. Вполне понятно, что герои в этом взвихренном содержании своими поступками, речами разрушают стереотипные понятия о норме. Опровергая всей своей сущностью, манерой поведения усредненное, устойчивое, а то и обедненное представление о человеческой личности, герои В. Шукшина убеждают нас в бесконечном многообразии индивидуальностей, характеров, «голов и сердец».

Объемность ситуации, насыщенность ее социально-психологическим содержанием, перипетийность - все это специфические качества сценичности, действенности рассказа. Одна из форм воплощения подобной ситуацион-ности - поливариантность ее развития, в ходе, которой открывается перспектива расширения и завершения коллизии уже за пределами данного рассказа - в другом ее варианте, который, в свою очередь, указывает на возможность дальнейшего движения, и т. д.

Другая форма, выявляющая внутренние содержательно-проблемные связи рассказов, может быть названа циклизацией. Это более сложный вид объединения рассказов на уровне содержательно-проблемного взаимодействия их, при котором, как и в первом случае, каждый рассказ сохраняет свою независимость и самобытность. Ситуационная и характерологическая преемственность, выраженная в циклах, определяется объемностью содержания и жизненного материала, анализируемого писателем. Таким образом, циклизация рассказов - форма воспроизведения сущности жизни, временных и пространственных связей, текучести бесконечного человеческого бытия. Один из примеров подобной циклизации - объединение рассказов о детстве Ивана Попова («Из детских лет Ивана Попова»), внешне связанных судьбой одного героя. Однако глубинная преемственность многих сцен и эпизодов проявляется в цельности восприятия ребенком и подростком событий предвоенных и военных лет, впечатлений, которые так бережно хранит автор-рассказчик. Значит, и в данном случае циклизация - форма воплощения усложненной концепции реальности, которая воспроизводится с разных точек зрения (героя, матери, их окружения, автора).

Циклизация свойственна сатирическим произведениям, где объединение рассказов и повестей определяется художественной концепцией и принципами типизации.

И тем не менее каждый рассказ В. Шукшина - особый случай, с единственным характером. Потому разрешение драмы тоже единственное в своем роде. Даже если мы обнаружим общую основу конфликта: восстановление справедливости, попранного человеческого достоинства, поиск своего предназначения, - каждый его вариант и разрешение особые.

«Сураз», «Раскас», «Беспалый», «Страдания молодого Ваганова», «Осенью», «Жена мужа в Париж провожала», «Мой зять украл машину дров!», «Други игрищ и забав», «Ночью в бойлерной» - рассказы, казалось бы, тематически близкие, убеждают нас в неповторяемости, самоценности каждого случая и его финала. Даже курьезная история неожиданно заставляет угадывать скрытую за нею значительность случая, вызывая сочувствие герою.

Поступки героев порой неожиданны, часто непредсказуемы, они заставляют нас не только удивляться человеческим характерам, но и относиться к личности с уважением, считаться с нею.

Смерть наведывается к героям Шукшина, и, кажется, в ней нет ничего загадочного, хотя переход от неистовой «цыганочки» к вечному покою трагически противоестествен. Смерть - разрушение жизни, непоправимое несчастье («Горе», «Как помирал старик», «Сураз», «Залетный», «Охота жить», «Осенью», «Солнце, старик и девушка», «Жил человек», «Заревой дождь»). Умудренно-спокойное принятие смерти как неизбежности, завершающей путь человека, народно в своей основе. Философичность содержания многих рассказов обусловлена стремлением автора «сопрягать» истины человеческого бытия с неизбежностью завершения его круговорота, разглядеть начала и концы жизни человека в одной-единственной судьбе, которая включена в неостановимое движение времени. Но это совсем не означает покорности судьбе, фатализма.

Да, характеры героев сложны. В драмах раскрываются борьба мнений, столкновения полярных позиций. В кульминациях обнажаются самые болевые точки: разлад в душе, затаенные страдания, дисгармония жизни героев. Многие из них гибнут во имя идеи, сильной страсти, ради утверждения своего достоинства. Драматическая ситуация, однако, свободно вбирает в сферу действия комедийные элементы, которые либо сопутствуют драме, либо, предваряя ее, указывают на возможности иного разрешения коллизии. Пересечение разноплановых элементов, неожиданные развороты действий - «от великого до смешного», характеризуя самобытность шукшинской интерпретации бытия, убеждают в ее сложности и многообразии.

Ситуации рассказов менее всего поддаются «разъяснению», они требуют объемного восприятия: в шуме голосов, в цвете, в резкой смене сценических планов с неожиданным финалом. Внутреннее напряжение, достигнув предельно высокой точки, может разрешиться драматически или комедийно. Таковы ситуации рассказов «Страдания молодого Ваганова», «Версия», «Хахаль», «Вянет, пропадает», «Бессовестные», «Ночью в бойлерной».

Герои Шукшина, разделяя пафос духовных исканий писателя, предлагают свои объяснения того, что происходит с человеком, с нами, в наше время, свои программы совершенствования личности. В. Шукшин требователен к человеку. Потому так суровы его критика и обличения всего безнравственного. Иначе не пришел бы писатель к сатире.

Творчество В. Шукшина мы пытались представить в свободном, естественном движении: в цельности и единстве проблематики, жанров, стилевой специфики. Зримость, пластичность, полифонизм свойственны всему творчеству писателя - от рассказа «Сельские жители» до исторических повествований, киноповестей и сатирических произведений. Цельность творчества В. Шукшина обусловлена нравственно-эстетической позицией художника, которая с развитием его искусства становилась все более четкой, определенной, воинствующей по отношению ко всему недоброму, отрицательному, в их разных качествах и обличиях. Прямые публицистические выступления автора, заостренность сатирических портретов, суровость оценок, безоговорочность авторского суда - свидетельство сложнейшей внутренней эволюции художника.

Цельность творчества В. Шукшина определяется преимущественно особенностями мировосприятия художника, его неповторимым видением характеров, бесчисленных явлений, фактов, существующих не в разобщенной множественности, а в единстве движущегося бытия. Многожанровость, многостильность искусства Шукшина - четко осознанная самим художником необходимость формы, воплощающей именно это бытие. В пределах различных жанров и видов столь же естественной формой отображения действительности во всем ее многообразии стала циклизация, возможности которой новаторски раскрываются и реализуются автором.

Энергия содержания и конфликта обнаруживается в самых различных видах и формах многоголосия. Драматизированные диалоги, пересекающиеся речевые потоки столь многозначны, широки, что, кажется, требуют выхода в пространство: на сцену, на площадку, на улицу. Героям необходима гласность - собрание, многолюдная деревенская сходка, где голоса звучат открыто, правота утверждается, а виновные порицаются или сурово осуждаются в народных мнениях. Невмешательство окружающих в происходящее, в судьбу героя оборачивается отчаянием, одиночеством, порой трагедией. Поэтому рамки рассказов Шукшина открыты, финалы, за немногим исключением, ждут своего продолжения, призывая к соучастию всю огромную читательскую аудиторию. Природа конфликтов произведений Шукшина такова, что «не укладывается» в сюжет одного рассказа. Поливариантность их берет начало в самой реальности. Важнейшие ситуации развертываются во множественности, тяготея к одному центру: герой в борьбе за нравственные идеалы, в стойком, мужественном сопротивлении, противодействии мещанству, злонравию, потребительству утверждает социально необходимое.

Иные циклы рассказов представляют своего рода витки усложняющегося содержания, которое поднимает нас на новую ступень знания жизненных явлений и характеров, требующих от автора и читателя более совершенных качеств исследования и анализа. Тогда, на высшей ступени, наблюдается переход к сатире, цель которой не сводится, однако, к простому осмеянию. Это - сатира высокая, гражданственная, по сути своей трагедийная. шукшин творчество образ нравственный

Отдавая должное художнику-рассказчику, мы распознаем через искусство В. Шукшина общественное назначение литературы, перспективы ее развития.

Искусство психологического портрета, речевое многообразие, мировосприятие, умудренное знание жизни, гуманизм, чувство ответственности - это и многое другое роднит творчество В. Шукшина с творчеством М. Горького, особенно глубоки связи тематические, идейно-творческие (не без полемики!), содержательные. Шукшинское творчество естественно входит в классическую традицию и продолжает ее в новых исторических условиях.

Задумываясь над исключительной и, безусловно, феноменальной одаренностью Шукшина, новаторским смыслом всей его творческой деятельности, постепенно находишь, а вернее сказать, угадываешь глубочайшую внутреннюю закономерность.

В самом деле, ну кто другой, кроме самого автора, может лучше знать наиболее значительные, но часто скрытые от чужих глаз черты характера героя? Кому ведомы тайные мотивы его поступков, известна сложная диалектика души?.. Тут не может быть двух ответов. И, однако же, не много встретишь в истории нашей современной советской русской литературы писателей, осуществляющих свой авторский замысел еще и в собственном актерском исполнении. Скорей уж найдешь режиссеров, пишущих, а потом ставящих свои сценарии, как Довженко, как Герасимов...

Шукшин действовал словно бы в «обратном» порядке. Написав сценарий, он брал на себя обязанности актера и режиссера. А самый тяжелый труд в киноискусстве, пожалуй, именно режиссура. Она требует от художника, помимо всеобъемлющего, идеологического и чисто художественного, творческого мышления, еще и огромных организаторских способностей, уменья создать и подчинить себе всю ту систему жизни, которой предстоит возникнуть на экране в бесчисленном множестве ее практически конкретного состояния, в реальных способах выражения ее конфликтов и ее гармонии,- короче, всего того, что только и заставит нас не только поверить в ее правду, но ощутить, что эта жизнь вдруг стала искусством.

Это не значит, разумеется, что после удивительных свершений Шукшина, соединившего в себе все мыслимые аспекты и практические процессы творчества, в искусстве кино будто уже и не останется больше того, что было до сих пор: с одной стороны, автор сценария - сам по себе, а с другой - режиссер и актеры, которые тоже сами по себе будут работать над воплощением созданных автором образов.

Не казаться, но быть - вот чему учит вся жизнь Шукшина.

Каждую минуту сохранять цельность личности, отстаивать идеал, не склоняясь к соблазнительному комфорту внутренних компромиссов, не допуская соглашательства прежде всего с самим собой, но всегда во всем преследуя максимальную правду чувства.

Будучи предельно сдержан и прост в своих образах,- как в литературном их воплощении, так и в актерском,- Шукшин в то же время позволяет ощущать их затаенную взрывчатую силу. Их волевой заряд, их сжатая, скрытая энергия - некое подобие вулкана. Даже и в спокойствии его мы ощущаем грозную способность этой энергии стихийно вырваться в любую минуту на беспредельный, необходимый ей простор.

Впрочем, у Шукшина эта энергия всегда оставалась созидательной. В творческой, поистине беспощадной жизни он не научился беречь себя. И, наверное, мы, люди обычные, всегда будем удивляться такой неистовой самоотдаче, которая, наверное, и есть первейший и самый верный признак высокой человеческой способности быть, а не казаться.

Не жадностью, но щедростью души, творческой ее неистощимостью объясняется эта избыточность, эта неутомимость. Талант, «расходуясь», не убывает. Напротив, он умножается.

Шукшин не искал сюжетов, не мучился, о чем бы написать... Сама жизнь говорила с нами его творческими созданиями, его образами, его отношением к человеку. Сама жизнь задумывалась, размышляла, поддерживала либо отвергала содеянное, осмысливая его, соглашалась или спорила, неизменно опиралась при этом на критерии моральные, глубоко нравственные, сердечные.

Шукшин всегда показывал такую человеческую простоту, за которой вставала огромная сложность, непростота бытия и самого человека, и всего того, что его окружает, что сделало его таким, какой он есть. И не из самомнения хотел Шукшин сыграть Разина, а именно из скромности, поскольку для него Разин хоть был и любимый, главный герой, но все же человек из русской жизни, из народа, каких было много при всей их исключительности - вот ведь что хотел сказать нам Шукшин, создавая образ Разина, образ небывалой силы. Но и этот герой должен был оказаться прост и еще раз прост. Именно по внешнему своему облику прост. Тут даже не то что «фактура», но весь тип сам по себе должен быть очень простой - русский, широко распространенный. Именно народный тип. Разин должен был предстать не как нечто инородное и по отношению к современности. Это - вовсе не вчерашний наш день, поскольку рассказ идет о вечной жизни народа, о его творческой мощи. Воля - ведь и есть раскрепощение, освобождение народного таланта, всех, возможностей народной силы.

Подобно народу, этот талант породившему, Шолохов жизнетворен. Тут, пожалуй, и кроется главный секрет его вечных книг. Он не копирует, а творит жизнь, пронизанную нашим общим с художником пониманием этой жизни. Вместе с ним мы совершаем открытие мира - поднимаемся над этим миром, который теперь будет всегда озарен для нас щедрым огнем дарования.

Личность автора, его мнения, позиция раскрываются в целостном единстве. В рассказах 70-х годов голос автора звучит открыто, интонации осуждения, протеста, возмущения выражены отчетливо. Шукшин обращается непосредственно к читателю, призывая принять участие в диалоге, ждет от него прямого ответа, когда речь идет о смысле жизни, о сострадании, бескомпромиссном осуждении зла в любом обличий.

Послушаем автора: «Я думал: „Что же жизнь - комедия или трагедия?" (...) комедия или... жуткая трагедия, в которой все мы - от Наполеона до Бори - неуклюжие, тупые актеры, особенно Наполеон... Зря все-таки воскликнули: „Не жалеть надо человека!.." (...) Уважать - да. Только ведь уважение - это дело наживное... Жалость - это выше нас, мудрее наших библиотек... Мать - самое уважаемое, что ни есть в жизни, самое родное - вся состоит из жалости (...) Оставь ей все, а отними жалость, и жизнь в три недели превратится во всесветный бардак. Отчего народ поднимается весь в гневе, когда на пороге враг? Оттого, что всем жалко всех матерей, детей, родную землю» («Боря»).

Народное понимание жалости, равнозначное любви, которое утверждает Шукшин, в основе своей требовательно, строго, совсем не сентиментально. Жалость принадлежит сфере сердца и разума. Но отнюдь не распространяется на весь человеческий род. Сам автор не испытывает ничего, кроме возмущения, когда ему приходится сталкиваться с людьми-«гориллами».

Заключение

Шукшин как художник складывался в 50-е годы, его формировала послевоенная действительность, тот опыт, те знания, которые приобретались юношей в общении с людьми.

Редкостное многообразие содержания и форм разных видов искусства в творчестве одного человека может найти объяснение в самой природе исключительного дарования Шукшина, в том особом восприятии реальности, импульсы которой постоянно обновляли его, обусловливали сложнейшие внутренние процессы накопления наблюдений, знаний о человеке, обогащения духовного опыта. На этой основе открывались новые перспективы работы. Интенсивность и напряжение ее убеждают в том, что возможности творчества, исполненного глубинной страсти художника, были многогранны, казались неисчерпаемыми.

Живительным источником творчества Шукшина стала деревня, в особенности родные Сростки на Алтае. Вновь и вновь возвращаясь к этой теме, поэтически воспринимая ее, В. Шукшин исследует жизнь сельских тружеников в историческом развитии - от военных лет до современности. Деревня как бы завязала в единый узел многие жизненно важные проблемы страны («острейшие схлесты и конфликты»), которые для своего художественного решения требовали углубления и в историю, и в современную жизнь общества.

И все-таки начало начал многих исторических явлений Шукшин видел в послевоенной действительности, которая глубоко «растревожила душу» писателя. Драматическое возрождение жизни из развалин, гибельного опустошения было пережито Шукшиным в юношеские годы. Он шел этим трудным путем вместе со всеми - через расставание с родным домом, драму утрат и раннего сиротства.

Совершенно естественно, что центральным вопросом для Шукшина-художника становится вопрос правды жизни в искусстве. Правда, в представлении В. Шукшина, есть категория нравственная и эстетическая. Ее художественная реализация отвечает позиции писателя, несущего людям своим искусством только правду, как бы сурова и горька она ни была. В этом долг писателя-коммуниста: «Нравственность есть Правда. Не просто правда, а - Правда. Ибо это мужество, честность, это значит - жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает Правду».

Шукшин знал жизнь. Его знания складывались из личного опыта, наблюдений, проницательного видения, умения понимать сущность явлений и фактов, сравнивать их и сопоставлять.

Диалоги В. Шукшина с современниками - по диапазону, незамедлительности реакции, широкой гласности, конечно, явление необычное и в нашей литературе.

В. Шукшин с присущей ему прямотой и доверительностью давал оценку своей работе, рассказывал о замыслах и творческих планах, делился сокровенными раздумьями. Мужество - главная черта Шукшина и его таланта. В сердце писателя, чутком и сострадательном, всегда отзывались радости, драмы, переживания и мнения народа, пульс всеобщей жизни, и эта жизнь, питая искусство художника, стала той атмосферой, в которой совершенствовался, расцветал его талант.

Список использованной литературы

1.Апухтина В.А. Проза В. Шукшина. - М.: Высш. шк., 1981. 94 с.

2.Вертлиб Е. В. Шукшин и русское духовное возрождение. - Нью-Йорк, 1990.

Горн В.Ф. Василий Шукшин: Личность. Книги. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1990.

Горн В.Ф. Василий Шукшин: Штрихи к портрету. - М.: Просвещение, 1993. 127 с.

Горн В.Ф. Наш сын и брат: Проблемы и герои прозы В. Шукшина. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985. 208 с.

Горн В.Ф. Характеры Василия Шукшина. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981. 247 с.

Горн В.Ф. Шукшин. Сростки. Пикет. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1994. 149 с.

Емельянов Л.В. Шукшин. Очерк творчества. - Л., 1983.

Заболоцкий А. Шукшин в кадре и за кадром. - М.: Изд.-во «Альпари», 1997. 254 с.

10.Карпова В.М. Талантливая жизнь: В. Шукшин - прозаик. - М.: Сов. писатель, 1986. 300 с.

11.Козлова СМ. Поэтика рассказов Шукшина. - Барнаул- Алт кн. изд-во, 1992.

12.Коробов В. И. Василий Шукшин. - М.: Современник, 1984. 286с.

13.Коробов В.И. Василий Шукшин. Творчество. Личность. - М.: Сов. Россия, 1977. 192 с.

14.Мгновения жизни: Сб. / Сост. Г. Кострова, Л. Шукшина; Предисл В. Распутина. - М.: Мол. гвардия, 1989. 204 с, ил.

Непросто говорить о Шукшине: Лирический венок поэтов России / Сост. Г. Панов, И. Пантюхов. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1991. 159 с

О Шукшине: Экран и жизнь / Сост. Л. Федосеева-Шукшина Р. Черненко. - М.: Искусство, 1979. 335 с, ил.

Овчаренко А.И. От Горького до Шукшина. - М.: Современник, 1982. 494 с.

Он похож на свою Родину: Земляки о Шукшине / Сост. В. Ашеу-лов, ЮТ. Егоров. Вступ. ст. Ю.Г. Егорова. - Барнаул: Алт. кн. изд-во,

Редько А.В. Василий Макарович Шукшин (1929-1974): Библиографический указатель. - 2-е изд., доп. / Науч. ред. и автор вступ. ст. В.Ф. Горн. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981. 68 с.

20.Статьи и воспоминания о Василии Шукшине. - Новосибирск, 1989.

21.Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997.

22.Толченова Н.П. Василий Шукшин, его земля и люди: Лит. заметки. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1978. 206 с.

Толченова Н.П. Слово о Шукшине. - М.: Современник 1982 160 с.

Тюрин Ю.П. Кинематограф Василия Шукшина. - М.: Искусство, 1984.

Черносвитов Е.В. Пройти по краю: В. Шукшин: мысли о жизни, смерти и бессмертии. - М.: Современник, 1989. 235 с.

26.Шукшин В. «Нравственность есть Правда»// Собрание сочинений: В 6 т. /Сост. Л. Федосеева-Шукшина; Пре-дисл. С. Залыгина. - М.: Мол. гвардия, 1992. Т. 3.. - с. 233.

27.Шукшинские чтения: Статьи, воспоминания, публикации. В. 1. Сост. В.Ф. Горн. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1984. 208 с.

28.Шукшинские чтения: Статьи, воспоминания, публикации. В. 2. Сост. В.Ф. Горн. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1989.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Биография Василия Макаровича Шукшина

Василий Шукшин родился в селе Сростки Бийского района Алтайского края в крестьянской семье. Родители его считались крестьянами-единоличниками, или середняками. Глава семьи – отец, Макар Леонтьевич Шукшин - работал механизатором на молотилках, в деревне пользовался заслуженным уважением. Но вскоре отца Макара Леонтьевича арестовали. Мать, Мария Сергеевна, осталась без кормильца с двумя детьми на руках. Она вышла замуж повторно, за односельчанина Павла Куксина.

Отчима своего Павла Куксина Василий Шукшин позже вспоминал как человека редкой доброты. Начала налаживаться жизнь, как грянула народная война. Отчим Шукшина ушел на фронт, а через год принесли похоронку.

И так, тринадцатилетний Василий Макарович стал главным мужчиной и кормильцем в доме.

С 1945 по 1947 годы он учился в Бийском автомобильном техникуме, но закончить его он так и не сумел - чтобы прокормить семью, пришлось учебу бросить и устраиваться на работу.

А первым местом работы Шукшина стал трест "Союзпроммеханизация", который относился к московской конторе. Устроившись туда в 1947 году в качестве слесаря-такелажника, Шукшин вскоре был направлен сначала на турбинный завод в Калугу, затем - на тракторный завод во Владимир.

В 1960 году Василий Шукшин окончил ВГИК. Его дипломная работа - короткометражный фильм "Из Лебяжьего сообщают" - осталась незамеченной. Посмотрев его, многие коллеги Шукшина сочли фильм несовременным, в какой-то мере даже скучным.

Но при этом, актерская карьера Шукшина в те годы складывалась гораздо успешнее, чем режиссерская. Шукшин снялся в фильме «Два Федора», после чего приглашения сниматься посыпались на него со всех сторон. Буквально за короткий период Шукшин снялся в целом ряде картин: "Золотой эшелон" (1959), "Простая история" (1960), "Когда деревья были большими", "Аленка", "Мишка, Серега и я" (все-1962), "Мы, двое мужчин" (1963) и др.

С третьего курса он стал рассылать свои рассказы по всем столичным редакциям в надежде, что какая - то из них обратит внимание на его труды. В 1958 году в журнале "Смена" был опубликован его рассказ "Двое на телеге". Однако эта публикация прошла не замеченной ни критикой, ни читателями, и Шукшин на время перестал рассылать свои произведения по редакциям.

Но уже в 60-х одно за другим стали выходить в свет литературные произведения Шукшина. Среди них: "Правда", "Светлые души", "Степкина любовь" были напечатаны в журнале "Октябрь" - в 1961 году. Произведение "Экзамен" - в 1962 -м; "Коленчатые валы" и "Леля Селезнева с факультета журналистики" также появились в журналах в 1962 году.

В 1963 году в издательстве "Молодая гвардия" вышел первый сборник В. Шукшина под названием "Сельские жители". В том же году в журнале "Новый мир" были напечатаны два его рассказа: "Классный водитель" и "Гринька Малюгин" (цикл "Они с Катуни").

На основе своих рассказов "Классный водитель" и "Гринька Малюгин", опубликованных в 1963 году, Шукшин вскоре написал сценарий своего первого полнометражного фильма "Живет такой парень". Съемки картины начались летом того же года на Алтае.

Картина "Живет такой парень" вышла на экраны страны в 1964 году и получила восторженные отклики публики. Хотя сам Шукшин был не слишком доволен его прокатной судьбой.

Фильм по непонятным причинам записали в разряд комедий и, отправив в том же году на международный кинофестиваль в Венецию, выставили его на конкурс детских и юношеских фильмов. И хотя картине присудили главный приз, Шукшин таким поворотом событий был не удовлетворен. Василию Макаровичу даже пришлось выступить на страницах журнала "Искусство кино" с собственным пояснением к фильму.

А тем временем творческая энергия Шукшина трансформируется в целый ряд новых литературных и кинематографических проектов.

Во-первых, выходит новая книга его рассказов под названием "Там вдали...", во-вторых, в 1966 году на экранах появляется его новый фильм - "Ваш сын и брат", который через год удостаивается Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых.

Мысли о России привели Шукшина к идее снять фильм о Степане Разине. В течение всего 1965 года Шукшин внимательно изучал исторические труды о второй крестьянской войне, конспектировал источники, выбирал из антологий нужные себе народные песни, изучал обычаи середины и конца XVII века и совершил ознакомительную поездку по разинским местам Волги.

В марте следующего года он подал заявку на литературный сценарий "Конец Разина", и эта заявка первоначально была принята. Съемки фильма намечались на лето 1967 года. Шукшин был целиком захвачен этой идеей и ради ее претворения в жизнь забросил все остальные дела: он даже прекратил сниматься в кино, хотя его звали к себе на съемочную площадку многие известные режиссеры.

Однако все оказалось напрасным - высокое кинематографическое начальство внезапно изменило свои планы и съемки фильма остановило. При этом были выдвинуты следующие доводы: во – первых, фильм о современности более важен на данный момент, во-вторых, двухсерийный фильм на историческую тему потребует огромных денежных затрат. Таким образом, Шукшину дали понять, что съемки фильма о Разине откладываются.

Последний год жизни Шукшина складывался для него на редкость удачно как в плане творческом, так и личном.

2 октября 1974 года Василий Макарович скончался от сердечной недостаточности. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Свой материал для своих произведений писатель брал везде, где живут люди. Какой это материал, какие герои? Тот материал и те герои, которые редко раньше попадали в сферу искусства. Видимо, так нужно было, чтобы явился из глубин народных большой талант, чтобы с любовью и уважением рассказал о своих земляках простую, строгую правду. А правда эта стала фактом искусства, вызвала любовь и уважение к самому автору.

Любители "дистиллированной" прозы требовали "красивого героя", требовали, чтобы писатель выдумывал и не растревожил их своим глубоким знанием реальной жизни. Герои Шукшина оказались не только незнакомыми, но и непонятными. Полярность мнений, резкость оценок возникали, как ни странно, именно потому, что герои были не выдуманы. Когда герой выдуман, а зачастую и в угоду кому-то, вот здесь и проявляется полная безнравственность. А когда герой представляет собой реального человека, он не может быть только нравственным или только безнравственным. Не отсюда ли, от непонимания творческой позиции Шукшина, идут творческие ошибки восприятия его героев. Ведь в его героях поражают непосредственность действия, логическая непредсказуемость поступка: то неожиданно подвиг совершит, то вдруг сбежит из лагеря за три месяца до окончания срока. Герои писателя действительно импульсивны и крайне естественны. И поступают так они в силу внутренних нравственных понятий, может ими самими еще не осознанных. У них обостренная реакция на унижение человека человеком. Эта реакция приобретает самые различные формы. Ведет иногда к самым неожиданным результатам. Сам Шукшин признавался: "Мне интереснее всего исследовать характер человека-недогматика, человека, не посаженного на науку поведения. Такой человек импульсивен, поддается порывам, а, следовательно, крайне естественен. Но у него всегда разумная душа".

Шукшин никогда не искал материал для творчества специально, он ж и л, как все мы живем, видел и слышал то же самое, что и мы видим и слышим. Самая что ни на есть текучка жизни, которая нас так угнетает и заедает, она-то и давала ему и "сюжеты", и "характеры".

У Шукшина важен весь рассказ, все его герои и характеры.

Тема деревенского человека, вырванного из привычной среды и не нашедшего новой опоры в жизни, стала одной из главных тем рассказов Шукшина.

Рассказы Шукшина, относясь "к деревенской прозе", отличались от ее основного потока тем, что внимание автора было сосредоточенно не столько на основах народной нравственности, сколько на сложных психологических ситуациях, в которых оказывались герои. Город и притягивал шукшинского героя, как центр культурной жизни, и отталкивал своим равнодушием к судьбе отдельного человека. Шукшин ощущал эту ситуацию как личную драму. "Так у меня вышло к сорока годам. Не городской до конца, и не деревенский уже. Ужасно не удобное положение. Это даже не между двух стульев, а скорее так - одна нога к берегу, другая - в лодке. И не плыть нельзя, и не плыть вроде как страшновато…"

Эта сложная психологическая ситуация определила необычное поведение героев Шукшина, которых он называл "странными, непутевыми людьми". В сознании читателей и критиков прижилось название "чудик". Именно "чудики" являются главными героями рассказов, объединенных Шукшиным в один из лучших сборников "Характеры".

"Горести и печали человеческие - живые и трепетные нити…" Это строки из рассказа Шукшина "Верую" - строки, которые являются наиболее точным определением многих художественных исследований Шукшина, большой, протянувшийся от первого сборника до рассказа "Други игрищ и забав" (из последней прижизненной публикации) путь.

В народности искусства этого писателя заключены объяснения феноменальности его дарования, его естественности, высокой простоты, артистизма.

Василий Макарович Шукшин вступил в литературу с рассказами о русской деревне. Первый сборник рассказов, опубликованный в 1963 году, назывался «Сельские жители». Однако основной проблемой его творчества, в отличие от других писателей, разрабатывавших деревенскую тематику, стала проблема «межкультурья». Писателя больше волновала судьба крестьянина, с переселением в город оторвавшегося от родной почвы, но и не укоренившегося в городе. С первых же своих произведений Шукшин ставил критиков в тупик: положительные его герои или отрицательные? На этот вопрос невозможно было ответить как-то определённо, ибо своими «чудачествами» они озадачивали, с непривычной точки зрения заставляли думать о добре и зле, об истинной и ложной красоте...

Определение «чудик» для шукшинского героя критиками было найдено не сразу. Поначалу творчество Шукшина соотносилось с творчеством писателей-«деревенщиков», затем его героев стали называть «промежуточными», в силу того что от деревни они отошли, а к городу пристать не могут, потому и страдают. Если же действие происходит в деревне, то вовсе не о деревне и не о деревенском жителе вроде бы идёт речь. «Чудиком» шукшинского героя назвали после того, как в 1967 году в «Новом мире» был опубликован рассказ писателя, который так и назывался - «Чудик». «Меня больше интересует “история души”, и ради её выявления я сознательно и много опускаю из внешней жизни того человека, чья душа меня волнует» - так писал В. Шукшин, «возражая по существу» тем литературным критикам, которые называли его «бытописателем». Душа человеческая, мятущаяся, страдающая, тоскующая, пытающаяся «перемочь» себя, - вот сквозной образ в его творчестве.

Не может забыть войну в рассказе «Миль пардон, мадам!» талантливый в охотничьем деле Бронька Пупков, потому и «чудит», рассказывая историю о том, как он покушался на Гитлера. Беспокойная душа Броньки болит от того, что не довелось ему принимать участия в боевых действиях на фронте, а выдуманная героическая история позволяет хоть на время облегчить эту боль. И Шукшин понимает своего героя, не осуждает его, а жалеет, даёт ему возможность пережить момент «ликования», не случившийся у Броньки в реальной жизни.

Страдает душа Василия Князева («Чудик»), Ивана Петина («Раскас»), Вени Зяблицкого («Мой зять украл машину дров!») - всех и не перечислишь! - от злобы человеческой, которая, похоже, утверждается в жизни как норма: «...Веня часто злился на людей, но не боялся их, теперь он вдруг с ужасом понял, что они бывают - страшные».

Чудачеством оборачивается и забота Сёмки - «забулдыги, но непревзойдённого столяра» - из рассказа «Мастер». В попытках уберечь от разрушения церковь - «светлую каменную сказку», созданную «неведомым мастером», Сёмка Рысь обращается за помощью и к светским, и к церковным властям. Однако везде «мастер» получает отказ, и ничего другого ему не остаётся, как напиться на «поповские деньги» (откуп?) и больше «про талицкую церковь» «не заикаться».

В полной мере представление об измаявшейся душе современного человека выражено Шукшиным в рассказе «Верую!». Этот рассказ писатель считал одним из лучших своих произведений. Примечателен в нём образ священника, с которым герой рассказа Максим поделился своими размышлениями о смысле жизни. Оказалось, что и у священнослужителя на душе нет покоя, хотя, по его же признанию, «у верующих душа не болит».

Размышляя о своём герое Егоре Прокудине из киноповести «Калина красная», писатель в одном из интервью так объяснял его душу: «Устраивает дикий кутёж, швыряется деньгами направо и налево, бегает за каждой юбкой. Что это? Прожигание жизни? Разврат? Погоня за утехами и развлечениями измаявшегося в заключении мужика?

Да нет. Меньше всего это. Не женщин ищет Егор, не сладкой жизни и не забвения вовсе. А праздник для души. Ищет, не находит и мается. Душа его не на месте. Он тоскует и мечется, шарахается из одной крайности в другую, потому что сознаёт где-то, что живёт неладно, что жизнь его не задалась».

Между тем приходит к Егору прозрение, находит он себя в любви к женщине, к матери, к родной земле, но в этот момент герой погибает. Вам, наверное, знакома русская народная поговорка «Рад бы в рай, да грехи не пускают». Прошлое - вот за что пришлось заплатить Егору своей собственной жизнью.

Шукшин был далёк от сентиментального пафоса в обрисовке народных характеров. В «рабочих записях» писателя содержится довольно резкое высказывание по поводу его отношения к созданным им героям: «Во всех рецензиях только: “Шукшин любит своих героев... Шукшин с любовью описывает своих героев...” Да что я, идиот, что ли - всех подряд любить?! Или блаженный?..» Действительно, среди его персонажей немало и таких, хамоватых и злобных, которые вызывают совсем иные чувства. Так, например, В. Распутин очень точно указал на два отрицательных человеческих типа, созданных Шукшиным, которые символизируют современность, - это «так называемый маленький человек», овладевший приёмами демагогии, и Герострат, получивший «небывалый оперативный простор».

Олицетворением первого типа является Глеб Капустин - герой рассказа «Срезал», вредный, несимпатичный мужичок, «срезающий» земляков, наезжающих время от времени в родные края. В критике образ Капустина получил прямо противоположные оценки: от хама-«демагога» до мужика, режущего правду-матку, невзирая на лица. В. Коробов заметил, что «некоторые дорогие собственные выстраданные мысли» Шукшин «вложил в уста и этому персонажу». Вполне возможно, но это не даёт оснований идеализировать Глеба. Всё-таки, говоря словами самого Шукшина, «если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке». Второй тип - «Герострат» - в полной мере явлен в образе Николая Сергеевича Шурыгина - героя рассказа «Крепкий мужик». Именно по этому названию получил определение в критике шукшинский тип предприимчиво-самодовольного человека. В финале рассказа возникает перекличка с гоголевским образом «птицы-тройки» из поэмы «Мёртвые души»: «Мотоцикл вырулил из деревни, воткнул в ночь сверкающее лезвие света и помчался по накатанной ровной дороге в сторону райцентра. Шурыгин уважал быструю езду». Это наш современник, который не задумываясь сносит церковь, построенную ещё в XVII веке, чтобы «на халяву» заполучить кирпичи для постройки свинарника. Предприимчивость Шурыгина, попирающая святыни, возводит этот образ к типу «мёртвых душ», изображённых Н.В. Гоголем.