Святые в ватниках. Скучные новости Иващенко Павел Лукьянович

В 1905 г. она приобрела первый опыт революционной борьбы.

В 1910 году Татьяна, закончив Армавирскую женскую гимназию, стала учительствовать в школе родной станицы Попутной.

Татьяна любила книги, много читала, особенно любимым был Артур, герой романа Э. Л. Войнич «Овод», ставший настольной книгой многих русских революционеров. Они и познакомили будущую революционерку и с работами В. И. Ленина. На мировоззрение дочери сильное влияние оказал ее отец Григорий, в доме которого часто бывали местные подпольщики. В 1910 году отец Тани был уволен из школы, как неблагонадёжный. Татьяна, как старшая в семье, осталась кормилицей семьи, рано познала труд и заботу о семье.

Во время начавшейся в 1914 г. первой мировой войны Таня Соломаха становится вполне оформившимся революционером, ведёт активную антивоенную агитацию среди солдат — фронтовиков, возвращающихся в станицу. В 1916 году она встпает в ряды большевистской партии. После октябрьского переворота большевиков в Попутной, под руководством Н. Т. Шпилько, создаётся большевистская организация, которая развернула большую работу по установлению, укреплению Советской власти в станицах и хуторах Отрадненского района на Кубани.

Противники большевиков различных мастей стали собирать силы на Кубани. В Попутной они тоже поднимали мятежи, привлекая колеблющихся казаков на свою сторону. Станичный совет и партийная организация вели пропагандистскую работу по борьбе с контрреволюцией, по организации красногвардейских отрядов из казачьей бедноты и солдат — фронтовиков и сбору продовольствия для нужд Красной Армии. Ревком и партийная организация назначили Татьяну Соломаху продовольственным комиссаром. В борьбе за хлеб ей часто приходилось сталкиваться с контрреволюционными бандами. Её жизнь была в постоянной опасности. Но она твердо выполняла задание партии. Добровольцы — красногвардейцы беспрерывно поступали в Красную Армию, но борьба усиливалась.

Осенью 1918 года красноармейцам пришлось отступить из Попутной перед превосходящими силами Добровольческой белой армии генерала А. Покровского. Ушла и Таня Соломаха.

Однако под Ставрополем она заболела тифом, и ббольная, в хуторе Благодарном, что около села Казьминского, была схвачена белогвардейцами, затем возвращена в станицу Попутную.

Здесь Татьяну, вместе с другими больными красногвардейцами, бросили в тюрьму. Палачи истязали больных и раненых, добиваясь от них выдачи товарищей.

Труднее всех приходилось Татьяне. Её, как коммунистку и комиссара продразверстки, мучили больше всех...

***
— Ну-ка, выводи комиссаршу. Мы с ней поговорим о земле, свободе и власти.
Я с трепетом смотрел на дверь. И вдруг мне страшной показалась толпа, дряблое лицо атамана с торчащими кверху усами и насмешливый взгляд Калины.

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась учительница.
Рядом кто-то громко ахнул, сзади пробежал изумленный шепот. А я не спускал взгляда с дорогого, милого лица; было страшно оттого, что оно так сильно изменилось и похудело. Бледные щеки впали, лицо стало длинным и узким, пропал румянец и ласковая улыбка.

Темное разорванное платье свисало клочьями, и казалось, что учительница еле держится на ногах.
Громкий крик, хохот, брань нарушили тишину. Учительница сделала несколько шагов вперед и удивленно оглядела толпу. И вдруг она заметила своих учеников. Она внимательно оглядывала нас, точно хотела понять — кто же мы. И по обычной нашей привычке, которая установилась издавна при встрече с учительницей, мы подняли в знак приветствия руки. Учительница чуть заметно улыбнулась, только уголками губ, и тоже подняла руку.

Слезы застилали мне глаза, лились по щекам. Хотелось подбежать к учительнице, защитить ее.
— А ну-ка, комиссарша, расскажи теперь сходу, чему ты детей учила, — подступал к ней Калина, размахивая стеком, и я только сейчас заметил по его возбужденному лицу и походке, что он пьян.— Может быть, как людей грабить, как хлеб из-под земли выкапывать да денежки к себе в карман класть?
Учительница свысока, спокойно смотрела на офицера, а я боялся, что он заденет ее по голове стеком, окружающие его казаки бросятся на девушку, задушат, разорвут на куски.

— Что же у тебя лицо такое? — снова кривлялся офицер. — На большевистских хлебах, видно, не больно сладко? Или ты, может быть, уже забыла о них? Будешь служить теперь нам?
— Большевики не бывают предателями, — неожиданно громко пролетел по площади знакомый звонкий голос.
— Учительство позоришь, — шагнул к ней Калина, размахивая кулаками, и вдруг развернулся и наотмашь ударил девушку по лицу.
Она пошатнулась и упала на землю.
Несколько казаков бросилось к ней, в воздухе засвистел шомпол, и сквозь рассеченное платье показалась кровь.
Учительница лежала молча.

Люди били возбужденно, с ожесточением, и каждый удар гулко отдавался в мозгу.
Где-то сзади закричала баба. Несколько человек растерянно заметалось.
Затыкая уши, я сорвался с места и, ничего не видя перед собой от брызнувших слез, побежал, не сознавая, куда, — прочь от тюрьмы.

Перед тюрьмой снова шла порка.
Избитую, окровавленную учительницу подняли с земли и поставили у стены дома.
Она еле держалась на ногах. И опять меня поразило ее спокойное лицо. Я искал в нем страх, мольбу о пощаде, но видел только широко открытые глаза, пристально оглядывающие толпу. Вдруг она подняла руку и громко, отчетливо сказала:
— Вы можете сколько угодно пороть меня, вы можете убить меня, но советы не умерли. Советы живы. Они вернутся к нам.

Рябой, небольшого роста, с бельмом на правом глазу урядник Козлика со всего размаха ударил учительницу шомполом по плечу и рассек платье. А потом люди бросились на Татьяну Григорьевну, крики смешивались со свистом шомполов и глухими ударами. Пьяная орда навалилась на беззащитное тело, била ногами, руками, прикладами.

Когда учительницу подняли, все лицо ее было залито кровью. Она медленно вытирала бегущую по щекам кровь. Мы подняли руки, замахали ими в воздухе, но Татьяна Григорьевна не заметила нас.
— Не больно? — задыхаясь от усталости и отходя немного в сторону, спросил Козлика. — Я тебя еще заставлю милости просить.

Тяжело дыша, учительница двинулась к уряднику и вдруг резко бросила ему в лицо:
— А ты не жди. У вас просить я ничего не буду.
— Веди обратно, — приказал Козлика, и, когда стража подтолкнула учительницу к тюрьме, он со всего размаха ударил ее прикладом по спине. Она упала лицом в густую, липкую грязь. Кто-то кричал, заставляя ее встать, но она, по-видимому, была без чувств. Тогда два казака схватили безжизненное тело за руки и волоком потащили к тюрьме.

Ее пороли всегда первой, и ни одного из мужчин не били так жестоко. Ей мстили за то, что она не кричала, не просила пощады, а смело оглядывала своих палачей. Ее били за то, что она — учительница, образованный человек — ушла к большевикам и до последней минуты оставалась с ними.
Наступала зима. Теперь Татьяну Григорьевну выводили на двор в одной рубашке. На худом, покрасневшем от мороза теле ярко выделялись синие кровоподтеки и красные полосы от шомполов. На спине — загнившие раны.

На площадь вывели Татьяну Григорьевну.

Откуда — больная, измученная — брала она столько сил? На мертвенно-бледном лице выделялись огромные, горящие глаза. Все тело было в рваных ранах.
Люди напряженно застыли. Учительница заметила нас и быстро подняла руку вверх. Затем она оглянулась на Козлику, и мне показалось, что он слегка растерялся и, храбрясь и нервничая, крикнул Татьяне Григорьевне в лицо:

— Что, комиссарша, казачество у нас отнять захотела? Где же твои советы? Задрали хвосты и побежали? Всех дружков твоих поймали. А братьев в Моздоке повесили.
Учительница медленно оглянулась на него, переступая босыми ногами но снегу.
— Не торопись, — тихо сказала она. — Придут еще советы. Живы они. Сметут вас с лица земли. Только этих вот жаль, — указала она рукой на стоявших казаков-станичников. — Обманули вы их, белопогонники. Придет время — поймут они, что делали. А вам, белогвардейцам, пощады не будет.

Урядник подскочил к ней и медленно стал оттягивать прилипшую к ранам рубаху. Струя крови побежала по ногам учительницы. Я видел, как от боли вспыхнули щеки у Татьяны Григорьевны, видел закушенные губы. И в этот самый момент она заметила лежавшую лицом в снег старуху.

— Мама! — закричала она, и от этого крика холодная волна пробежала по всему телу.
Учительница бросилась к матери, но ее обхватили, отталкивая от лежащей.
— Пропустите попрощаться! — крикнул подошедший атаман. Казаки отпустили руки, и учительница бросилась к матери.
Она упала перед ней на колени и, охватив голову старухи, приподняла ее и мелкими, быстрыми поцелуями покрывала окровавленное лицо.

— Мама!.. И тебя тоже, мама! — тихо, взволнованно повторяла она.
— Довольно! Прекратить! — снова раздался голос атамана. Учительницу оттащили в сторону.
— Звери вы! — громко крикнула она уряднику. — Все равно вас сметут! Гадины!
Как ее били после этого!
— Хватит, а то забьете до смерти. А мы еще заставим комиссаршу на допросах говорить,— снова раздался голос атамана.
А когда учительницу волоком потащили к тюрьме, по снегу пополз за ней кровавый след.

На рассвете седьмого ноября казаки ввалились в тюрьму. Все поняли, зачем они пришли. Кто-то закричал, заплакал, кто-то забился на полу. Таня вскочила сама.
— Тише! — крикнула она.— Не надо плакать! Вы не одни, товарищи! Мы вместе все пойдем!
А когда арестованных начали прикладами выгонять из камеры, Таня у двери обернулась назад к тем, кто оставался.

— Прощайте, товарищи! — раздался ее звонкий, спокойный голос.— Пусть эта кровь на стенах не пропадет даром. Скоро придут советы!
В раннее морозное утро белые за выгоном порубили восемнадцать товарищей. Последней была Таня.
У нее, живой, сначала отрубили руки, потом ноги и затем голову.

Таню Солмаху четвертовали, называя вещи своими именами.

Именно в честь отважной революционерки Соломахи много позже назвалась на немецком допросе другая народная героиня, Зоя Космодемьянская. Мать Зои свидетельствовала, что будущая советская партизанка именовала себя Таней ещё до войны — в честь памяти Татьяны Григорьевны

У человека всегда есть право выбора. Даже в самые страшные минуты своей жизни остаются как минимум два решения. Порой это выбор между жизнью и смертью. Страшной смертью, позволяющей сохранить честь и совесть, и долгой жизнью в страхе, что когда-нибудь станет известно о том, какой ценой она куплена.

Каждый решает сам. Тем, кто выбирает смерть, уже не суждено объяснить другим причины своего поступка. Они уходят в небытие с мыслью о том, что по-другому нельзя, и близкие, друзья, потомки это поймут.

Те, кто купил себе жизнь ценой предательства, наоборот, очень часто словоохотливы, находят тысячу оправданий своему поступку, порой даже пишут про это книги.

Кто прав, каждый для себя решает сам, подчиняясь исключительно одному судье – собственной совести.

Зоя. Девушка без компромиссов

И Зоя , и Тоня родились не в Москве. Зоя Космодемьянская появилась на свет в селе Осиновые Гаи на Тамбовщине 13 сентября 1923 года. Девушка происходила из семьи священников, причем, согласно данным биографов, дед Зои погиб от рук местных большевиков, когда принялся заниматься среди односельчан антисоветской агитацией – его попросту утопили в пруду. Отец Зои, начинавший учиться в семинарии, ненавистью к Советам не проникся, а рясу решил сменить на светское одеяние, женившись на местной учительнице.

В 1929 году семья переехала в Сибирь, а спустя год, благодаря помощи родственников, обосновалась в Москве. В 1933 году семья Зои пережила трагедию – умер отец. Мама Зои осталась одна с двумя детьми – 10-летней Зоей и 8-летним Сашей . Дети старались помогать матери, особенно в этом выделялась Зоя.

В школе она училась хорошо, особенно увлекалась историей и литературой. При этом характер Зои проявился довольно рано – она была принципиальным и последовательным человеком, не допускавшим для себя компромиссов и непостоянства. Эта позиция Зои вызвала непонимание у одноклассников, а девочка, в свою очередь, настолько переживала, что слегла с нервной болезнью.

Болезнь Зои повлияла и на одноклассников – чувствуя свою вину, они помогали ей нагнать школьную программу, чтобы она не осталась на второй год. Весной 1941 года Зоя Космодемьянская успешно перешла в 10-й класс.

У любившей историю девушки была своя героиня – школьная учительница Татьяна Соломаха . В годы Гражданской войны большевичка-учительница попала в руки белых и была зверски замучена. История Татьяны Соломахи потрясла Зою и сильно повлияла на нее.

Тоня. Макарова из семьи Парфеновых

Антонина Макарова родилась в 1921 году на Смоленщине, в деревне Малая Волковка, в большой крестьянской семье Макара Парфенова . Училась в сельской школе, и именно там произошел эпизод, повлиявший на ее дальнейшую жизнь. Когда Тоня пришла в первый класс, то из-за стеснительности не могла назвать свою фамилию – Парфенова. Одноклассники же стали кричать «Да Макарова она!», имея ввиду, что отца Тони зовут Макар.

Так, с легкой руки учительницы, на тот момент едва ли не единственного грамотного в деревне человека, в семье Парфеновых появилась Тоня Макарова.

Училась девочка прилежно, со старанием. Была у нее и своя революционная героиня – Анка-пулеметчица . У этого кинообраза был реальный протип – санитарка чапаевской дивизии Мария Попова, которой однажды в бою действительно пришлось заменить убитого пулеметчика.

Окончив школу, Антонина отправилась учиться в Москву, где ее и застало начало Великой Отечественной войны.

И Зоя, и Тоня, воспитанные на советских идеалах, добровольцами отправились сражаться с фашистами.

Тоня. В котле

Но к тому времени, когда 31 октября 1941 года 18-летняя комсомолка Космодемьянская пришла на сборный пункт для отправки в школу диверсантов, 19-летняя комсомолка Макарова уже познала все ужасы «Вяземского котла».

После тяжелейших боев в полном окружении от всей части рядом с молодой санитаркой Тоней оказался лишь солдат Николай Федчук . С ним она и бродила по местным лесам, просто пытаясь выжить. Партизан они не искали, к своим пробиться не пытались – кормились, чем придется, порой воровали. Солдат с Тоней не церемонился, сделав ее своей «походной женой». Антонина и не сопротивлялась – она просто хотела жить.

В январе 1942 года они вышли к деревне Красный Колодец, и тут Федчук признался, что женат, и поблизости живет его семья. Он оставил Тоню одну.

К тому времени, как 18-летняя комсомолка Космодемьянская пришла на сборный пункт для отправки в школу диверсантов, 19-летняя комсомолка Макарова уже познала все ужасы «Вяземского котла». Фото: wikipedia.org / Bundesarchiv

Из Красного Колодца Тоню не гнали, однако у местных жителей и так было полно забот. А чужая девушка не стремилась уйти к партизанам, не рвалась пробиваться к нашим, а норовила закрутить любовь с кем-то из оставшихся в селе мужчин. Настроив местных против себя, Тоня вынуждена была уйти.

Когда блуждания Тони завершились, Зои уже не было на свете. История ее личной битвы с фашистами оказалась очень короткой.

Зоя. Комсомолка-диверсантка

После 4-дневного обучения в диверсионной школе (на большее не было времени – противник стоял у стен столицы) она стала бойцом «партизанской части 9903 штаба Западного фронта».

В первых числах ноября отряд Зои, прибывший в район Волоколамска, осуществил первую успешную диверсию – минирование дороги.

17 ноября вышел приказ командования, предписывавший уничтожать жилые постройки в тылу противника на глубину 40-60 километров, дабы выгнать немцев на мороз. Эту директиву во времена перестройки критиковали нещадно, говоря о том, что она фактически должна была обернуться и против мирного населения на оккупированных территориях. Но надо понимать ситуацию, в которой она была принята – гитлеровцы рвались к Москве, ситуация висела на волоске, и любой вред, наносимый неприятелю, считался полезным для победы.

После 4-дневного обучения в диверсионной школе Зоя Космодемьянская стала бойцом «партизанской части 9903 штаба Западного фронта». Фото: www.russianlook.com

18 ноября диверсионная группа, в которую входила Зоя, получила приказ сжечь несколько населенных пунктов, включая деревню Петрищево. Во время выполнения задачи группа попала под обстрел, и вместе с Зоей остались двое – командир группы Борис Крайнов и боец Василий Клубков .

27 ноября Крайнов отдал приказ на поджог трех домов в Петрищево. Он сам и Зоя успешно справились с задачей, а Клубкова схватили немцы. Однако в месте сбора они разминулись. Зоя, оставшись одна, решила еще раз отправиться в Петрищево, и совершить еще один поджог.

Во время первой вылазки диверсантов им удалось уничтожить немецкую конюшню с лошадьми, а также поджечь еще пару домов, где квартировали немцы.

Но после этого гитлеровцы отдали приказ местным жителям нести дежурство. Вечером 28 ноября Зою, пытавшуюся поджечь сарай, заметил сотрудничавший с немцами местный житель Свиридов . Он поднял шум, и девушку схватили. За это Свиридова премировали бутылкой водки.

Зоя. Последние часы

Немцы пытались узнать у Зои, кто она и где остальные члены группы. Девушка подтвердила, что дома в Петрищево подожгла она, сказала, что зовут ее Таней, но больше никакой информации не сообщила.

Репродукция портрета партизанки Зои Космодемьянской. Фото: РИА Новости / Давид Шоломович

Ее раздели догола, избили, пороли ремнем – никакого толка. Ночью в одной ночной рубашке, босую, гоняли по морозу, рассчитывая, что девушка сломается, однако она продолжала молчать.

Нашлись и свои мучители – в дом, где содержали Зою, пришли местные жители Солина и Смирнова , дома которых подожгла диверсионная группа. Обматерив девушку, они попытались избить и без того полуживую Зою. Вмешалась хозяйка дома, которая выгнала «мстительниц» вон. На прощание те бросили в пленницу горшок с помоями, стоявший у входа.

Утром 29 ноября немецкие офицеры предприняли еще одну попытку допросить Зою, но опять безуспешно.

Около половины одиннадцатого утра ее вывели на улицу, повесив на грудь табличку «Поджигатель домов». Вели к месту казни Зою два солдата, придерживавшие ее – после пыток сама она с трудом держалась на ногах. У виселицы вновь объявилась Смирнова, обругавшая девушку и ударившая ее палкой по ноге. На сей раз женщину отогнали немцы.

Гитлеровцы начали снимать Зою на фотоаппарат. Измученная девушка обратилась к согнанным на страшное зрелище жителям деревни:

Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть - это моё достижение!

Немцы попытались заставить ее молчать, но она вновь заговорила:

Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен! Советский Союз непобедим и не будет побеждён!

Зою Космодемьянскую ведут на казнь. Фото: www.russianlook.com

Зоя сама поднялась на ящик, после чего на нее накинули петлю. В этот момент она снова крикнула:

- Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят!

Девушка хотела крикнуть что-то еще, но немец выбил ящик из-под ее ног. Инстинктивно Зоя схватилась за веревку, но гитлеровец ударил ее по руке. Через мгновенье все было кончено.

Тоня. Из проститутки – в палачи

Блуждания Тони Макаровой завершились в районе поселка Локоть на Брянщине. Здесь действовала печально известная «Локотская республика» - административно-территориальное образование русских коллаборационистов. По сути своей, это были те же немецкие холуи, что и в других местах, только более четко официально оформленные.

Полицейский патруль задержал Тоню, однако партизанку или подпольщицу в ней не заподозрили. Она приглянулась полицаям, которые взяли ее к себе, напоили, накормили и изнасиловали. Впрочем, последнее весьма относительно – девушка, хотевшая только выжить, была согласна на все.

Роль проститутки при полицаях Тоня выполняла недолго – однажды ее, пьяную, вывели во двор, и положили за станковый пулемет «максим». Перед пулеметом стояли люди – мужчины, женщины, старики, дети. Ей приказали стрелять. Для Тони, прошедшей не только курсы медсестер, но и пулеметчиц, это не составляло большого труда. Правда, вусмерть пьяная девушка не очень понимала, что делает. Но, тем не менее, с задачей справилась.

Расстрел пленных. Фото: www.russianlook.com

На следующий день Тоня узнала, что она теперь не потаскуха при полицаях, а официальное лицо – палач с окладом в 30 немецких марок и со своей койкой.

Локотская республика безжалостно боролась с врагами нового порядка – партизанами, подпольщиками, коммунистами, прочими неблагонадежными элементами, а также членами их семей. Арестованных сгоняли в сарай, выполнявший роль тюрьмы, а утром выводили на расстрел.

В камеру вмещалось 27 человек, и всех их необходимо было ликвидировать, дабы освободить места для новых.

Браться за эту работу не хотели ни немцы, ни даже полицаи из местных. И тут очень кстати пришлась появившаяся из ниоткуда Тоня с ее страстью к пулемету.

Тоня. Распорядок палача-пулеметчицы

Девушка не сошла с ума, а наоборот, сочла, что ее мечта сбылась. И пусть Анка расстреливала врагов, а она расстреливает женщин и детей – война все спишет! Зато ее жизнь наконец-то наладилась.

Распорядок дня ее был таков: утром расстрел 27 человек из пулемета, добивание выживших из пистолета, чистка оружия, вечером шнапс и танцы в немецком клубе, а ночью любовь с каким-нибудь смазливым немчиком или, на худой конец, с полицаем.

В качестве поощрения ей разрешали забирать вещи с убитых. Так Тоня обзавелась кучей женских нарядов, которые, правда, приходилось чинить – носить сразу мешали следы крови и дырки от пуль.

Впрочем, иногда Тоня допускала «брак» - нескольким детям удалось уцелеть, потому что из-за их маленького роста пули проходили поверх головы. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам. Слухи о женщине-палаче, «Тоньке-пулеметчице», «Тоньке-москвичке» поползли по округе. Местные партизаны даже объявили охоту на палача, однако добраться до нее не смогли.

Всего жертвами Антонины Макаровой стали около 1500 человек.

Зоя. Из безвестности в бессмертие

Впервые о подвиге Зои написал журналист Петр Лидов в газете «Правда» в январе 1942 года в статье «Таня». Его материал основывался на показаниях пожилого мужчины, ставшего свидетелем казни, и потрясенного мужеством девушки.

Труп Зои провисел на месте казни еще почти месяц. Пьяные немецкие солдаты не оставляли девушку в покое даже мертвой: кололи ножами, отрезали грудь. После очередной такой отвратительной выходки лопнуло терпение даже у немецкого командования: местным жителям приказали снять тело и похоронить.

Памятник Зое Космодемьянской, установленный на месте гибели партизанки, в деревне Петрищево. Фото: РИА Новости / А. Чепрунов

После освобождения Петрищево и публикации в «Правде» было решено установить имя героини и точные обстоятельства ее смерти.

Акт опознания трупа был составлен 4 февраля 1942 года. Было точно установлено, что в деревне Петрищево казнена Зоя Космодемьянская. Об этом в статье «Кто была Таня» в «Правде» рассказал все тот же Петр Лидов 18 февраля.

За два дня до этого, 16 февраля 1942 года, после установления всех обстоятельств гибели, Зое Анатольевне Космодемьянской было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Она стала первой женщиной, которая в годы Великой Отечественной войны была удостоена такой награды.

Останки Зои были перезахоронены в Москве на Новодевичьем кладбище.

Тоня. Бегство

К лету 1943 года жизнь Тони вновь сделала крутой поворот – Красная Армия двинулась на Запад, приступив к освобождению Брянщины. Девушке это не сулило ничего хорошего, но тут она очень кстати заболела сифилисом, и немцы отправили ее в тыл, дабы она не перезаражала доблестных сынов Великой Германии.

В немецком госпитале, впрочем, тоже скоро стало неуютно – советские войска приближались настолько быстро, что эвакуировать успевали только немцев, а до пособников дела уже не было.

Поняв это, Тоня сбежала из госпиталя, вновь оказавшись в окружении, но теперь уже советском. Но навыки выживания были отточены – она сумела добыть документы, что все это время была санитаркой в советском госпитале.

Кто сказал, что грозный «СМЕРШ» карал всех подряд? Ничего подобного! Тоня благополучно сумела поступить на службу в советский госпиталь, где в начале в 1945 году в нее влюбился молоденький солдат, настоящий герой войны.

Парень сделал Тоне предложение, она ответила согласием, и, поженившись, молодые после окончания войны уехали в белорусский город Лепель, на родину мужа.

Так исчезла женщина-палач Антонина Макарова, а ее место заняла заслуженный ветеран Антонина Гинзбург .

О чудовищных деяниях «Тоньки-пулеметчицы» советские следователи узнали сразу после освобождения Брянщины. В братских могилах нашли останки около полутора тысяч человек, но личности удалось установить лишь у двухсот.

Допрашивали свидетелей, проверяли, уточняли – но на след женщины-карателя напасть не могли.

Тоня. Разоблачение 30 лет спустя

Тем временем Антонина Гинзбург вела обычную жизнь советского человека – жила, работала, воспитывала двух дочерей, даже встречалась со школьниками, рассказывая о своем героическом военном прошлом. Разумеется, не упоминая о деяниях «Тоньки-пулеметчицы».

Антонина Макарова. Фото: Public Domain

КГБ потратил на ее поиски больше трех десятилетий, но нашел почти случайно. Некий гражданин Парфенов, собираясь за границу, подал анкеты с данными о родственниках. Там-то среди сплошных Парфеновых в качестве родной сестры почему значилась Антонина Макарова, по мужу Гинзбург.

Да, как же помогла Тоне та ошибка учительницы, сколько лет она благодаря ей оставалась в недосягаемости от правосудия!

Оперативники КГБ работали ювелирно – обвинять в подобных злодеяниях невинного человека было нельзя. Антонину Гинзбург проверяли со всех сторон, тайно привозили в Лепель свидетелей, даже бывшего полицая-любовника. И лишь после того, как все они подтвердили, что Антонина Гинзбург и есть «Тонька-пулеметчица», ее арестовали.

Она не отпиралась, рассказывала обо всем спокойно, говорила, что кошмары ее не мучили. Ни с дочерьми, ни с мужем общаться не захотела. А супруг-фронтовик бегал по инстанциям, грозил жалобой Брежневу , даже в ООН – требовал освобождения любимой жены. Ровно до тех пор, пока следователи не решились рассказать ему, в чем обвиняется его любимая Тоня.

После этого молодцеватый, бравый ветеран поседел и постарел за одну ночь. Семья отреклась от Антонины Гинзбург и уехала из Лепеля. То, что пришлось пережить этим людям, врагу не пожелаешь.

Тоня. Расплата

Антонину Макарову-Гинзбург судили в Брянске осенью 1978 года. Это был последний крупный процесс над изменниками Родины в СССР и единственный процесс над женщиной-карателем.

Сама Антонина была убеждена, что за давностью лет наказание не может быть чересчур строгим, полагала даже, что она получит условный срок. Жалела только о том, что из-за позора снова нужно переезжать и менять работу. Даже следователи, зная о послевоенной образцовой биографии Антонины Гинзбург, полагали, что суд проявит снисхождение. Тем более, что 1979 год был объявлен в СССР Годом Женщины, а со времен войны в стране не казнили ни одну представительницу слабого пола.

Однако 20 ноября 1978 году суд приговорил Антонину Макарову-Гинзбург к высшей мере наказания – расстрелу.

На суде была доказана документально ее вина в убийстве 168 человек из тех, чьи личности удалось установить. Еще более 1300 так и остались неизвестными жертвами «Тоньки-пулеметчицы». Есть преступления, за которые невозможно ни прощать, ни миловать.

В шесть утра 11 августа 1979 года, после того, как были отклонены все прошения о помиловании, приговор в отношении Антонины Макаровой-Гинзбург был приведен в исполнение.

У человека всегда есть выбор. Две девушки, почти ровесницы, оказавшись на страшной войне, заглянули смерти в лицо, и сделали выбор между смертью героя и жизнью предателя.

Каждый выбрал свое.

Татьяна Григорьевна Соломаха (1893-1918) была сельской учительницей из станицы Попутной. Она рано прониклась идеями партии большевиков, читала труды Ленина, в 1916 году вступила в ВКП(б) и присоединилась к подполью.

С началом гражданской войны Татьяна сражалась на стороне красных за установление Советской власти на Кубани. Осенью 1918 года ее назначили производственным комиссаром, она активно изымала излишки продовольствия.
Тогда же Татьяна Соломаха заболела тифом и попала в плен к белым вместе с другими сторонниками Советов. На протяжении нескольких недель девушку избивали, причем очевидцы отмечали, что били с большей жестокостью, чем остальных. За продразверстку, за то, что была комиссаром и членом партии большевиков.
Татьяна держалась мужественно. Не просила пощады, не выдала товарищей и говорила о возвращении власти Советов.
В ноябре 1918 года Татьяну Соломаху казнили. Сначала отрубили руки и ноги. Потом голову...
Сейчас имя Татьяны Соломахи практически не вспоминают. Информации о ней не так много.
Если честно, я даже не уверена, что фотография, которую я с большим трудом нашла в сети, действительно ее.
Наверное, наиболее подробный рассказ о жизни и смерти Татьяны Соломахи можно найти в очерке писательницы Люси Аргутинской (1897-1968). Этот очерк входил в сборник «Женщина в гражданской войне», прочитанный Зоей Космодемьянской.
Вот что писала об этом Любовь Космодемьянская в «Повести о Зое и Шуре» :

«Какое это удовольствие - прийти в книжный магазин, порыться в том, что лежит на прилавке, потом издали, привставая на цыпочки и наклоняя голову набок, чтоб было удобнее, читать названия на корешках книг, вплотную уставивших полки, потом долго листать, советоваться... и возвратиться домой с аккуратно перевязанным тяжелым пакетиком! День, когда наша этажерка (она стояла в углу, у изголовья Зоиной кровати) украшалась новой книжкой, был у нас праздничным, мы снова и снова заговаривали о своей покупке. Читали новую книгу по очереди, а иногда по воскресным вечерам и вслух.
Одной из таких сообща прочитанных книг был сборник очерков, назывался он "Женщина в гражданской войне".
Помню, я сидела и штопала чулки, Шура рисовал, а Зоя раскрыла книгу, собираясь читать. Неожиданно Шура сказал:
- Знаешь, ты не читай подряд.
- А как же? - удивилась Зоя.
- Да так: ты открой наугад; какой откроется, с того и начнем.
Право, не знаю, почему это ему пришло в голову, но так и порешили. Первым открылся очерк "Татьяна Соломаха".

В честь Зои Космодемьянской и ее подвига имя «партизанки Тани» взяла Айде Тамара Бунке (1937-1967), соратница Эрнесто Че Гевары и, по всей видимости, его возлюбленная. Команданте назвал Таню Мимолетной звездой.

С 1964 года Таня, заброшенная на территорию Боливии под фальшивыми документами, занималась подготовкой проникновения на территорию страны отряда Че Гевары. Она завела знакомства со многими важными сановниками, включая боливийского презедента Рене Баррьентоса, вела радиопередачу «Советы безответно влюбленным», благодаря которой могла передавать шифрованные донесения.
Погибла Таня 31 августа 1967 года в бою в Вадо-дель-Эсо вместе с небольшим отрядом других партизан. Боливийские власти устроили девушке похороны с почестями, оценив Таню как достойного противника.
В 1998 году останки партизанки Тани перевезли на Кубу и перезахоронили в Мавзолее Че Гевары.
См.:http://www.liveinternet.ru/community/2281209/post367372088/

От Ала : чистая, искренняя девчонка.. Из таких - в свое время - получались великомученицы... Но вовсе не ей в укор, а остальным нам напомню: когда её повели на казнь, то хозяйка дома, который она подожгла (селу Петрищево повезло, их обошли немцы, и только в ту ночь там остановился взвод немецких связистов, и офицер как раз в том доме) Н.Смирнова, подбежав к виселице, поленом - перед повешением - с воплями переломала ей ногу...
За что после осовобождения села получила 8 лет строгача...

Зоя Космодемьянская назвалась Таней, оказавшись схваченной немцами в Петрищево. По ее собственному признанию, этим именем она себя называла и прежде, еще до войны, в память о революционерке Татьяне Соломахе, которая в 26 лет погибла на Кубани в кровопролитном 1918 г. от руки врагов большевизма.

В честь Татьяны Григорьевны Соломахи в Армавире названа одна из его улиц, в родной станице Попутная создан музей Соломахи. До сих пор на Кубани помнят и чтут имя бесстрашной и убежденной большевички.

Вообще Армавир город с удивительной историей. Основанный царским генералом по просьбе местных армян, он пережил и гражданскую войну, и Великую Отечественную войну, и белое движение и красный террор.

В Армавире завершился великий железный поход первой Таманской армии 1918 г., здесь законичили оба похода Добровольческие походы генералов Каледина-Корнилова-Врангеля-Дроздовского-Покровского-Деникина.

Несмотря на то, что Кубань в годы гражданской войны стала в какой-то мере колыбелью белого движения, до сих пор в этом регионе остаются традиции победившего большевизма, особенно в Армавире. До сих пор городские улицы носят имена революционеров-большевиков, а также командиров Таманской армии Ковтюха, Матвеева и других.

В годы Великой Отечественной войны Армавир оказался препятствием на пути к фашистской операции «Эдельвейс», хотя был почти весь разгромлен и разграблен врагом.

В исторической обстановке непримиримой борьбы большевиков и их противников гражданской войны действовала комиссар продразверстки Татьяна Соломаха, учительница, дочь учителя.

Как сложилась ее судьба и как она стала революционеркой?

Соломаха Татьяна Григорьевна родилась в 1892 году в семье сельского учителя станицы Попутной.

В 1905 г. она приобрела первый опыт революционной борьбы

В 1910 году Татьяна, закончив Армавирскую женскую гимназию, стала учительствовать в школе родной станицы Попутной.

Татьяна любила книги, много читала, особенно любимым был Артур, герой романа Э. Л. Войнич «Овод», ставший настольной книгой многих русских революционеров. Они познакомили будущую революционерку и с работами В. И. ЛенинаОднако на свободомыслие дочери сильное влияние оказал ее отец Григорий, в доме которого часто бывали местные подпольщики. В 1910 году отец Тани был уволен из школы, как неблагонадёжный. Татьяна, как старшая в семье, осталась кормилицей семьи, рано познала труд и заботу о семье.

Во время начавшейся в 1914 г. первой мировой войны Таня Соломаха становится вполне оформившимся революционером, ведёт активную антивоенную агитацию среди солдат — фронтовиков, возвращающихся в станицу. За год до революционного 1917 года она встпает в ряды большевистской партии. После октябрьского переворота большевиков в Попутной, под руководством Н. Т. Шпилько, создаётся большевистская организация, которая развернула большую работу по установлению, укреплению Советской власти в станицах и хуторах Отрадненского района на Кубани.

Противники большевиков различных мастей стали собирать силы на Кубани против Советов. В Попутной они тоже поднимали мятежи, привлекая колеблющихся казаков на свою сторону. Станичный совет и партийная организация вели пропагандистскую работу по борьбе с контрреволюцией, по организации красногвардейских отрядов из казачьей бедноты и солдат — фронтовиков и сбору продовольствия для нужд Красной Армии. Ревком и партийная организация назначили Татьяну Соломаху продовольственным комиссаром. В борьбе за хлеб ей часто приходилось сталкиваться с контрреволюционными бандами. Её жизнь была в постоянной опасности. Но она твердо выполняла задание партии. Добровольцы — красногвардейцы беспрерывно поступали в Красную Армию, но борьба усиливалась.

Осенью 1918 года красноармейцам пришлось отступить из Попутной перед превосходящими силами Добровольческой белой армии генерала А. Покровского. Ушла и Таня Соломаха.

Однако под Ставрополем она заболела тифом, и ббольная, в хуторе Благодарном, что около села Казьминского, была схвачена белогвардейцами, затем возвращена в станицу Попутную.

Здесь Татьяну, вместе с другими больными красногвардейцами, бросили в тюрьму. Палачи истязали больных и раненых, добиваясь от них выдачи товарищей.

Труднее всех приходилось Татьяне. Её, как коммунистку и комиссара продразверстки, мучили больше всех. Почти три недели избивали Татьяну, но она не сдавалась, верившая в скорую победу новой власти на Кубани. В ночь на 7 ноября 1918 года, в первую годовщину октябрьского переворота, Татьяна и её товарищи были казнены.

Татьяну Соломаху четвертовали, как в средневековой Руси.

Так же мужественно приняла свою гибель Зоя Космодемьянская.

Прошло много времени и много событий произошло в России. Наверное, никто сегодня не возьмется оценить, насколько были жертвы павших героев за Родину и Отечество оправданны или напрасны. Как бы там ни было, но герои гражданской войны, в том числе и Татьяна Соломаха, были рождены своей эпохой, являли собой образец беспримерной стойкости и мужества.

Трудно себе представить, как сложилась бы ее судьба, если бы осталась в живаых. Возможно, Таня Соломаха разделила бы судьбу Ковтюха, командира одного из отрядов Таманской армии, который привел свой отряд в Армавир и продолжал свой боевой путь, как поется в песне, «от Кубани и до Волги мы коней поднимали в поход». Но в 1938 г. был репрессирован по обвинению в антисоветском заговоре, как и большинство революционеров-ленинцев.

Страшны времена, когда нет героев. Тех, кем хочется восхищаться. Искренне считать его, героя, лучше, чище, чем ты сам. Это очень важно - иметь героя. И отдельно взятому человеку, и стране в целом. И народу…

БЕЗ ИДЕАЛОВ

Я, пожалуй, последнее поколение, которому повезло в школьном возрасте знать героев поименно. Книжки про пионеров-героев, школьные линейки и классные часы, посвященные героям Великой Отечественной… Замечательные книги про молодогвардейцев, про Гулю Королеву, по Володю Дубинина. Особняком стоял подвиг Зои Космодемьянской - мы ходили в лыжный поход в Петрищево, где была повешена Зоя. Подвиг принимал вполне реальные очертания, обрастал бытовыми подробностями. Деревья, которые, наверное, видели казнь Зои.

Дорога, лес… Те же самые, что и холодной зимой 1941 года. Мы читали книги про юных героев не «для галочки», а потому что было интересно. Даже какой-то трепетный восторг охватывал: как же так?! Погибали такие молодые! Наши ровесники. Или - чуть-чуть постарше. Откуда они взяли столько сил, мужества? И, конечно, подсознательно рождался вопрос: а смогли бы мы так? А вдруг - война…

Эта мысль пугала, не давала уснуть. Страшно умирать. Но как - по-другому, если были такие вот наши безоговорочные, безусловные герои? Предать их - это предать память. Предать деда и бабушку, и их фронтовых друзей, и - предать Родину. Целую страну.

Потом, в девяностые, началось безвременье. Может быть, настала долгожданная свобода и дунул ветер перемен. Может, стало лучше. Не берусь судить. Но мы упустили главное: идеологическое воспитание молодежи.

Из жизни школьников ушли «Библиотеки пионера», лыжные походы по местам боевой славы, гордость за славное прошлое. Даже как-то стало смешно и непонятно - чем гордились-то?! Отдали люди свою единственную, неповторимую жизнь за сомнительные идеалы. Предали в первую очередь себя. Дураки…

«Бери от жизни все», «человек ищет где лучше», вкупе с рыбой, которая - «где глубже», «Вы этого достойны» и многое, многое другое, - оно разъело наши души похлеще, чем ржавчина старый металл. В центральных газетах стали появляться гадливые статьи-опровержения. В том числе - и про Зою Космодемьянскую. Подвергали сомнению и то, что повешена была именно Зоя: неподалеку партизанила еще одна девушка, Лиля Азолина, очень похожая на нее внешне.

Писали, что Зоя была больна шизофренией, и что при вскрытии обнаружили у нее два десятка зародышей - от фашистов; и говорили, что она страдала пироманией… Сколько грязи было вылито на всю горькую, но великую историю нашей Победы.

Как было устоять молодежи? Вот и выросло - «поколение без героя». И уже не одно поколение. И не их в этом вина. Это - беда, потому что очень тяжело жить, не имея перед глазами примеров того, как вести себя в тяжелые времена. Без героев наступили одни серые будни, наполненные потреблением. Горько это и довольно бессмысленно.

СТАТЬЯ В «ПРАВДЕ»

Фронтовой корреспондент Петр Лидов случайно услышал историю неизвестной партизанки, повешенной фашистами. Ее рассказал хозяин дома в Подмосковье, где заночевал Петр. Старик восхищался мужественной девушкой, которая перед казнью говорила речь, не сломалась. Лидов рванул в Петрищево - и через несколько дней, 27 января 1942 года, в газете «Правда» появился очерк под названием «Таня». Так назвалась Зоя Космодемьянская. У нее был идеал - Татьяна Соломаха, героиня Гражданской войны. Были там и фотографии с места казни. Поражает, насколько чистое, открытое лицо у измученной партизанки. Наверное, так выглядят святые, умирающие за веру… Чистый лоб, нежная девичья шея, на которой захлестнута петля. И глаза. Черно-белые кадры, сделанные в походных условиях, по определению не могут передать цвет.

Но чем больше вглядываешься в эти страшные снимки, тем яснее, светлее видятся Зоины глаза. У нее были удивительные глаза - светло-серые, опушенные длинными ресницами. Мученица. Таким же мучеником за веру - православную - был и дед Зои, Петр Иоаннович Козмодемьянский, священник Знаменской церкви села Осино-Гай. В августовскую ночь 1918 года он был схвачен большевиками и после жестоких истязаний утоплен в пруду. Его тело было обнаружено лишь весной 1919 года и предано земле рядом с церковью, где он служил… Такая вот страшная мученическая преемственность. Вера - разная, разные - палачи. Но как схожи эти души… 18 февраля появилась статья «Кто была Таня». Так советский народ узнал имя героини. Говорят: на миру и смерть красна. Зоя Космодемьянская умирала безвестной - и лишь чистая случайность, совпадение позволили узнать про ее подвиг. Она была награждена Золотой звездой Героя Советского Союза - посмертно. Стихи о Зое писали Юлия Друнина, Маргарита Алигер, Роберт Рождественский и многие другие.

Ее именем названы улицы, памятники Зое установлены в десятках городов. Но онато, эта ясноглазая девочка, взошедшая на эшафот, не знала о том, что страна узнает о ней! Почему-то мне кажется, что она думала о своей маме. Такие хорошие, правильные девочки всегда в первую очередь думают о целой стране и о своей маме.

МАМА

Мама Зои Космодемьянской была учительницей. В своем повествовании «Повесть о Зое и Шуре» (литературная запись Фриды Вигдоровой) Любовь Тимофеевна рассказывает о своих детях. Старшей, Зое. И младшем - весельчаке Шурке. Александр Космодемьянский тоже погибнет в костре Великой Отечественной, через четыре года после казни Зои. Повесть удивительно теплая и нежная, в ней совсем нет пафоса, зато прекрасно вырисовываются характеры.

Сосредоточенная, порядочная и очень сдержанная умница Зоя. Талантливый, порывистый Шурка. Материнская память хранит бесценные кадры их жизни. Вот они переезжают из села Осиновый Гай в Москву; вот умирает отец после неудачной операции на кишечнике - Зое тогда всего десять лет. Зоя всю свою недолгую жизнь вела дневник, выписывая в него аккуратным почерком цитаты из любимых книг… Как Любовь Тимофеевна пережила страшный момент - когда прочитала очерк Лидова в «Правде»? Когда увидела на фотографии лицо своей девочки, своей Зои.

«Место казни окружали десятеро конных с саблями наголо. Вокруг стояли больше сотни немецких солдат и несколько офицеров. Местным жителям было приказано собраться и присутствовать при казни, но их пришло немного, а некоторые, придя и постояв, потихоньку разошлись по домам, чтобы не быть свидетелями страшного зрелища.

Под спущенной с перекладины петлей были поставлены один на другой два ящика из-под макарон.

Татьяну приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Один из офицеров стал наводить на виселицу объектив своего «кодака»: немцы - любители фотографировать казни и экзекуции. Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак обождать. Татьяна воспользовалась этим и, обращаясь к колхозницам и колхозникам, крикнула громким и чистым голосом:

Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!

Стоявший рядом немец замахнулся и хотел то ли ударить ее, то ли зажать ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжала:

Мне не страшно умирать, товарищи. Это - счастье умереть за свой народ…

Фотограф снял виселицу издали и вблизи и теперь пристраивался, чтобы сфотографировать ее сбоку. Палачи беспокойно поглядывали на коменданта, и тот крикнул фотографу:

Скорее же!

Тогда Татьяна повернулась в сторону коменданта и, обращаясь к нему и к немецким солдатам, продолжала:

Вы меня сейчас повесите, но я не одна, нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня… Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач потянул веревку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая силы:

Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придет!..

Палач уперся кованым башмаком в ящик, и ящик заскрипел по скользкому утоптанному снегу. Верхний ящик свалился вниз и гулко стукнул оземь. Толпа отшатнулась. Раздался и замер чей-то вопль, и эхо повторило его на опушке леса… » (Из очерка Петра Лидова « Таня»).

После войны Любовь Тимофеевна прожила еще долгую жизнь. Жизнь, наполненную воспоминаниями о том, какими были ее дети.

ПОДВИГ

Сейчас многие говорят: подвиг партизан сомнителен. Зачем они поджигали дома своих же соотечественников, лишая их крова в суровую зиму? Но, во-первых, приказы начальства не обсуждаются. Во-вторых, этим партизанам - фактически смертникам - было всего-то по восемнадцать лет! Для них мир был черно-белым. «Наши» и «фашисты». Деревня, где окопались « фашисты», должна была быть уничтожена! Любой ценой.

28 ноября 1941 года при попытке поджечь сарай Зоя была схвачена - ее заметил «наш» же, «советский». История сохранила его имя - С. А. Свиридов, и скромную награду за поимку - стакан водки. Ну и то, что был он впоследствии судим и приговорен к высшей мере… Местные жители - а до недавнего времени были живы непосредственные свидетели казни, в то время - дети, - рассказали в деталях, как выводили девушку босой на мороз, подносили к запекшимся губам огонь, истязали и мучили.

Потом повесили. Один из очевидцев сказал, что сначала было страшно, а потом привыкли: тело казненной партизанки провисело больше месяца. Клавдия Милорадова, боевая подруга, присутствовавшая на опознании Зои Космодемьянской, рассказывает страшные подробности. И тут же, забываясь, вспоминает Зою живой и смеется, говорит о нереально длинных ресницах…

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗОИ

А сейчас, мне кажется, наши герои возвращаются. Вновь возникает интерес к Победе. Мы хотим знать имена. Это нужно, важно.

Живые свидетели той страшной войны уже почти все ушли. Но появился «Бессмертный полк». Массовое шествие с портретами своих предков - одна из самых запоминающихся, светлых картин последнего времени. Люди не могут жить без идеалов, без героев. Это правильно, это справедливо. Леонид Леонов как-то сказал: «...еще прежде, чем историки, скульпторы и поэты найдут достойные формы для воплощения беззаветных свершений героев, а Отечество оденет в бронзу их образы, следует любыми средствами сохранить в памяти хотя бы самые незначительные их живые черты». И в первую очередь эта память, эта преемственность нужны молодым. Тем, у которых жизнь только начинается. А «Зоя» в переводе с греческого и значит «жизнь».