Статья один в прошлом воин. Павел Сапожников: один в прошлом
Иногда все надоедает. Офисы, компьютеры, автомобили, небоскребы - к чему все это? Где простая природная правда, где единение с землей и ее произведениями?! Долой цивилизацию! Даешь возврат к истокам! Обычно от внезапной тяги к истокам можно избавиться, съездив на пару дней к родителям на дачу и убедившись, что вскармливание редиски потом и кровью по-прежнему не твой профиль. Но некоторые идут дальше…
Посреди темной от дыма и копоти избы, среди горшков, камешков и тряпок, установлена на треноге камера. Перед ней, сложив на груди грязноватые руки, стоит чумазый бородатый мужчина. Из-под лохматой шапки ужом на плечо спускается коса, чтобы уткнуться в пряжку, которая скрепляет две части серой шерстяной накидки. «Через пять месяцев проекта мы наконец добились того, чего хотели с самого начала, - речь очень заторможенная, слова будто переправляются через кисельную реку, прежде чем вяло вывалиться изо рта, - превратили современного человека, то бишь меня, в некоторое подобие овоща, чьи мысли занимают только еда, заготовка дров и иногда солнышко». Мучительная пауза, во время которой взгляд бородача через силу скользит по сваленным на полу сучьям. «Вот».
Знакомься, это Павел Сапожников , участник проекта «Один в прошлом», заплутавший по собственному желанию во времени и превратившийся на полгода в древнерусского крестьянина, живущего отшельником в аутентичном поселении X века.
Дом (1) разделен на три части: по бокам горницы - хлев и клеть для хранения припасов. Недалеко от жилища вгрызся глубоко в землю ледник (2) - здесь вода зимой застывает, и лед потом долго позволяет хранить продукты. Несколько плетеных навесов, колодец (3) , уличная печь для хлеба (4) и крошечная мыльня - баня, которая топится по-черному (5) .
«Один в прошлом» придуман и воплощен агентством исторических проектов «Ратоборцы » как эксперимент, призванный узнать, как жили люди до изобретения компьютеров и автомобильных пробок и, что немаловажно, как повлияет на современного человека отказ от постоянного общения, удобств и технологий. Как только семимесячное погружение Павла в прошлое закончилось, мы встретились с ним и, глядя в глаза, осторожно спросили: «Ну как там?»
Условия проекта
1 Общение с людьми, кроме иногда приходящих из леса психолога и врача, запрещено.
2 Эвакуация только в случае угрозы жизни. Никаких современных лекарств провозить в Х век нельзя.
3 Кабельного телевидения, новостей, Интернета и робота-пылесоса нет. Пользоваться можно только копиями инструментов из раскопок, любые современные технологии под запретом.
Вначале было поле
Хутор, с корнем выдранный из дремучих времен, построили на поле недалеко от деревни Морозово Сергиево-Посадского района в Подмосковье. Павел объяснил, что рядом располагается база, где «Ратоборцы» готовятся к различным историческим фестивалям. Место нелюдное и в то же время доступное. К началу строительства туда потянулись вереницы грузовиков со стройматериалами. Все строго историческое, никаких гвоздей и шпатлевок. Пахнущее смолой дерево обрабатывается скобелем, предком рубанка прямиком из IX века, на плетень водружается олений череп - оберег от нечистой силы. Почему выбор не пал на Сибирь или Карелию, где возможны полноценные охота и рыбалка, а дыру во времени пробурили так близко к крупному городу? Постройки планируется использовать и после окончания проекта, а, как показывает опыт, оставленные человеком дома быстро приходят в негодность: первая версия хутора без присмотра всего за полгода по крышу заросла бурьяном.
От первого лица « Честно говоря, не вижу смысла заниматься реконструкцией рыцарства или средневековой Японии, если наша история не менее интересна. Поэтому на время стал жителем Древней Руси.
Не нужно думать, что меня просто привезли и бросили одного в этом искусственном прошлом. Я занимался проектом с нуля. То есть готовил его и на стадии проектирования, и на стадии строительства тоже.
Сам момент путешествия во времени помню, честно говоря, плохо. Я до этого планомерно и очень эффективно готовил себя с помощью алкоголя, так что, когда все уехали, я вроде бы посидел у костра и быстро отправился спать. Только утром до меня дошло, во что ввязался
».
« У меня были сушеные грибы и ягоды. Немного рыбы, которая, увы, быстро испортилась. Ну и, конечно, чечевица, рожь, пшеница, ячмень и горох, который я искренне ненавижу. Козы давали молоко, куры неслись, хотя я не всегда мог сразу найти, где именно. Рацион довольно скудный, но голода не испытывал. Я, кстати, довольно быстро начал очень четко понимать, сколько и чего мне нужно съесть, чтобы делать определенные дела. То есть теоретически можно было пойти в лес и свалить во-о-от такое дерево, но после этого я бы пару дней отлеживался дома, не в состоянии заниматься чем-то более важным: мне просто не хватило бы калорий. И ужасно недоставало фруктов: апельсинов, киви, бананов. Наверное, не хватало чего-то в организме. Очень хотелось джина! Ну, помнишь, с можжевеловым таким запахом ».
Меню с синицами
Павел осваивает новое место. Иногда, возвращаясь с прогулки по лесу, кладет руку на нагретое солнцем бревно сруба, чтобы почувствовать, как дышит его новое жилье. Дом, кстати, уже обзавелся своеобразными украшениями. «У меня появились новые друзья. Добряк и Кусака. Они очень милые, и с ними можно поговорить». Павел ведет на проекте блог и в конце дня записывает сам себя на камеру. «Друзья» - подвешенные к потолку окоченевшие тушки синиц с распахнутыми крыльями. Двух как раз хватает на горшок похлебки, поэтому сегодня беззаботно квохчущие куры в безопасности. Птиц он ловит не от хорошей жизни: очень хочется мяса, а резать несушек - значит, лишить себя омлетов и яичниц.
Инспектирование кладовой - первое дело. Запасов хватает, но им угрожают время и грызуны. Зерно прорастает, по кувшинам с клюквой топают голые крысиные лапы, сушеные яблоки покрываются пушистой плесенью.
По замыслу организаторов «Один в прошлом» герой может при необходимости ловить рыбу и охотиться, для охоты ему даже был выдан лук. Сомнительно, честно говоря, что современный человек выживет, добывая себе пропитание таким способом.
От первого лица « Но я один раз даже следы заячьи видел! Ну а вообще, что ты хотел, это же Подмосковье. Какая там охота? ».
* * *
« Я выбирал самые вкусные для себя травы и заваривал их в разных комбинациях и пропорциях, не особенно обращая внимания на их свойства. Да и немного там прочитаешь на этой бересте, темно же ».
« Знаешь, что меня больше всего раздражало? Пока не наступила зима, мимо моего жилища проходили несколько раз люди. Грибники, видимо, или рыбаки. И хоть бы кто взглянул на все это с интересом! Я так понял, любители подберезовиков и карасей - страшно целеустремленные люди: уткнутся носом в землю и идут по своим делам, делая вид, что вокруг нет ничего необычного. Ну как так? Выходишь из леса - стоят средневековые постройки. Земляная крыша у дома, все низенькое, приземистое ».
Удобства во дворе, соседи блеют
При очевидных исторических неудобствах Павел довольно безболезненно втискивается в рамки древнерусского быта. Он даже позволяет себе время от времени некоторые изыски - созерцание заката под кружку ароматного отвара. Идти в дом, пока не нагрянули холода, не хочется: изба копирует археологические находки из Великого Новгорода, а жилища тогда не отличались уютом. В центре - девятиметровая горница, в которой подопытный спит и принимает пищу. Зимой здесь же будет рабочая мастерская. Приложиться лбом о низкие потолочные балки мешают пучки трав и домотканые мешочки с зерном, отмеченные берестяными этикетками. Все это покачивается на недоступной для крыс и мышей высоте и источает аромат, способный свести с ума адептов фитотерапии.
Стены горницы щедро покрыты сажей из печи, которая каменной горкой расположилась на полу и, нещадно дымя, готовит еду и обогревает жилье. Рядом с ней - небольшой стол; чтобы превратить его в обеденный, нужно смахнуть на пол пыль специальным пером.
От первого лица « По поводу запахов или невероятной грязи не нужно там пугать никого. Почему-то ощущения, что грязно, не было. В городе в конце каждого дня хочется сходить в душ, а там я совершенно спокойно мылся раз в неделю. И то не потому, что чувствовал вот эту липкость, как в мегаполисе, - просто понимал, что это необходимо. Голову за весь проект мыл три или четыре раза. Так, по-настоящему, с золой. Волосы, по-моему, только лучше стали ».
* * *
« Многие почему-то уверены, что в моменты отдыха я много думал. Но уже примерно через месяц мысли у меня исчезли почти полностью. Думать было очень тяжело, это стало серьезной работой. Проще было дрова поколоть. Мы же привыкли к тому, что все вокруг дает информацию: книги, журналы, телевидение, Интернет. Ты ее анализируешь, и голова работает правильно. Но когда живешь в лесу один, особых информационных поводов нет. Я же не мог всерьез анализировать такие события, как дуновение ветра или шевеление листвы. То есть раньше, наверное, людям этого хватало, а сейчас маловато ».Средневековая рутина
Пока еще солнце успевает прогреть воздух, прежде чем окрасить розовым верхушки деревьев, Павел готовится к зиме: заготавливает дрова, заново конопатит мхом стены дома. Хватает и обычной рутины: замена и просушка соломенных стелек, починка одежды (ремни обуви гниют от сырости), приготовление на огне еды, война с грызунами. Каждодневные заботы на вкус современного человека странные: к примеру, в списке предметов обихода Павла - гребень с частыми зубцами для вычесывания вшей, если такие надумают присоединиться к проекту.
Первоначальная радость от осознания, что перенесся в прошлое, со временем растворяется в непростых буднях. Вставать утром иногда не хочется вовсе, Павел заставляет себя ходить в лес или колоть дрова. Впрочем, он понимает, что сдаст очень быстро, если будет заниматься исключительно бытом, поэтому иногда играет с козами. С собакой, наверное, было бы веселее, но она уже несколько месяцев как убежала.
Обычные хозяйственные проблемы, к которым организаторы готовились, отошли на второй план. На хуторе появились лисы.
Приход мышей, крыс и лис, которые принялись без всяких сомнений разорять хозяйство, раздражает не только Павла-крестьянина, но и Павла - жителя современного мегаполиса, который нет-нет да и просыпался в нем. Как? Его, человека, знакомого с Интернетом, автомобилями и 3D-принтерами, объедают какие-то грызуны? Это война!
От первого лица « Если к такому хозяйству, как у меня было, подходить обстоятельно и правильно, оно будет занимать все свободное время - это правда. Но, когда на меня находила хандра или не было желания что-то делать, я понимал, что если уйду погулять, то ничего критичного не случится. Я даже придумал несколько игр, например прятки с козами: они ко мне очень быстро привыкли и начинали орать, если не могли меня найти. Ну и вот игра шла обычно до тех пор, пока они меня не найдут или я не смогу уже выдерживать их душераздирающие крики. Вообще, в какой-то момент мне начало казаться, что я различаю эмоции на козлиных мордах. Это трудно описать, но можно было понять, довольно животное или нет. Это такое сложное сочетание выражение глаз, щек и бороды ».
« Лисы утащили у меня курицу и петуха и вообще довольно часто внаглую крутились около дома. Борьбу с ними я зачем-то сделал для себя очень важным делом: ставил силки, ловушки разные соорудил, даже смастерил копье. А они очень умные, все стороной обходили. Но однажды вышел утром из дома и увидел, что лиса дрыхнет прямо на сеновале. Схватил лук, он на стене висел, единственную стрелу, подбежал и выстрелил. Я раньше много тренировался и был уверен, что неплохо стреляю из лука, но когда в тридцати шагах от тебя трусит зверь размером с кошку… Короче, стрела осталась торчать в земле, но древко оказалось все в крови. Наверное, как-то вскользь прошла ».
« Чтобы хоть как-то разнообразить свою жизнь, я общался с козами. Они, правда, не отвечали, но я заметил потом, что наделяю их всеми человеческими чертами. Как-то рассказывал поэму Горького «Песня о Соколе», а козы развернулись и ушли. Я страшно обиделся на них - искренне полагал, что меня оскорбили, специально ушли не дослушав! Пришлось дня на два или три объявить им бойкот. Потом, правда, я понял, что схожу с ума, простил коз и снова стал с ними общаться ».
Тишина
Когда чисто утилитарные вопросы решаются, то, убедившись, что настало их время, появляются психологические проблемы. Больше всего Павлу досаждает не одиночество, а информационная изоляция. На хуторе иногда так тихо, словно кто-то забил мох для конопатки сруба тебе в уши. Из-за этого внезапное квохтанье кур кажется неестественно громким, а шорох бегающих под полом крыс слышно даже снаружи. Время как будто сбилось с пути и теперь слепо блуждает где-то рядом, натыкаясь на берестяные туески и поскальзываясь на жидкой грязи. Павел подолгу бродит в лесу или, опершись на плетень, рассматривает обширное поле, на краю которого стоит хутор.
А потом пришла зима
Стылая белизна раскинулась до горизонта. Ветер пытается протиснуться между бревнами избы, а отчаявшись, со злобой принимается колотить в дверь. Павел все меньше выходит из дома, иногда после сбора хвороста пальцы так коченеют, что он долго не может высечь искру и сидит в холодной насупленной горнице.
За психическим состоянием путешественника во времени следит эксперт-психолог Денис Зубков, который навещает его раз в месяц. «Одним из самых серьезных испытаний для Паши на проекте стала депрессия, которая накатила во всю мощь ближе к середине проекта. Было сложно выполнять ежедневные дела, сложно привыкнуть, а затем и научиться чувствовать себя хорошо в условиях одиночества».
От первого лица « В доме иногда было очень темно. Это такая особенная, густая чернота, особенно в беззвездные ночи. Но меня больше всего пугали звуки поначалу. Я не мог понять их источника: лес, животные, стук крышки какой-нибудь. Знаешь, по моим подсчетам, одни козы способны издавать с полсотни необычных звуков, которые могут быть похожи на все на свете. Это сильно потом уже я стал отличать курицу, слетевшую с насеста, от козы, которая вздумала почесаться об ограду. А сначала приходилось выходить на улицу или дверь подпирать чем-нибудь. Еще угнетала невозможность включить свет или хотя бы открыть окно - его же не было! Под рукой ни фонарика, ни мобильного телефона, чтобы можно было подсветить угол, в котором кто-то скребется. Для самого крохотного огонька нужно сначала высечь искру, поймать ее, раздуть... А в это время кто-то бродит около дома... В общем, да, бывало иногда жутко ».
« У меня случился как-то психологический срыв, как мне потом объяснил психолог, и я убил одну козочку. Они забирались ко мне в дом и перебили очень много посуды, а новую взять было негде. И что-то нашло: я начал кричать на одну, зачем-то схватил топор и отрубил ей голову. Потом только подумал: что же я наделал? Но голову-то на место не вернешь, пришлось разделать козу и засолить. Целый месяц ел. Но при этом было ужасно жалко ее. До сих пор жалко. Глашей звали. Правда, у меня все козы были Глашами. Это, кстати, очень удобно: зовешь одну, а все приходят.
Представь, оказалось, что убивать коз - это очень снимает напряжение. Мне до конца проекта хватило, я был само спокойствие. Но при этом у меня не осталось ни одной тарелки
».Невозможность цивилизации
Весна хоть и отогнала рассеянной птичьей болтовней студеную хандру, но принесла свою головную боль. Рассыпалась печка, которая все это время успешно создавала в доме атмосферу задымленной кальянной. К счастью, морозы уже не такие сильные, и Павлу не приходится греться в еще теплых внутренностях свежезабитой козы. И теперь можно снова гулять без опасения отморозить пальцы. Возможно, отшельничество в итоге оказывается самым жестоким из условий проекта. Жителю Древнерусского государства было куда проще выжить в общине. Можно было разделять обязанности: пока одни готовят хлеб, другие заготавливают, скажем, дрова для печей. Обреченному на одиночество приходится куда тяжелее.
От первого лица
« У меня было много планов, которые так и не смогли воплотиться на проекте. Скажем, я планировал завести лошадь, чтобы помогала мне возить лес. Здорово, что я этого не сделал, - она бы сдохла от голода. Еще хотел построить кузницу, для нее даже сделали навес. Но уже на месте понял, что это никак не встраивается в мой график Х века. Пока буду делать ее (а что там ковать? для кого?), не успею подоить коз или приготовить еду. Ближе к концу проекта мне очень хотелось принять ванну. Не помыться, а именно посидеть в горячей воде. Тогда я поступил не совсем спортивно: отправился в деревню и стащил там огромную деревянную кадку. Причем я тщательно планировал операцию, ждал самого темного времени суток, когда, как мне представлялось, люди спят особенно крепко. Укатил огромную, очень тяжелую дубовую кадку. Весь обматюгался, все проклял, пока толкал перед собой. Когда прикатил ее домой, уже начинало светлеть. Чтобы не откладывать купание, начал сразу наполнять ее водой. Пока доставал первое ведро из колодца, прикинул, сколько мне нужно ведер воды. Получилось что-то вроде 350, при этом 200 ведер должны были быть горячими. На улице еще холодно - когда нагрею двухсотое, первое станет льдом. Я все бросил, сел в эту пустую бочку и долго пялился в небо. Вспоминал Робинзона Крузо и его лодку, которую он не смог спустить на воду и которая стала памятником бессилию ».
Последний день
Павел не горит желанием вернуться в Москву, но продолжать жить на хуторе тоже в общем-то не имеет больше смысла. Припасы подошли к концу, тяготы жизни в Х веке приняты и осознаны. Романтика погружения в прошлое осела на стенах сруба, въелась в глубокие зарубки на бревнах, которыми отмечались дни до финала. Павел начинает нехотя перевозить вещи в городскую квартиру.
Дыра во времени в Сергиево-Посадском районе затянулась. Хутор стоит, но по нему больше не ходит бородатый человек в серой засаленной рубахе и растрепанной меховой шапке. Постройки планируется использовать для новых проектов. Возможно, для них достроят все-таки кузню. Животные не обратили внимания на смену обстановки и живут теперь в XXI веке. Одна из коз родила.
От первого лица « Я считал, что никаких проблем с возвращением не будет. Но, возможно, из-за неожиданности и неподготовленности все пошло наперекосяк: адаптация проходит очень тяжело. Работа, личные дела, отношения с близкими, отношения со всеми остальными, планы, ритм жизни - почти по всем статьям все плохо. Я слишком привык все делать сам и возлагать ответственность только на себя. Отдельным пунктом стоят деньги - ресурс, которым я совершенно разучился пользоваться ».
* * *
« Уверен, что если современный человек попадет в прошлое и будет волен использовать там современные технологии, то он будет казаться суперменом. Я представляю, как люди темны были. Насколько медленно у них работала голова - без образования и постоянных потоков информации. Я после полугода-то подотупел, вот только в себя прихожу.После проекта у меня сильно изменились отношения со временем. Я понял, что принять ванну через полчаса или на следующий день - вещи примерно одного порядка. Спешить что-то делать не нужно. И вообще стал очень терпеливым. Научился лучше готовить. Однозначно начал бережнее относиться к вещам, ведь у меня их было не так много. Я понял, что есть три базовые вещи, важные для любого человека: сухость, тепло и сытость. Все остальное появляется после. Если хоть что-то не выполнено, все остальное теряет смысл. Если ты в лесу, мокрый и голодный, тебе будет наплевать на все блага цивилизации. Это довольно трудно принять не прочувствовав
».После проекта
189 дней - это, конечно, перебор. Как раз хватит для того, чтобы доносить и родить высококачественное душевное расстройство. Но будь мы на месте организаторов проекта, мы бы устроили из этого хутора лечебно-профилактический пансионат для граждан, замордованных цивилизацией.
Устал от толп людей, от метро, от переизбытка информации, от суеты, от асфальта под ногами?
Пара недель одинокой медитации на завалинке - и вот уже мегаполис со всеми его ресторанами, кино, горячими ваннами и отсутствием комаров представляется тебе тем раем, которым он и является. А главное - там люди! Настоящие! Много-много замечательно живых, разговаривающих людей, все великолепие которых можно понять, только надолго лишившись их общества.
А вдруг апокалипсис?На всякий случай мы решили задать Павлу вопрос, волновавший нас после просмотра нескольких фильмов-катастроф. Что сможет сделать обычный человек, разразись вдруг вселенский конфликт и перестань цивилизация существовать?
« Погибнуть. Довольно бесславно, причем. Я не эксперт в области выживания, просто у меня есть некое понимание своих возможностей. Даже огнестрельное оружие среднестатистическому человеку не поможет. Скорее, усугубит его положение. А всякие наборы для выживания, землянки и запасы гречки просто смешны ».Что станет с горожанином, если он полгода проживет в глуши без благ цивилизации? Чтобы ответить на этот вопрос, корреспондент «Газеты.Ru» отправилась на закрытие проекта «Один в прошлом», участник которого по-честному провел полгода в полной изоляции от внешнего мира в условиях жизни древнерусской деревни X века.
Я чуть не прокляла все на свете, пока доехала до хутора.
«Таксиста попросите довезти вас до поля с верблюдами. От железнодорожной станции это рублей двести», - написала мне Настя.
«Что еще за поле с верблюдами?!» - подумала я. На вопрос, поймет ли меня таксист, мне через минуту по почте пришел ответ, что поймет, «они привыкшие». Место, куда я отправилась, держали в секрете, а такой своеобразный ориентир мне сообщили только накануне поездки. Настя - PR-директор агентства исторических проектов «Ратоборцы», которые провели масштабный эксперимент под названием «Один в прошлом».
В Подмосковье построили небольшой хутор наподобие древнерусской деревни X века. Туда поселили увлеченного историей 24-летнего москвича, пару лет назад забросившего учебу в медицинском. Парень провел в этой деревне шесть месяцев - в полной изоляции от внешнего мира, живя по законам наших предков времен раннего Средневековья.
Павел Сапожников по прозвищу Сапог добывал огонь из кресала, охотился, чтобы добыть себе пищу, доил коз, варил луковую похлебку и кашу, шил одежду из овечьих шкур. Их он использовал и в качестве одеяла. Время научился определять по солнцу. Обо всем, что с ним происходило, Павел отчитывался в специальном видеоблоге.
Организаторы эксперимента преследовали сразу несколько целей. Во-первых, им захотелось проверить на практике факты, которые известны историкам и археологам о жизни на Руси того времени. Во-вторых, у них вышел настоящий социально-психологический эксперимент: каково это, полгода одному провести в глуши без каких-либо благ цивилизации? Да еще молодому жителю мегаполиса.
Попасть на хутор оказалось непросто. Примерно раз в месяц к Павлу допускали экспертную группу, состоящую из врача, психолога и волонтеров проекта. На этот своеобразный день открытых дверей могли аккредитоваться и журналисты, но запись была такая, что в январе записаться удалось только на подведение итогов проекта в конце марта.
Таксист при фразе «поле с верблюдами», конечно же, ничего не понял, и к началу мероприятия я опоздала.
Где у вас тут поле с верблюдами? - спрашивали мы через окно машины встречных прохожих. Помог нам суровый мужчина с серьгой в ухе на обочине дороги, стоявший рядом с десятком пустых автомобилей.
А вы кто? - поинтересовался он, не прекращая копаться в своем внедорожнике.
Журналист.
Тогда вам туда, - махнул он куда-то в сторону леса. - Идите через поле, не промахнетесь.
Мысленно попрощавшись со своими кедами, я поплелась по месиву из грязи со снегом. Вскоре ноги промокли, а на горизонте действительно появилось что-то похожее на небольшую деревеньку из нескольких построек, огороженную забором. Подойдя ближе, я смогла различить черепа животных на палках у забора и низких деревянных постройках.
Здоровый бородатый парень с русой косой, весь перемазанный сажей и какой-то грязью, стоял у калитки в окружении толпы журналистов. Он непроизвольно морщился и закрывал лицо от камер.
Вы уже решили, что сделаете первым делом после окончания проекта? Может быть, горячую ванну примете? - спросил его кто-то из журналистов.
Необязательно, - флегматично ответил парень. Это и был тот самый Сапог, который провел здесь полгода. - Я привык к довольно размеренной жизни. Для меня принять ванную что сейчас, что через три дня - все довольно близко. В конце концов, я так давно не мылся в ванне, что еще несколько часов или дней она может подождать. Так же, как и все что угодно другое. Голову последний раз я мыл где-то месяц назад.
А какое у вас настроение? - выкрикнул кто-то из-за моего плеча.
Вы меня не поймете, наверное. Медленное, - Сапог немногословен. Похоже, что после стольких месяцев уединения видеть толпу журналистов с камерами и диктофонами ему было крайне досадно. На вопрос, что он вынес из проекта, Павел на минуту замер в размышлениях. Все терпеливо ждали.
Открытий очень много. Ну, например, вы видите эту обувь? - Он показал на свои кожаные ботинки. Очевидно, в таких ходили когда-то по этим полям наши предки. - Я их за полгода перебирал два раза - шнурки перегнивают. - Сапоги резиновые надо было надеть, с грустью думала я. - В условиях такой сырой погоды обувь десятого века живет около двух месяцев, если носить три пары сразу. Если одну - соответственно, значительно меньше. Полагаю, что раньше историкам это было неизвестно. Таких мелких исторических открытий очень много.
Но главный мой вывод: в десятом веке люди жили очень плохо. Я и раньше это знал, но теперь я в этом уверен.
Снова пауза. Все замерли. Происходящее смахивало на встречу гуру с учениками.
Тяжело думается в таких условиях. Голова пустеет, и мыслей большую часть времени нет вообще никаких. И это у меня, современного человека, которому есть что вспомнить, который по сравнению с людьми того времени очень образован. Я представляю, как раньше жили люди. Насколько они были темны. Мысль идет тяжело. Я до этого проекта никогда с этим ощущением не сталкивался, так что я думаю, вы даже не понимаете, о чем я говорю. Без нормального освещения в доме, да и вообще в условиях жизни X века зима - провальное время во всех отношениях. Я думаю, что люди его просто пережидали. Световой день короткий, работать неудобно, все сырое, постоянно холодно. Делать в доме ничего не можешь, света не хватает. Маленький светец освещения дает очень мало, а много зажигать нельзя, иначе на всю зиму не хватит. Поначалу я просыпался рано, задолго до того, как рассветет, засыпал поздно, и сидеть в доме в полной темноте часов шесть и не иметь возможности чем-либо заниматься - это вообще невесело. Со временем я стал все больше и больше спать. В конце концов, в самое темное время я спал часов по 13–14 в сутки, это раза в два больше нормы для меня.
Что для вас самым сложным было за все это время? - спрашиваю я.
Однажды, когда зимой две недели стояли морозы, я ходил по лесу, заготавливал дрова. Когда вернулся домой, уже начинало темнеть, и у меня очень сильно замерзли руки. Я весь вечер не мог развести огонь - пальцы не слушались. Таких моментов было очень много.
Потом мыши. Мыши пришли почти сразу. Чтобы прокопать норку под дом, им нужно нескольких часов. Войну с мышами я проиграл. Потом пришли крысы и уничтожили мышей. Я порадовался, но через некоторое время понял, что проиграл войну крысам.
С ними невозможно бороться никоим образом. Я смирился. На самом деле с крысами в доме жить не так плохо, они совершенно не мешают. Если подвешивать повыше к потолку продукты, то они вполне безобидны. К писку по ночам я привык довольно быстро. До того, чтоб на меня бросаться, они не обнаглели. Кошка не помогала. Когда кошка приходила и ночевала со мной в доме, ни мыши, ни крысы не отваживались бегать по полу и бегали только под полом. Возможно, хорек решил бы проблему, но хорек бы сразу решил проблему и с курами, - Сапог улыбнулся, наверное, впервые за все время.
В целом же, по словам Павла, условия жизни на хуторе оказались несколько проще, чем он ожидал: «В этом плане я был несколько разочарован. К тому же, это все-таки ближнее Подмосковье. Какая тут охота». Одним из самых главных испытаний для Павла стали не трудности, вызванные отсутствием благ цивилизации, а одиночество. Пес Снежок от него почему-то убежал, и кроме кур, гусей, трех коз и приходящей время от времени кошки пообщаться было не с кем.
К этому нельзя привыкнуть. Человек слишком социален. Можно либо страдать, либо сойти с ума и смириться. Возможно, есть какие-то люди, которые могут быть одни долго, но я не из них. Хотя я не могу сказать, что я очень общительный, мне и без людей прекрасно. Но не на протяжении таких длинных отрезков времени. Это тяжко.
Я на самом деле сейчас подумываю всех вас бросить и уехать, - внезапно сказал Сапог, после чего взял и ушел, оставив в недоумении журналистов.
Ему сейчас тяжеловато. На днях открытых дверей поменьше было народу, и как-то ему было спокойнее, - будто извиняясь, сказал мне крепкий мужчина лет пятидесяти, представившийся Михаилом. Он предложил показать мне хутор, как оказалось, построенный в том числе и его руками. Михаил узнал о проекте в интернете. Он всегда интересовался историей, «топор держать умеет, вот и решил внести свой вклад в проект».
По замыслу хутор копирует археологические находки того времени в Великом Новгороде, - с гордостью объяснял мне Михаил. - Мы построили дом, состоящий из трех частей: жилая часть по центру. По бокам - место для скотины и амбар с запасами. Рядом с домом - ледник на шесть метров вниз. Это довольно глубокая яма, в которой собирается вода, в зимнее время она застывает, и лед держится все лето. Сразу за ледником планировалось место для кузни, но на нее у Павла времени не нашлось. Правее от ледника - помещение для хлебной уличной печки, в такой обычно пекли сразу на несколько дворов. Сразу за печкой планировали сделать коптильню. К сожалению, на нее у него тоже не хватило сил. В центре двора - колодец на 25 метров, рядом баня, топилась по-черному.
На подготовку хутора ушло около года, из них полгода непосредственно на строительство. Ну все, выпустили, - недовольно выдохнул Михаил и побежал ловить сбежавшую из хлева курицу. А я пошла в жилую часть дома, где организатор проекта Алексей Овчаренко отвечал на оставшиеся у журналистов вопросы.
Здесь примерно 10 кв. м, - показывал он комнату. - Вообще для одного человека этот дом слишком большой. На такой площади помещалась целая семья, - в комнате четыре человека, и мы с трудом разворачиваемся. В темноте ничего не видно с непривычки, и я пытаюсь не наступить на груду камней в центре темной комнаты. По-видимому, это была печь. - Да, это то, что осталось от системы отопления. За три дня до окончания проекта у Паши развалилась печь. Хорошо, что морозы закончились, иначе ему пришлось бы совсем плохо. Он планирует ее перекладывать. Дом обогревался в основном за счет накаленных камней. Вечером он натапливал до 25°С, утром было около 14°С. А вот и мышь пищит, слышите?
Какая все-таки главная цель у вашего эксперимента? - спрашиваю я у Алексея.
А какая основная цель была у первооткрывателей, которые шли открывать Северный полюс? - улыбается он. - Вот они вставали на лыжи, шли через снега, на собачьих упряжках ехали, кто-то погибал, кто-то не доходил, кто-то флаг ставил не в том месте, но такое дело, они первооткрыватели. Можно сказать, что Паша сегодня - такой же первооткрыватель. Есть еще у вас вопросы?
А все-таки, почему «поле с верблюдами»?
А здесь этнопарк неподалеку, они там верблюдов разводят.
Ну что ж, теперь все ясно.
В Подмосковье продолжается рискованный эксперимент — реконструктор Паша-Сапог живет по технологиям IX века, без электричества и центрального отопления. Он уже пережил дождливую осень и нашествие лис и потихоньку справляется с морозной зимой, с ужасом ожидая окончания испытаний: Павел не хочет возвращаться в Москву.
Чумазая худая звезда
"Люди, которые говорят: "Эх, вот бы жить в десятом веке! Или в семнадцатом: балы, дворяне…" просто не понимают, о чем говорят. Сейчас — самое лучшее время. Самое удобное для жизни. А жизнь в IX веке — это кошмар. Люди тогда жили уныло, тяжело и недолго", — такой главный вывод сделал для себя реконструктор Павел Сапожников по прозвищу Сапог, решившийся на отчаянный проект "Один в прошлом".
В сентябре прошлого года он удалился на хутор в окрестностях подмосковного Хотьково, чтобы прожить там без интернета и многих других благ современной цивилизации.
Быт IX века воссоздан до мелочей — даже предметы одежды и продукты должны соответствовать той эпохе, поэтому никаких пластмассовых пуговиц и картофеля, открытого Колумбом вместе с Америкой.
Но сложность не только в отсутствии электричества. "Один в прошлом" — это еще и психологический эксперимент. Чтобы избежать соблазнов современного мира, Павел не общается ни с кем, кроме своих кур и коз. Разве что на его хутор забредут любопытные грибники или пьяная свадьба.
Только раз в месяц Павел выходит со своего хутора, чтобы пообщаться с журналистами, а также врачом и психологом, наблюдающими за его состоянием. В назначенный час "отшельника" ждут десяток камер и толпа журналистов — ажиотажа вокруг Павла не меньше, чем вокруг выхода из заключения Ходорковского или Платона Лебедева.
Когда он, наконец, появляется из глубины хутора, его встречают аплодисментами — за месяцы своего "заточения" Павел стал настоящей звездой, его эксперимент заинтересовал и блогосферу, и западные научные телеканалы, не говоря уже о российских СМИ.
Изменения в Павле заметны и неспециалисту: он измазан сажей, потому что топит "по-черному", и в доме всегда дымно ("это ничего, сажа — хороший антисептик", — не теряет оптимизма Павел, и на его чумазом лице вспыхивает улыбка). Топит печку Павел один раз в день, во второй половине дня — этого хватает, чтобы в доме было тепло до утра.
Тогда же готовит себе обед — как правило, это похлебка из крупы. Рацион Павла довольно скудный, ведь по условиям его отшельничества новые продукты ему привозить запрещено, охотиться в этом районе не на кого, а рыба почему-то не клюет. К тому же из-за дождливой осени многие его запасы попросту заплесневели — Паша потерял часть крупы.
Впрочем, на Рождество Павел побаловал себя пирогом с яблоками, который сам же и приготовил. По утрам Павел добавляет в свой рацион свежие яйца и козье молоко.
"У каждого при слове "еда" возникают свои ассоциации, — рассказывает Павел. — Лично у меня — рис, мясо и картошка. Ничего этого у меня нет. Мяса запасено было мало, и я его быстро съел, а остального нет по историческим причинам. Получается, я сижу тут без еды". Он признался, что первое, что сделает, когда проект закончится, это залезет в горячую ванну, а потом поест пельменей.
Отсюда второе изменение в Павле: он похудел на несколько размеров.
Коза и прочие обиды
Вот на что действительно жалуется Паша, так это на вынужденное безделье по вечерам, когда на улице уже слишком темно, чтобы что-то делать, а дома дел нет.
"Лежу, мечтаю, пою или верчу жернова, чтобы помолоть муки", — описывает Павел свой типичный холостяцкий вечер. Он перепел уже все известные ему песни: от народных и советских до современного рока. К счастью, на культурный багаж исторических ограничений нет. "По музыке скучаю сильно, музыки тут не хватает, — признается экспериментатор. — А вот телефоном, может, и после проекта не буду пользоваться".
Павел признается, что сильно не хватает общения — "не хватает не то что женщины, а вообще любого человека". Ему приходится разговаривать с козами, которых для простоты Паша всех зовет Глашами.
"Недавно пересказывал козам "Песнь о соколе" Максима Горького. Сначала они стояли, жевали, а потом не дослушали, развернулись и ушли. Я на них обиделся и три дня с ними не разговаривал. А потом подумал, что я уже совсем того — на коз обижаюсь… И снова стал с ними общаться", — вспоминает Павел.
Наблюдающий за отшельником психолог Денис Зубов констатирует: Павел жалуется на одиночество, а также на агрессию, которая у него вспыхивает по малейшему поводу — однажды осенью, например, он сильно побил козу, которая поломала несколько глиняных плошек, оставив Павла без посуды. Паша в ответ сломал ей несколько ребер. Козу пришлось зарезать, но зато мясо Глаши на время разнообразило Пашин рацион. Козью голову Павел надел на жердь, чтобы "отгонять злых духов" и играть с оставшимися козами "в бодалки".
По сути, решение "пожить в IX веке" — это просто доведенное до логического завершения желание восстановить любимую эпоху реконструктора. Сначала человек восстанавливает костюмы, изучает историю — и в какой-то момент решает "переехать" в любимую эпоху окончательно.
Что это за люди, можно судить, например, по их страничкам во "ВКонтакте". Директор "Ратоборцев" Алексей Овчаренко анализирует старинную миниатюру с язычниками-болгарами. "Пришло время вернуться к вопросу, который мучает меня уже несколько лет: таки распашные кафтаны или нет. Все считают, что кафтаны распашные, а я вот уверен, что нет… Что скажет общественность? Давайте еще раз обмусолим эти кафтаны: цельноподбитые или нет. Что за горизонтальные полосы на желтом — следы прошивки?"
По словам Овчаренко, который и стал инициатором эксперимента, проект обошелся примерно в 3 миллиона рублей. Часть этой суммы (небольшую) Павел Сапожников получит в качестве зарплаты.
Сам Сапог признается: сейчас он, наконец, приспособился к "быту IX века" и вошел в ритм эксперимента. Благо, погода хорошая: солнечно и сухо. В избушке Павла совсем не холодно. "Мне здесь нравится. Хозяйство хорошее, козы не болеют, куры несутся… Что еще надо?" — говорит он.
Павел признается: он уже плохо представляет, что будет делать после окончания эксперимента, который рассчитан до дня весеннего равноденствия 22 марта. "Вот я выйду, приедете вы, журналисты. Мы пообщаемся, а что потом? Потом, наверное, я опять вернусь в свой дом. А утром проснусь — надо будет доить коз и кормить кур".
После окончания проекта он рассчитывает остаться здесь, на месте проведения эксперимента, где у "Ратоборцев" есть разные исторические аттракционы — можно посетить юрту или чум, покататься на верблюде или собачьей упряжке. Павел планирует продолжать работать в реконструкторских аттракционах, пусть уже и без такой изоляции от внешнего мира.
Чего Паша точно не хочет, так это возвращения в Москву, хоть он и коренной москвич, и его в столице ждут родители и невеста. "Нет, в Москве все слишком зло, быстро и жестоко", — говорит он.
К счастью, у профессиональных реконструкторов есть возможность остаться где-то между мирами, выбирая из каждой эпохи самое приятное.
История – это круто! С этим не поспоришь.
Но учебники скучны и вызывают зевоту.
Сегодня, пожалуй, только документальное кино может позволить взглянуть на историю по-новому, с помощью экспериментов, опытов, зрелищных исследований. Речь идет не о стандартных повествовательных фильмах, которые навевают тоску, а о качественном видео в стиле каналов Discovery или National Geographic. Именно такой фильм мы и хотим создать.
Тема фильма .
Каково было жить в Древней Руси? Что ели, как охотились, чем занимались наши предки, рожденные тысячу лет назад? Этому будет посвящен социально-психологический эксперимент “Один в прошлом”.
Ничего подобного в России ещё не организовывали. За это взялся клуб “Ратоборцы”. Мы решили пойти дальше и осветить все детали этого чертовски сложного проекта.
Подробности проекта “Один в прошлом”.
8 месяцев герой проекта будет жить в условиях раннего средневековья. Без современных удобств, без электричества, без связи, без привычной пищи и одежды. Только маленький хутор, домашний скот, и одиночество.
На всё это отважился Павел Сапожников. Он давно занимается исторической реконструкцией, но так глубоко и так надолго в прошлое еще не погружался.
Насколько тяжело он переживет зиму без центрального отопления? Чем будет питаться и как будет это готовить? Получится ли поймать дичь допотопными способами? Как такие жесткие условия отразятся на его здоровье – физическом и психическом? Обо всём этом Вы не узнаете, если не осветить эксперимент должным образом.
Организовать безостановочный съемочный процесс в течение 8 месяцев так, чтобы не мешать ходу эксперимента, очень сложно. Нужно профессиональное оборудование и команда. Без этого невозможно качественно отразить все интереснейшие аспекты испытания.
К сожалению, а может, к счастью, высокий уровень требует высоких затрат: на аренду оборудования, съемки и монтаж.
Мы уже начали работу, так как обидно было бы упустить некоторые важные детали эксперимента.
Вот так продвигался процесс строительства площадки
Но на одном энтузиазме далеко не уедешь, если речь
идет о таких масштабах. Павел Сапожников отправится в прошлое на 8 месяцев. И все это время нужно следить за тем, как он справляется со всеми испытаниями.
Итак, на что мы собираем деньги?
Съемки жизни героя на хуторе (для этого нужно профессиональное оборудование, с помощью которого мы сможем запечатлеть самые интересные моменты, не нарушая одиночества Павла). Аредна этого оборудования, как Вы понимаете, стоит денег.
Монтаж. Необходимо обработать огромное количество материала. Не секрет, что монтаж подобных программ на телевидении оценивается в десятки тысяч долларов. Но это с учетом всех накруток от продюсеров. Мы не накручиваем и поэтому справимся за меньшую сумму. Но и ее нужно собрать!
Графика. Ни один качественный современный фильм не может обойтись без графической оболочки. Заставки, отбивки, плашки и так далее. И это требует немалых усилий весьма дорогих специалистов. На коленке делать не хочется, это может погубить весь процесс.
Помните, что если желающих поддержать идею создания исторического документального фильма “Один в прошлом” будет недостаточно, то деньги всех спонсоров вернутся к ним на счета – так устроена система Бумстартера, так что в пустоту средства не уйдут и не пропадут. Но мы, конечно, огорчимся. Однако не будем грустить в самом начале процесса, а лучше скрестим пальцы на удачу!
Всех тех, кому любопытна судьба нашего героя, а также тех, кто интересуется историей, мы просим стать соучастниками большого и важного дела. Давайте вместе создадим документальный фильм, посвященный истории Руси, достойный мировых фестивалей и конкурсов!
Подробно о вознаграждениях.
Мы не хотим, чтобы наши спонсоры получали кота в мешке, поэтому расшифруем некоторые вознаграждения здесь.
Вознаграждение “Машина времени”. Пригласительный билет в этнодеревню в Хотьково. Не будем врать, круглые сутки по этнодеревне не ходят люди в древнерусских костюмах. Но там все равно интересно. Можно покормить местных животных, гусей, ослика и даже верблюдов. Но главное, можно будет посмотреть на хутор, на котором и живет отшельник Павел Сапожников. Издалека, чтобы не нарушать его священного одиночества! Стоимость этого вознаграждения 400 рублей!
Вознаграждение “Образ и подобие”. Вот пример обработанного фото. Стоимость вознаграждения 1000 рублей.
Вознаграждение “Э-эй ухнем” тоже требует расшифровки. Что же это за чудо-дубина. Посмотрите, как она выглядит в руках героя проекта Павла Сапожникова. Такая дубина была главным оружием древнерусских ополченцев. Мечи могли позволить себе далеко не все воины, и именно с помощью таких вот дубин и выигрывались многие сражения. Стоимость вознаграждения 5 000 рублей, доставка по Москве и Подмосковью за наш счет!
Вознаграждение “Памятные вирши” придумано не без доли юмора. Чтобы понять, какого примерно рода будут стихотворения, приведем пример. Такую берестяную грамоту (высланную по почте или через социальные сети) можно при желании распечатать и повесить на стенку – пусть радует глаз! Стоимость 600 рублей.
«Один в прошлом», где молодой парень из Москвы совершил полное погружение в жизнь и быт Древней Руси.
Это невероятный эксперимент, где его участник Сапог (Павел Сапожников), доказывал и опровергал разные теории, как жили люди в Х веке на Руси.
- В каких условиях жили люди раньше
- Какую одежду носили
- Как готовили пищу и из чего
- О чем они думали, их мировоззрение и многое другое
Это все происходило в самые суровые месяцы в году с осени по весну вдали от цивилизации на маленьком хуторе для одного человека.
«Одно дело приехать на средневековый фестиваль и 2-3 дня походить в древнерусской одежде, а другое жить во всем этом. Тогда и приходит понимание, как все происходило на самом деле. Настоящие выводы приходят на 4-5 месяце, тогда и приходит понимание, что практично, а что носит чисто декоративный характер», говорит Павел Сапожников.
Его хутор - реконструкция поселения X века (cм. схему) - находится на стыке полей и леса под подмосковным Хотьковом. Агентство старинных развлечений «Ратоборцы» несколько месяцев строило его по чертежам археологов.
Каждый интересный эпизод или наблюдение Павел записывал на камеру и все нарезки раз в неделю привозили и выкладывали в группе . Где каждый участник мог комментировать происходящее и задавать вопросы.
Сейчас весь материал собран. Осталось его довести до ума.
Команда проекта собирает стредства на съемку полноценного документального фильма путем краудфандинга на Бумстартере . 
«Один в Прошлом»: быть или не быть? Вновь запущен сбор средств на монтаж фильма. Осенью 2013 года были успешно собраны 220 000 рублей на создание фильма. Съемок было больше, чем планировалось. Ведь и сам эксперимент оказался гораздо интереснее, чем ожидалось! Кто следил за порталом sapog.ratobor.com и за обновлениями в группах - видели: видео выкладывалось в сеть регулярно! Но теперь задача сложнее: смонтировать целый фильм, достойный лучших фестивалей документального кино. А деньги с первого сбора все ушли в работу. Нужна помощь всех любителей истории. В этот раз вознаграждения за поддержку проекта стали гораздо привлекательнее! Один только «день на хуторе» чего стоит!
Каждый из вас может стать соучастником проекта и помочь сделать хороший качественный фильм о реконструкции нашего прошлого, а возможно и понять, что будет в будущем…