Май 23 2012

Алексей Толстой пишет роман «Петр Первый», руководствуясь личным желанием. Автор отправляется в поход за чувством историзма, желая понять логику исторических переходов. Толстой хотел подойти к современности с ее глубокого тыла. Именно эпоха Петра позволяла выявить множество аналогий по сравнению с 1917 годом.

Россия всю свою историю прошла эволюционно и, в первую очередь, революционно. Первый случай, когда страна пережила революцию – это эпоха Петра. Это была революция сверху, но все ее признаки представлены налицо: насильственная смена формации.

Толстой обращался к эпохе Петра и в прежние годы (рассказы «На дыбе», «День Петра») и показывал это время как самое большое несчастье России.

Теперь он хочет показать и понять логику великих исторических переворотов, при каких условиях эти перевороты могут происходить. В начале романа социальный срез общества подчеркнут в духе марксизма. При появлении Петра боярское сословие отодвинуло купечество, дворянство (Василий Волков доведен до нищеты) и простого мужика. Произошло окостенение всей социальной жизни страны, ее губит застой.

Не зря роман начинается с семейства Бровкиных и беднейших крестьян. Иван Бровкин – сподвижник Петра, промышленник, фабрикант, как и его дети. Петр открывает дорогу людям по уму и деловитости. Феодально-боярская система находится в состоянии кризиса: борьба за власть Нарышкиных и Милославских, сословный эгоизм стрельцов. Реформы канцлера Василия Голицына, человека гуманного и мягкого, проваливаются. Он хотел угодить всем, но такие люди для истории не годятся.

Толстой пишет роман в двух ипостасях: 1) Петр – исторический герой, воплощение государственных доблестей, но при этом он неизбежная жертва государственной политики; 2) Петр – грязный убийца, хуже Ивана Грозного. Толстой пытался преодолеть обе устойчивые традиции, так как в правителе было и то, и другое.

Обаяние Петра проявляется в его воле, умении смотреть далеко вперед, в деловой активности. Он строитель государства и прогрессивных форм жизни. Отталкивающее в Петре – жуткое варварство, крайние формы жестокости (сцены казни).

Петр Первый у Толстого – это и просто человек, имеющий определенные слабости. Например, в сцене приема Петра Софьей он все время меняется. Робость, доверчивость, фамильярность, доверчивость и, в то же время, лицо свирепого убийцы, когда неутомимой ненавистью наливаются глаза при воспоминании о казнях, горящих кострах, о трупах стрельцов на кремлевских стенах.

Главное, что для себя понял Алексей Толстой петровской эпохе – исторический переворот является историческим судом над пережитками старины. Те, кто притесняют, сами оказываются притесняемыми. Рабы, восстав, сами начинают мстить. Революции без насилия не бывает. Новое всегда идет методом проб и ошибок, старые формы быта рушатся, а новые еще не определились. Происходит переплетение комического и трагического. Стороннего человека поражают нелепости новых форм жизни (Боярин Буйносов оглаживает бороду, забыв, что ее уже нет).

У Толстого получился роман необычайно живой, полнокровный, охватывающий почти все стороны и противоречия петровской эпохи, не идеализирующий Петра и его сподвижников, богатый народными типами и характерами.

P.S. Всем любителям рыбалки рано или поздно приходится решать вопрос с мотором для лодки — по ссылке найдете информацию про подвесной лодочный мотор Suzuki df2,5S который там же и сможете купить.

Алексей Николаевич Толстой. Роман «Петр первый»

Толстой Алексей Николаевич, русский писатель. Чрезвычайно разносторонний и плодовитый литератор, писавший во всех родах и жанрах (два сборника стихов, более сорока пьес, сценарии, обработка сказок, публицистические и иные статьи и т. д.), прежде всего прозаик, мастер увлекательного повествования.

Вырос на хуторе Сосновка под Самарой, в имении своего отчима, земского служащего А. А. Бострома. Счастливое деревенское детство определило жизнелюбие Толстого, всегда остававшееся единственной незыблемой основой его мировоззрения. Учился в Петербургском технологическом институте, окончил его без защиты диплома (1907). Пробовал заниматься живописью. Печатал стихи с 1905 и прозу с 1908. Получил известность как автор рассказов и повестей «заволжского» цикла (1909-1911) и примыкающих к нему небольших романов «Чудаки» (первоначально «Две жизни», 1911), «Хромой барин» (1912) -- преимущественно о помещиках своей родной Самарской губернии, склонных к разным чудачествам, о всевозможных неординарных, иногда анекдотических происшествиях. Многие персонажи изображаются юмористически, с легкой насмешкой.

Во время Первой мировой войны писатель был военным корреспондентом. Впечатления от увиденного настроили его против декадентства, смолоду затронувшего его своим влиянием, что отразилось в неоконченном автобиографическом романе «Егор Абозов» (1915). Писатель с энтузиазмом встретил Февральскую революцию. Проживавший тогда в Москве «гражданин граф А. Н. Толстой» от лица Временного правительства был назначен «комиссаром по регистрации печати». Дневник, публицистика и рассказы конца 1917-1918 отражают беспокойство и подавленность аполитичного писателя событиями, последовавшими за Октябрем. В июле 1918 он с семьей выехал в литературное турне на Украину, а в апреле 1919 эвакуировался из Одессы в Стамбул.

Два эмигрантских года прошли в Париже. В 1921 Толстой переехал в Берлин, где были налажены более интенсивные связи с писателями, оставшимися на родине. Но писатель не смог прижиться за границей и сойтись с эмигрантами. В период нэпа он вернулся в Россию (1923). Однако годы жизни за рубежом оказались весьма плодотворными. Тогда появились, среди других произведений, такие замечательные, как автобиографическая повесть «Детство Никиты» (1920-1922) и первая редакция романа «Хождение по мукам» (1921). Роман, охватывая время с предвоенных месяцев 1914 по ноябрь 1917, включал события двух революций, но был посвящен судьбам отдельных -- хороших, хотя ничем не выдающихся -- людей в катастрофическую эпоху; главные героини, сестры Катя и Даша, были обрисованы с редкой у авторов-мужчин убедительностью, так что данное в советских изданиях романа заглавие «Сестры» соответствует тексту. В отдельном берлинском издании «Хождения по мукам» (1922) писатель объявил, что это будет трилогия. По сути, антибольшевистское содержание романа было «исправлено» благодаря сокращению текста. Толстой всегда был склонен переделывать, иногда многократно, свои произведения, меняя названия, имена героев, добавляя или убирая целые сюжетные линии, колеблясь в авторских оценках подчас между полюсами. Но в СССР это его свойство слишком часто стало определяться политической конъюнктурой. Писатель всегда помнил о «грехе» своего графско-помещичьего происхождения и «ошибках» эмиграции, оправдание себе искал в том, что он стал популярен у самого широкого читателя, подобного которому до революции не было.

В 1922-1923 в Москве был опубликован первый советский научно-фантастический роман -- «Аэлита», в котором красноармеец Гусев устраивает на Марсе революцию, правда, неудачную. Во втором фантастическом романе Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» (1925-1926, позже не раз переделывался) и рассказе «Союз пяти» (1925) маниакальные властолюбцы пытаются с помощью небывалых технических средств покорить весь мир и истребить большинство людей, но тоже неудачно. Социальный аспект везде упрощен и огрублен по-советски, но Толстой предсказал космические полеты, улавливание голосов из космоса, «парашютный тормоз», лазер, деление атомного ядра.

Выступая как политизированный писатель, Толстой, который был непосредственным, органическим художником, мастером изображения, а не философизации и пропаганды, проявил себя гораздо хуже. Пьесами «Заговор императрицы» и «Азеф» (1925, 1926, совместно с историком П. Е. Щеголевым) он «узаконил» неприкрыто тенденциозную, окарикатуренную обрисовку последних предреволюционных лет и семьи Николая II. Роман «Восемнадцатый год» (1927-1928), вторую книгу «Хождения по мукам», Толстой перенасытил тенденциозно отобранными и интерпретированными историческими материалами, свел вымышленные персонажи с реально существовавшими лицами и густо уснастил сюжет авантюрностью, включая мотивы переодевания и «подстроенных» автором встреч (что не могло не ослабить роман).

В 1930-е гг. по прямому заказу властей написал первое произведение о Сталине -- повесть «Хлеб (Оборона Царицына)» (вышла в 1937), целиком подчиненную сталинским мифам о Гражданской войне. Это было как бы «добавление» к «Восемнадцатому году», где Толстой «просмотрел» выдающуюся роль Сталина и Ворошилова в тогдашних событиях. Некоторые персонажи повести перекочевали в «Хмурое утро» (закончено в 1941), последнюю книгу трилогии, произведение все-таки более живое, чем «Хлеб», но в авантюрности соперничающее со второй книгой, а конъюнктурностью далеко ее превосходящее. Патетическими речами Рощина в неудачном, как обычно у Толстого, сказочно счастливом финале он косвенно, но определенно оправдывал репрессии 1937. Однако яркие характеры, увлекательный сюжет, мастерский язык Толстого надолго сделали трилогию одним из самых популярных произведений советской литературы.

К числу лучших в мировой литературе повестей для детей принадлежит «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1935), весьма основательная и удачная переделка сказки итальянского писателя 19 в. Коллоди «Пиноккио».

После Октябрьской революции Толстой заинтересовался исторической тематикой. На материале 17-18 вв. написаны рассказы и повести «Наваждение» (1918), «День Петра» (1918), «Граф Калиостро» (1921), «Повесть смутного времени» (1922) и др. Кроме рассказа о Петре Первом, который строит Петербург, проявляя чудовищную жестокость к людям и оставаясь в трагическом одиночестве, все эти произведения более или менее насыщены приключениями, хотя в изображении смуты начала 17 в. чувствуется взгляд человека, повидавшего смуту20 в. После пьесы «На дыбе», написанной в 1928 во многом по мотивам «Дня Петра» и под влиянием концепции Д. С. Мережковского, в романе «Антихрист (Петр и Алексей)» Толстой резко меняет свой взгляд на царя-реформатора, почувствовав, что в следующем десятилетии критерий «классовости», возможно, будет вытеснен критериями «народности» и исторической прогрессивности, а фигура государственного деятеля такого уровня будет вызывать позитивные ассоциации.

В 1930 и 1934 выходят две книги большого повествования о Петре Первом и его эпохе. В угоду противопоставления старого и нового миров Толстой преувеличил отсталость, бедность и бескультурье допетровской Руси, отдал дань вульгарно-социологической концепции петровских реформ как «буржуазных» (отсюда преувеличение роли торговых людей, предпринимателей), не вполне пропорционально представил разные социальные круги (например, деятелям церкви почти не уделено внимания), но объективно-историческую необходимость тогдашних преобразований, как бы являющихся прецедентом для преобразований социалистических, и средства их осуществления показал в общем верно. Россия в изображении писателя меняется, вместе с ней «растут» герои романа, прежде всего сам Петр. Первая глава перенасыщена событиями, она охватывает события с 1682 по 1698 годы, которые часто даются в самом кратком изложении. Вторая книга заканчивается начальным периодом строительства Петербурга, основанного в 1703: идут серьезные преобразования, которые требуют более пристального внимания. Действие неоконченной третьей книги измеряется месяцами. Внимание писателя переключается на людей, преобладают сцены длительные, с обстоятельными разговорами.

Роман без романной интриги, без связного вымышленного сюжета, без авантюрности, вместе с тем чрезвычайно увлекателен и красочен. Описания быта и нравов, поведения самых разных персонажей (их очень много, но они не теряются в толпе, которая тоже не раз изображается), тонко стилизованный разговорный язык составляют весьма сильные стороны романа, лучшего в советской исторической прозе.

Третью книгу «Петра Первого» смертельно больной Толстой писал в 1943-1944. Она обрывается на эпизоде взятия Нарвы, под которой войска Петра потерпели первое тяжелое поражение в начале Северной войны. Это производит впечатление законченности незаконченного романа. Петр уже явно идеализирован, даже заступается за простой народ; на всей тональности книги сказались национально-патриотические настроения времен Великой Отечественной войны. Но основные образы романа не потускнели, интерес событий не пропал, хотя в целом третья книга слабее двух первых. «Русские писатели. Библиографический словарь» Ч 2. / Сост. Б.Ф. Егоров, П.А. Николаев и др., - М.: Просвещение, 1990.-с.136

Личность Петра Первого и его эпоха волновали воображение писателей, художников, композиторов многих поколений. От Ломоносова до наших дней тема Петра не сходит со страниц художественной литературы. К ней обращались А.С.Пушкин, Н.А.Некрасов, Л.Н.Толстой, А.А.Блок, Д.С.Мережковский и другие. Оценка Петра Первого, его преобразований неоднозначна как в оценке историков, так и в художественной литературе.

Если Ломоносов и Пушкин воспринимали петровские деяния как подвиг (хотя Пушкин видел и недостатки царя-преобразователя), то Л.Н.Толстой отнесся к нему отрицательно. Задумав роман из эпохи Петра, он бросил его писать, так как, по собственному признанию, возненавидел личность царя, «благочестивейшего разбойника, убийцы». Подобная оценка дана Петру и в романе Д.С.Мережковского «Петр и Алексей» (1905).Без преувеличения можно сказать, что едва ли не на протяжении всей жизни, начиная с 1917 года, словно магнит притягивала к себе эпоха Петра и А.Н.Толстого.

«На Петра я нацеливался давно,- писал Толстой.- Я видел все пятна на его камзоле, но Петр все же торчал загадкой в историческом тумане». Непосредственными, пусть и отдаленными подходами к петровской теме явились рассказы «Наваждение» (1917), «День Петра» (1917), пьеса «На дыбе» (1928), ставшие как бы увертюрой к роману о Петре. Они показывают, что отношение Толстого к личности Петра менялось.

Рассказ «День Петра» (1917) глубоко пессимистичен. Показывая деятельность Петра, направленную на преобразование государства, писатель показывает всем ходам повествования бесплодность этих мероприятий Петра. Царь показан в рассказе жестоким гордецом, одиноким и страшным: «… сидя на пустошах и болотах, одной своей страшной волей укреплял государство, перестраивая землю».В трагедии «На дыбе», в отличие от рассказа, дана более широкая характеристика времени Петра и его окружения. Но он опять одинок в своей огромной стране, ради которой «живота не жалел», и народ против преобразователя, и стихия. Обреченность дела Петра звучит в его же словах: «Двадцать лет стену прошибаю. Для кого сие? Миллионы народу я перевел… Много крови пролил. Умру - и они как стервятники кинутся на государство». А. Тархов «Исторический триптих А.К. Толстого» - М.: Худож. лит.,1982.-с.110

Завершив пьесу, Толстой собирался написать повесть о Петре и после серьезной подготовки взялся за нее в феврале 1929 года. Первая книга «Петра» была закончена 12 мая 1930 года, и последняя, седьмая глава, завершается казнью стрельцов. Остальные пункты плана составили содержание второй книги, которую Толстой писал с декабря 1932 года по 22 апреля 1934 года. Над третьей книгой эпопеи писатель начал работать 31 декабря 1934 года и успел довести ее до шестой главы. Но смерть помешала писателю довести монументальный труд до конца.

Приступая к работе над романом, Толстой определяет главные проблемы. Во-первых, это «прежде всего книга о русском характере, его ведущих чертах». Во-вторых, изображение исторической личности, ее становление. В-третьих, изображение народа как движущей силы истории. Решению этих проблем подчинена и композиция произведения. В композиции романа нашел отражение правильно понятый писателем ход русской истории на рубеже XVII и XVIII столетий. Пауткин А. И. О языке романа А. Н. Толстого «Петр I»,1987.-с.126

Три книги романа воссоздают три важнейших периода развития петровской России.

В первой книге изображена отставшая Московская Русь, юность Петра, борьба с Софьей за власть, первые петровские реформы, стрелецкий бунт и казнь восставших. В первых главах, которые являются экспозицией романа, Петра еще нет. Автор через авторские отступления, через изображение жизни всех сословий допетровской России, через показ классовых противоречий помогает ощутить историческую необходимость преобразований. «Мужик с поротой задницей кое-как ковырял постылую землю»; от нестерпимых даней и поборов посадские люди «выли на холодном дворе»; разорялся, «худел» мелкопоместный дворянин, «стонало» мелкое купечество; «кряхтели» даже бояре и именитые купцы. «Что за Россия, заклятая страна, когда же ты с места сдвинешься?» Первая книга заканчивается жестоким подавлением Петром стрелецкого мятежа: «Всю зиму были пытки и казни… Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по темным углам. Кончалась византийская Русь. В мартовском ветре чудились за балтийскими побережьями призраки торговых кораблей».

Сам Толстой указывал, что вторая книга более монументальна. Она рассказывает о том, как «сдвинулась с места Русь». Здесь меньше исторических событий, но все они очень важные, показывающие строительство новой России: подготовка к Северной войне, «нарвская конфузия», строительство заводов, основание Петербурга… во второй книге с еще большей силой звучит мотив социального протеста народа.

Третья книга романа создавалась в обстановке героического подъема Великой Отечественной войны. Главное в ней - изображение творческого труда русского народа, великих подвигов русского солдата. Пауткин А. И. О языке романа А. Н. Толстого «Петр I»,1987.-с.102

«Третья книга, - писал А.Толстой, - самая главная часть романа о Петре…»Это книга о блестяще одержанных победах русских над войсками Карла XII. Особенно ярко показан в ней образ молодой России, победившей в нелегкой борьбе. Многоплановость композиции, контрастность глав, меняющаяся авторская тональность, обилие действующих лиц, географическая широта изображаемого - позволили автору показать Русь в бурном потоке исторических событий. Однако сам Толстой признавался: «В моем романе центром является фигура Петра Первого». Он раскрывается во всей грандиозной противоречивой натуре - великодушный и жестокий, отважный и беспощадный к врагам государственный деятель, гениальный реформатор. Вокруг него группируются остальные персонажи. Варламов.А.Н. Алексей Толстой. - 2-е изд. - М.: Молодая гвардия, 2008.-с.87

А.Н.Толстой рисует процесс становления личности Петра, формирование его характера под воздействием исторических обстоятельств. Поэтому необходимо проследить, как складывался характер Петра, какие обстоятельства влияли на его формирование, какую роль в становлении личности Петра сыграла окружающая среда.

Толстой показывает, как события формируют Петра - преобразователя. Он активно вмешивается в жизнь, изменяет ее, изменяется сам. В Преображенском дворце царствует та старина, которую Петр ненавидит всю жизнь. Скука, невежество, однообразие. Дни так похожи один на другой, что трудно вспомнить, полдничали или уже обедали домочадцы. На медленный темп жизни указывают и удачно найденные Толстым слова, подчеркивающие полнейший застой, господствовавший во дворце: « Царица лениво поднялась и пошла в опочивальню. Там… на покрытых сундуках сидели злющие старухи приживалки… Из-за кровати выползла карлица с гноящимися глазами… прикорнула у государыних ножек… - Сны, что ли, рассказывайте, дуры бабы, - сказала Наталья Кирилловна. - Единорога никто не видел? Оканчивался день, медленно ударил колокол…»

Заслуга Толстого в том, что он сумел показать постепенное формирование Петра, как выдающейся исторической личности, а не сразу нарисовал его вполне сложившимся национальным деятелем и полководцем, каким он предстает в третьей книге романа. Мудрым учителем Петра была сама жизнь. Еще в Архангельске Петр понял, что для широкого развития торговли нужны моря, что страна не может без них существовать. Однако самостоятельно решить вопрос о походе на Азов Петр еще не может, поэтому прислушивается к тому, что говорят бояре и близкие ему по духу люди. Страх его перед предстоящей войной с татарами напоминал памятную ночь

бегства в Троицу. Поведение Петра на первом заседании боярской думы ясно показывает, что юноше-царю не хватает твердости, решительности: «…жутко было и смолоду пуган. Выжидал, щурил глаза». Иным возвратился он из азовских походов. Борьба за Азов - первое серьезное дело в жизни и деятельности Петра. В боях под Азовом он учится воевать по-настоящему, учится оценивать силы противника, здесь закаляется его воля, крепнет настойчивость в достижении целей. Военные неудачи сначала «изумили» Петра, но не заставили бросить оружия и отступить. Наоборот, любой ценой он решает взять Азов, чего бы это ни стоило ему, генералам, солдатам. Настойчивость, непреклонность его впервые с большой силой проявляются здесь, под Азовом. «Воля Петра будто окаменела. Стал суров, резок. Похудел до того, что зеленый кафтан болтался на нем, как на жерди. Шутки бросил». Он сам решает вести осаду и разрабатывает ее план, заставляет всех людей работать с большим напряжением и проводит вместе с солдатами все дни на земляных работах, с ними и ест простую солдатскую пищу. Толстой показывает, как в этой тяжелой борьбе теперь уже не за себя (как в борьбе с Софьей в юношеские годы), а за страну свою, за Азовское море мужает Петр, вместе с ним мужают и солдаты. Если раньше при взрыве бомб «побледневшие войны только крестились», то при последней осаде Азова солдаты, не обращая внимания на свист пуль, лезли по лестницам на стены крепости. Даже вынужденное отступление русской армии, без славы завершившей первый азовский поход, не пошатнули веры Петра в возможность взять Азов, не вселило в него пессимизма, неверия в силы русских солдат. У него не опускаются руки, наоборот, «неудача бешеными удилами взнуздала его. Даже близкие не узнавали - другой человек: зол, упрям, деловит». Еще в Архангельске Петр почувствовал, что враг, который мешает расстаться России с ее нищетой и убожеством, «невидим, не охватим, враг - повсюду, враг - в нем самом». Этот «враг - в нем самом» - равнодушие к государственному делу, к судьбе страны, беспечность, наконец, его невежество. Пребывание в Архангельске, участие в азовском походе повернули Петра лицом к государству, к его нуждам. Присущие ему энергия, сила воли, организаторские способности и, главное, настойчивость в исполнении поставленной цели сделали свое дело: воронежский флот ценой жизни многих сотен русских рабочих был построен.

Самовластным государем, твердо уверенным в полезности и нужности проводимых им мероприятий и не считающимся теперь с мнением бояр, показывает Толстой Петра на втором заседании боярской думы. Теперь Петр «мужественным голосом», не терпящим возражений, говорит боярам о немедленном благоустройстве разоренного Азова и крепости Таганрог, о создании «кумпанств» для строительства кораблей, о приготовлении подати для постройки канала Волга - Дон. С трона он уже не говорит, а « жестоко лает»; бояре чувствуют, что у Петра теперь «все решено вперед» и скоро он обойдется и без думы. Еще отчетливее становятся для Петра задачи, стоящие перед государством: «В два года должны флот построить, из дураков стать умными».

Любовь к родине проявляется у Петра сначала в глубокой боли за свою страну. «Черт привел родиться царем в такой стране!» - с горечью восклицает он, видя нищету, убожество, темноту своей огромной страны. Не раз задумается Петр над причинами такого обнищания России, такой невежественности. «… отчего сие? Сидим на великих просторах и - нищие…» Выход из этого положения Петр видит в развитии промышленности, торговли, в завоевании берегов Балтийского моря. Стремление Петра ликвидировать экономическую отсталость страны проявляется, прежде всего, в строительстве фабрик, заводов, мастерских. Для укрепления мощи России нужен был свой, русский чугун, свое железо, чтобы не покупать втридорога за границей. Он хочет, чтобы русские занялись разработкой железных руд, строительством лесопильных заводов, а не иноземцы. «Почему свои не могут?» - говорит Петр, обращаясь к купечеству. И потому с радостью, не задумываясь, Петр дает деньги для развития рудного дела предприимчивому тульскому кузнецу Демидову, решившему «поднять Урал». Так по инициативе и при поддержке Петра строятся и растут отечественные заводы, дающие для армии чугун и железо. Он приветствует почин братьев Бажениных, Осипа и Федора, построивших водяную пильную мельницу самостоятельно, без помощи заморских мастеров, их желание строить корабли и яхты и на них вывозить доски и другие русские товары за море. Видя «счастье страны» в успехах морской торговли, Петр всеми силами поощряет ее развитие. Первому «навигатору» Ивану Жигулину Петр отдает в полное распоряжение три корабля, чтобы тот вез за море ворвань, тюленьи кожи, семгу и жемчуг. Но Петр прекрасно понимает, что широкое развитие торговли возможно лишь в том случае, если русские будут иметь выход в Балтийское море. Но не только экономическая отсталость страны беспокоит Петра. Любовь к родине заставляет бороться с невежеством, темнотой, царившими в стране, за развитие культуры, науки, искусства. Как «растолкать людей, продрать им глаза», приобщить их к культуре, вселить любовь к учению? «От богословия нас вши заели… Навигационные, математические науки. Рудное дело, медицина. Это нам нужно…», - говорит Петр в Преображенском генералам Паткулю и Карловичу.

При литейном заводе в Москве Петр учреждает школу, где двести пятьдесят боярских, посадских и даже юношей «подлого» звания (что очень важно) учились литью, математике, фортификации, истории. России нужны были образованные люди: инженеры, архитекторы, дипломаты. «Дубиной» гнал в науку Петр дворянских недорослей. «Бесчеловечно», по словам самого Петра, бьется он, чтобы «дворянские балды - сажень ростом» учились грамоте. «С чего приходится начинать: аз, буки, веди…», - с возмущением говорит он. Зато, какой радостью блестят глаза Петра, когда он встречает грамотного, образованного русского человека. Когда Артамон Бровкин на заданный Петром вопрос, знает ли грамоте, отвечает по-немецки, по-французски, по-голландски, Петр приходит в восторг: «Петр Алексеевич стал его целовать, хлопал ладонью и тащил на себя, тряс. - Ну, скажите! Ах, молодчина…»

Не случайно потому и решение Петра «за ум графами жаловать». Не род, а знания прежде всего ценит Петр. Мастерство, умение в любом деле, золотые руки всегда вызывают восторг Петра и уважение к данному человеку. С восхищением и удивлением смотрит Петр на искусный рисунок Андрея Голикова. Не голландский, а свой, русский, иконописец изПалехи на простой стене, не красками, а тонким углем нарисовал взятие русскими на абордаж двух шведских кораблей. «Петр Алексеевич присел на корточки.

Ну и ну! - проговорил… - Эдак я тебя, пожалуй, в Голландию пошлю учиться».

Необходимо отметить дальновидность Петра, его государственную мудрость, настойчивость в достижении поставленных целей, наконец, его простоту, проявляющуюся как в обращениях с людьми, так и в привычках, манерах, вкусах.

Государственная мудрость Петра проявляется в его умении правильно оценить создавшуюся политическую обстановку и выбрать наиболее подходящие стратегические моменты для начала войны со шведами. Если Карл видит в войне игру, развлечение и «с упоением» слушает звуки боя, то Петр, как пишет Толстой, считает войну «делом тяжелым и трудным, будничной страдой кровавой, нуждой государственной». Сам Петр не раз подчеркивает, что эта война со шведами не имеет в виду захвата чужих земель, - это война за бывшее отечество свое. «Отечества отдать нам не мочно», - говорит он солдатам. Азовские походы многому его научили. Время, когда Петр не учитывал силы противника и не понимал причин поражения русских (не хватало пороха, ядер, пушек, продовольствия), не учитывал настроения своих солдат, давно миновало. Так, под Нарвой он сразу понимает, что русские, несмотря на двухгодичную подготовку к войне, воевать еще не научились: «Чтоб здесь пушка выстрелила, ее надо в Москве зарядить». Пауткин А. И. О языке романа А. Н. Толстого «Петр I»,1987.-с.144

Мы почти не видим Петра в царском облачении: он или в Преображенском кафтане, или в «холщевой, запачканной рубахе с рукавами, закатанными по локоть», или в матросской куртке и зюйдвестке.

В третьей книге романа Толстой рисует тридцатилетнего Петра. Именно в этой книге раскрывается его полководческий талант, мудрость государственного деятеля и преобразователя. С годами все более крепнет вера Петра в силы и способности русских людей, в мужество, героизм и выносливость русских солдат, для которых «все проходимо».

Петр изменился сам, научился сдерживать порывы гнева. В Петре чувствуется государственный человек, отвечающий за судьбу страны, он поглощен делами государства, часто погружен в размышления, его уже не привлекают былые «шумства». Петр в романе Толстого не только сын своего века, но и человек, воплотивший лучшие черты русского национального характера. Однако, отметив прогрессивный характер реформ Петра и их историческую закономерность, Толстой показывает их классовую ограниченность, ибо преобразовательская деятельность Петра покоилась на укреплении крепостнического строя. Базанова А.Е., Рыжкова Н.В. Русская литература XIX и XX веков - М.: Юристъ - 1997.-с.212

Уже первые главы романа дают нам почувствовать, что это повествование не только о Петре, но и обо всей стране, о жизни и судьбе народа в одну из переломных эпох русской истории. Целая галерея людей из народа нарисована Толстым в романе, среди них - участники разинского восстания: смелый, решительный пегобородый Иван и Овдоким, «пытанный, мученный много», но не утративший веры в возвращение разинского времени, «костяной от злобы» Федька Умойся Грязью, талантливый изобретатель- самоучка Кузьма Жемов, русский богатырь кузнец Кондратий Воробьев, палехский живописец Андрей Голиков, смелый бомбардир Иван Курочкин и другие. И хотя каждый из этих героев участвует в двух-трех эпизодах, мы постоянно ощущаем присутствие народа на страницах романа. Площади и улицы старой Москвы, шумный кабак, военный лагерь под Нарвой - вот где развертывается действие массовых сцен. Каждая массовая сцена имеет большое значение в романе еще и потому, что в ней устами народа дается оценка того или иного события, положения в стране. «Мучение народное» чувствуется и в отдельных репликах людей из толпы, и в авторской речи, выражающей голос народа. Жестокая эксплуатация крестьян, бесчисленные налоги, нищета и голод не маскируются Толстым: он показывает крепостническую действительность Петровского времени глубоко и всесторонне. Но ограничиться изображением людей, задавленных крепостным правом, терпеливо выносящих кабалу, Толстой не мог - это значило бы исказить действительность. Исторические документы и исследования показали Толстому, что далеко не весь народ безответно и покорно нес на себе ярмо. Одни выражали свой протест бегством от помещиков на Дон, на Урал, в Сибирь, другие готовились к открытой борьбе.

Но не только свободолюбие русского народа изображает Толстой. Русский народ талантлив, трудолюбив. Эти качества писатель раскрывает в образах Кузьмы Жемова, Андрея Голикова… Кузьма Жемов, талантливый изобретатель - самоучка, с творческим отношением к труду, «дерзким умом»,чувством собственного достоинства, настойчивостью в достижении целей. Судьба Кузьмы Жемова типична для русского талантливого изобретателя из народа в условиях царской крепостнической России. Образом искусного кузнеца Жемова Толстой утверждает необычайную одаренность простого русского человека, его духовное богатство. Жемов - хороший кузнец, его работу знают за пределами Москвы, о чем говорит он сам: «Кузнец Жемов! Не нашелся еще такой вор, кто бы мои замки отмыкал… Мои серпы до Рязани ходили. Латы моей работы пуля не пробивала…» Кузьма твердо уверен в том, что даже здесь, в этих каторжных условиях, созданных для русских рабочих, отметят его мастерскую работу. «Узнают они Кузьму Жемова…», - говорит он. Пауткин А. И. О языке романа А. Н. Толстого «Петр I»,1987.-с.97

Еще один интересный образ человека из народа - образ палехского иконописца Андрея Голикова - привлекает нас одаренностью, любовью к искусству, к красоте, умением понимать и чувствовать природу, стремлением вырваться из мрака жизни. «Казалось бы, - пишет автор, - животному не вынести того, что за короткую жизнь вытерпел Андрюшка, - уничтожали, били, мучили, казнили его голодной и студеной смертью», и тем не менее он сохранил глубокую веру в то, что где-то есть «светлый край, куда он все-таки придет, продерется сквозь жизнь».

Народ в романе, особенно в третьей книге, показан как творец истории, и, хотя он не осознал своей исторической роли, он осознал свою силу.

толстой роман народ творческий

«Петр I» А. Н. Толстого - исторический роман
Продолжая традиции русской реалистической литературы, А. Н. Толстой создает роман "Петр I", в котором органически сочетаются историческая правда (факты, события, подлинные герои) и художественный вымысел. В судьбе вымышленного героя, рядового человека изображаемой эпохи, выражаются ее основные конфликты, дух общественной борьбы, содержание идейной жизни. Писатель достоверно передает дух того далекого времени.

Личность Петра оказалась столь значительной в истории России, что сама по себе воздействовала на эпоху. Петр становится центром приложения действующих сил, оказывается во главе борьбы между поместным дворянством и нарождающейся буржуазией. Эпохе нужен был такой человек, как Петр, и он сам искал применения своим силам.

Действие романа разворачивается на огромном географическом пространстве: это Россия от Архангельска до Черного моря, от западных ее рубежей до Урала; это и европейские города, где побывал Петр. Повествование охватывает целую эпоху, ограниченную деятельностью главного героя романа - Петра. Писатель показывает Петра на протяжении двадцати пяти лет.

В романе изображены основные события того времени: восстание в Москве в 1682 году, правление Софьи, поход русской армии в Крым, бегство Петра в Троице-Сергиеву лавру, борьба за Азов, путешествие Петра за границу, стрелецкий бунт, война со шведами, основание Петербурга. Объективная судьба главного героя определила построение романа. Однако еще до появления Петра мы вглядываемся в картины жизни допетровской Руси. Историческая неизбежность преобразований очевидна. Страна как будто замерла в ожидании коренных изменений в жизни. Это ощущается прежде всего в глухом недовольстве крестьян, мелкопоместного дворянства, бояр, стрелецких отрядов. Возникает вопрос о том, кто же сможет осуществить ожидаемые в обществе грандиозные преобразования. Ни Софья, ни царевич Иван, ни Василий Голицын не способны на это. В связи с этим интересно в романе противопоставление Василия Голицына Петру. Просвещенный мечтатель, Голицын в своих произведениях об идеальном государственном и общественном устройстве предвосхитил многие идеи Петра. На этом фоне писатель рисует Петра, растущего и мужающего в играх потешного полка в глухом уголке загородного Преображенского дворца. Автор показывает, как история сама выбирает Петра, как объективные обстоятельства формируют те качества его личности, которые необходимы деятелю, влияющему на ход исторических событий.

Писатель воспроизводит жизненные связи и противоречия всех классов общества. Крестьяне, бояре, купцы, оппозиционные стрельцы, раскольники и солдаты, духовенство и придворные Петровского времени оживают под пером замечательного художника. В центре повествования - Петр и его ближайшие соратники: князь Ромодановский, купцы Бровкин, Елгулин, адмирал Головнин, Александр Меншиков, Лефорт и другие. Но из поля зрения А. Н. Толстого не выпадает и рядовой человек, человек труда. Писатель показывает творческий гений русского народа, без которого были бы невозможны никакие преобразования. Воспроизводя живой облик Петровской эпохи, автор не ограничивается обобщающими картинами жизни народа. Роль народа в Петровских преобразованиях раскрыта в романе значительно глубже. В калейдоскопе многочисленных персонажей не теряются образы простых людей из народа, умельцев, тружеников. Их золотые руки, смекалка, тонкое художественное чутье создавали чудеса техники и искусства, вбивали первые сваи для будущей российской столицы.

А. Н. Толстой показывает вольнолюбие русского человека, который чтит память Степана Разина, не склоняет головы перед угнетателями. Крестьяне, например, роптали и на самого царя, собирались в разбойничьи шайки и уходили в леса, присоединялись к раскольникам, в поисках воли бежали на Дон. Но было в отношении народа к царю и что-то другое: ропща и осуждая государя - "мироеда", "антихриста", - простые люди видели в нем необыкновенного царя-реформатора, не по-царски трудолюбивого, пытливого, простого в общении, отважного в бою. Не случайно писатель сводит своих героев из народа с Петром. Эти встречи и разговоры государя с людьми труда приоткрывают читателю его отношение к своему собственному народу. Голос народа звучит в авторской речи. В широком эпическом размахе повествования о России эпохи Петра I ощущается позиция писателя-рассказчика, который говорит от лица народа, оценивает прошлое с его точки зрения.

Именно эта позиция красноречиво свидетельствует о том, что рассказ о Петре и его времени в романе - эта справедливый и объективный суд народа над историей. Правдивое изображение роли народа в коренных преобразованиях русской жизни при Петре I и запоминающиеся портреты героев, многочисленные эпизоды и массовые сцены создают неповторимую картину Петровской эпохи.

Санька соскочила с печи, задом ударила в забухшую дверь. За Санькой быстро слезли Яшка, Гаврилка и Артамошка: вдруг все захотели пить, – вскочили в темные сени вслед за облаком пара и дыма из прокисшей избы. Чуть голубоватый свет брезжил в окошечко сквозь снег. Студено. Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.

Чада прыгали с ноги на ногу, – все были босы, у Саньки голова повязана платком, Гаврилка и Артамошка в одних рубашках, до пупка.

– Дверь, оглашенные! – закричала мать из избы.

Мать стояла у печи. На шестке ярко загорелись лучины. Материно морщинистое лицо осветилось огнем. Страшнее всего блеснули из-под рваного плата исплаканные глаза, – как на иконе. Санька отчего-то забоялась, захлопнула дверь изо всей силы. Потом зачерпнула пахучую воду, хлебнула, укусила льдинку и дала напиться братикам. Прошептала:

– Озябли? А то на двор сбегаем, посмотрим, – батя коня запрягает…

На дворе отец запрягал в сани. Падал тихий снежок, небо было снежное, на высоком тыну сидели галки, и здесь не так студено, как в сенях. На бате, Иване Артемиче, – так звала его мать, а люди и сам он себя на людях – Ивашкой, по прозвищу Бровкиным, – высокий колпак надвинут на сердитые брови. Рыжая борода не чесана с самого покрова… Рукавицы торчали за пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лапти зло визжали по навозному снегу: у бати со сбруей не ладилось… Гнилая была сбруя, одни узлы. С досады он кричал на вороную лошаденку, такую же, как батя, коротконогую, с раздутым пузом:

– Балуй, нечистый дух!

Чада справили у крыльца малую надобность и жались на обледенелом пороге, хотя мороз и прохватывал. Артамошка, самый маленький, едва выговорил:

– Ничаво, на печке отогреемся…

Иван Артемич запряг и стал поить коня из бадьи. Конь пил долго, раздувая косматые бока: «Что ж, кормите впроголодь, уж попью вдоволь»… Батя надел рукавицы, взял из саней, из-под соломы, кнут.

– Бегите в избу, я вас! – крикнул он чадам. Упал боком на сани и, раскатившись за воротами, рысцой поехал мимо осыпанных снегом высоких елей на усадьбу сына дворянского Волкова.

– Ой, студено, люто, – сказала Санька.

Чада кинулись в темную избу, полезли на печь, стучали зубами. Под черным потолком клубился теплый, сухой дым, уходил в волоковое окошечко над дверью: избу топили по-черному. Мать творила тесто. Двор все-таки был зажиточный – конь, корова, четыре курицы. Про Ивашку Бровкина говорили: крепкий. Падали со светца в воду, шипели угольки лучины. Санька натянула на себя, на братиков бараний тулуп и под тулупом опять начала шептать про разные страсти: про тех, не будь помянуты, кто по ночам шуршит в подполье…

– Давеча, лопни мои глаза, вот напужалась… У порога – сор, а на сору – веник… Я гляжу с печки, – с нами крестная сила! Из-под веника – лохматый, с кошачьими усами…

– Ой, ой, ой, – боялись под тулупом маленькие.

Чуть проторенная дорога вела лесом. Вековые сосны закрывали небо. Бурелом, чащоба – тяжелые места. Землею этой Василий, сын Волков, в позапрошлом году был поверстан в отвод от отца, московского служилого дворянина. Поместный приказ поверстал Василия четырьмястами пятьюдесятью десятинами, и при них крестьян приписано тридцать семь душ с семьями.

Василий поставил усадьбу, да протратился, половину земли пришлось заложить в монастыре. Монахи дали денег под большой рост – двадцать копеечек с рубля. А надо было по верстке быть на государевой службе на коне добром, в панцире, с саблею, с пищалью и вести с собой ратников, троих мужиков, на конях же, в тегилеях, в саблях, в саадаках… Едва-едва на монастырские деньги поднял он такое вооружение. А жить самому? А дворню прокормить? А рост плати монахам?

Царская казна пощады не знает. Что ни год – новый наказ, новые деньги – кормовые, дорожные, дани и оброки. Себе много ли перепадет? И все спрашивают с помещика – почему ленив выколачивать оброк. А с мужика больше одной шкуры не сдерешь. Истощало государство при покойном царе Алексее Михайловиче от войн, от смут и бунтов. Как погулял по земле вор анафема Стенька Разин, – крестьяне забыли бога. Чуть прижмешь покрепче, – скалят зубы по-волчьи. От тягот бегут на Дон, – откуда их ни грамотой, ни саблей не добыть.

Конь плелся дорожной рысцой, весь покрылся инеем. Ветви задевали дугу, сыпали снежной пылью. Прильнув к стволам, на проезжего глядели пушистохвостые белки, – гибель в лесах была этой белки. Иван Артемич лежал в санях и думал, – мужику одно только и оставалось: думать…

«Ну, ладно… Того подай, этого подай… Тому заплати, этому заплати… Но – прорва, – эдакое государство! – разве ее напитаешь? От работы не бегаем, терпим. А в Москве бояре в золотых возках стали ездить. Подай ему и на возок, сытому дьяволу. Ну, ладно… Ты заставь, бери, что тебе надо, но не озорничай… А это, ребята, две шкуры драть – озорство. Государевых людей ныне развелось – плюнь, и там дьяк, али подьячий, али целовальник сидит, пишет… А мужик один… Ох, ребята, лучше я убегу, зверь меня в лесу заломает, смерть скорее, чем это озорство… Так вы долго на нас не прокормитесь…»

Ивашка Бровкин думал, может быть, так, а может, и не так. Из леса на дорогу выехал, стоя в санях на коленках, Цыган (по прозвищу), волковский же крестьянин, черный, с проседью, мужик. Лет пятнадцать он был в бегах, шатался меж двор. Но вышел указ: вернуть помещикам всех беглых без срока давности. Цыгана взяли под Воронежем, где он крестьянствовал, и вернули Волкову-старшему. Он опять было навострил лапти, – поймали, и велено было Цыгана бить кнутом без пощады и держать в тюрьме, – на усадьбе же у Волкова, – а как кожа подживет, вынув, в другой ряд бить его кнутом же без пощады и опять кинуть в тюрьму, чтобы ему, плуту, вору, впредь бегать было неповадно. Цыган только тем и выручился, что его отписали на Васильеву дачу.

– Здорово, – сказал Цыган Ивану и пересел в его сани.

– Здорово.

– Ничего не слышно?

– Хорошего будто ничего не слышно…

Цыган снял варежку, разворотил усы, бороду, скрывая лукавство:

– Встретил в лесу человека: царь, говорит, помирает.

Иван Артемич привстал в санях. Жуть взяла… «Тпру»… Стащил колпак, перекрестился:

– Кого же теперь царем-то скажут?

– Окромя, говорит, некого, как мальчонку, Петра Алексеевича. А он едва титьку бросил…

– Ну, парень! – Иван нахлобучил колпак, глаза побелели. – Ну, парень… Жди теперь боярского царства. Все распропадем…

– Пропадем, а может, и ничего – так-то. – Цыган подсунулся вплоть. Подмигнул. – Человек этот сказывал – быть смуте… Может, еще поживем, хлеб пожуем, чай – бывалые. – Цыган оскалил лешачьи зубы и засмеялся, кашлянул на весь лес.

Белка кинулась со ствола, перелетела через дорогу, посыпался снег, заиграл столбом иголочек в косом свете. Большое малиновое солнце повисло в конце дороги над бугром, над высокими частоколами, крутыми кровлями и дымами волковской усадьбы…

Ивашка и Цыган оставили коней около высоких ворот. Над ними под двухскатной крышей – образ честного креста господня. Далее тянулся кругом всей усадьбы неперелазный тын. Хоть татар встречай… Мужики сняли шапки. Ивашка взялся за кольцо в калитке, сказал как положено:

– Господи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас…

Скрипя лаптями, из воротни вышел Аверьян, сторож, посмотрел в щель, – свои. Проговорил: аминь, – и стал отворять ворота.

Мужики завели лошадей во двор. Стояли без шапок, косясь на слюдяные окошечки боярской избы. Туда, в хоромы, вело крыльцо с крутой лестницей. Красивое крыльцо резного дерева, крыша луковицей. Выше крыльца – кровля – шатром, с двумя полубочками, с золоченым гребнем. Нижнее жилье избы – подклеть – из могучих бревен. Готовил ее Василий Волков, под кладовые для зимних и летних запасов – хлеба, солонины, солений, мочений разных. Но, – мужики знали, – в кладовых у него одни мыши. А крыльцо – дай бог иному князю: крыльцо богатое…

Роман А.Н.Толстого “ Петр Первый ”

Шемякина Людмила

11 кл.

Роман А.Н.Толстого " Петр Первый " А.М.Горький назвал " первым

в нашей литературе настоящим историческим романом ", " книгой -

надолго ".

Отразивший одну из интереснейших эпох в развитии России -

эпоху коренной ломки патриархальной России и борьбы русского

народа за свою независимость, роман А.Н.Толстого " Петр Первый"

всегда будет привлекать читателей своим патриотизмом, необыкно-

венной свежестью и высоким художественным мастерством.

Этот роман знакомит читателя с жизнью России конца XVII -

начала XVII века, рисует борьбу новой молодой России, стремя-

щейся к прогрессу, с Россией старой, патриархальной, цепляющейся

за старину, утверждает неодолимость нового. " Петр Первый "- это

огромное историческое полотно, широчайшая картина нравов, но

прежде всего - это, по словам А.С.Серафимовича, книга о русском

характере.

Личность Петра и его эпоха волновали воображение писателей,

художников, композиторов многих поколений. От Ломоносова до на-

ших дней тема Петра не сходит со страниц художественной ли-

тературы. К ней обращались Пушкин, Некрасов, Л.Толстой, Блок и др.

Свыше двадцати лет волновала тема Петра и Алексея Толстого:

рассказ " День Петра " был написан в 1917 году, последние гла-

вы его исторического романа " Петр Первый " - в 1945. Не сразу

сумел А.Н.Толстой глубоко, правдиво и всесторонне нарисовать Пет-

ровскую эпох, показать характер петровских преобразований.

" На Петра я нацеливался давно, еще с начала февральской

революции, - писал А.Н.Толстой.- Я видел все пятна на его кам-

золе,- но все же Петр торчал загадкой в историческом тумане ".

Об этом свидетельствуют и его рассказ " День Петра ", и тра-

гедия " На дыбе " (1928).

Характерно, что к Петровской эпохе А.Н.Толстой обратился в

1917 году; в далеком прошлом пытался он найти ответы на му-

чившие его вопросы о судьбах родины и народа. Почему именно

к этой эпохе обратился писатель? Петровская эпоха - время пре-

образовательных реформ, коренной ломки патриархальной Руси- вос-

принималась им как нечто напоминавшее 1917 год.

В рассказе " День Петра " Толстой стремился показать Петра

Первого своевольным помещиком, который хочет изменить жизнь род-

ной страны. " Да, полно,- пишет он, хотел ли добра России царь

Петр? Что была Россия ему, царю, хозяину, загоревшемуся досадой

и ревностью: как это его двор и скот, батраки и все хозяй-

ство хуже, глупее соседского? " Отрицательное отношение к Петру

и его преобразовательской деятельности связано было, как пола-

гают исследователи, с неприятием и непониманием А.Н.Толстым в

1917 году Октябрьской революции.

В пьесе " На дыбе " дана более широкая характеристика вре-

мени Петра и его окружения. Эпоха дается по-прежнему в мрач-

ных тонах. Через ряд эпизодов проходит мотив трагического оди-

ночества Петра. Он одинок в своей огромной стране, ради кото-

рой " живота не жалел "; народ против преобразователя. Одинок

Петр и в среде своих " птенцов ": Меньшиков, Шафиров, Шаховской-

все лгуны и воры. Одинок Петр и в своей семье - ему изменяет

Екатерина. Несмотря на то, что в трагедии " На дыбе " (на ды-

бу поднята Петром вся Русь) Петр нарисован уже большим го-

сударственным деятелем, он по-прежнему оставался для Толстого

загадкой - отсюда и утверждение писателем бесперспективности его

преобразовательской деятельности и изображение краха всех его

многолетних трудов. Стихия побеждает Петра, а не наоборот, как

у Пушкина в поэме " Медный всадник ".

Одним из лучших произведений советской литературы на истори-

ческую тему стал "превосходный", по словам А.М.Горького, роман

А.Н.Толстого "Петр Первый".

Начало работы над этим романом совпадает с событиями, важ-

ными в жизни нашей страны. 1929 год - год исторического перелома.

Именно в это время Толстой снова обращается к изображению

Петровской эпохи. Он ощущает перекличку далекого Петровского,

"когда трещит и рушится старый мир", с нашим временем, чув-

ствует определенное созвучие между этими двумя эпохами.

ИДЕЙНЫЙ ЗАМЫСЕЛ РОМАНА "ПЕТР ПЕРВЫЙ"

1. Прежде всего писателю нужно было определить, что будет

для него основным в романе, и с этих позиций отбирать соот-

ветствующий материал в трудах историков, исторических документах,

мемуарах. Этим основным для Толстого, по его словам, явилось

"становление личности в эпохе". Об этом он говорил и в беседе

с коллективом редакции журнала "Смена": "Становление личности

в исторической эпохе - вещь очень сложная. Это одна из задач

моего романа".

2. Иначе решается Толстым и вопрос о петровских преобразованиях. Весь

ход повествования, вся система художественных образов должны

были подчеркнуть прогрессивное значение преобразовательских меро-

приятий, их историческую закономерность и необходимость.

3. Одной из важнейших задач было для Толстого "выявление

двигающих сил эпохи" - разрешение проблемы народа, его истори-

ческой роли во всех преобразованиях страны, наконец, изображение

сложных взаимоотношений Петра и народа.

Таковы основные задачи, к разрешению которых Толстой смог

подойти лишь в конце 20-х годов. Идейный замысел романа нашел

соответствующее выражение в композиции произведения, во всех ее

компонентах.

КОМПОЗИЦИЯ И СЮЖЕТ РОМАНА

"Исторический роман не может писаться в виде хроники, в виде

истории... Нужна прежде всего, как и во всяком художественном

полотне, - композиция, архитектоника произведения. Что это такое -

композиция? Это прежде всего установление центра, центра зрения

художника... В моем романе центром является фигура Петра I."

Итак, в центре повествования Толстого - Петр, формирование его

личности. Однако роман не стал пусть и мастерски написанной

биографией Петра. Почему? Толстому важно было показать не только

Петра как большого исторического деятеля, но и эпоху, которая

способствовала формированию этого деятеля.

Становление личности Петра и изображение эпохи в ее истори-

ческом движении определило композиционные особенности романа.

Толстой не ограничивается изображением жизни и деятельности

своего героя, он создает многоплановую композицию, что дает ему

возможность показать жизнь самых различных слоев населения России,

жизнь народных масс. Все классы и группы русского общества

представлены в романе: крестьяне, солдаты, стрельцы, ремесленники,

дворяне, бояре. Россия показана в бурном потоке исторических

событий, в столкновении общественных сил.

Поражает широкий охват событий Петровской эпохи, разнообразие

созданных персонажей.

Действие переносится из бедной крестьянской избы Ивашки Бров-

кина на шумные площади старой Москвы; из светлицы властной,

хищной царевны Софьи - на Красное крыльцо в Кремле, где малень-

кий Петр становится очевидцем жестокой расправы стрельцов с Мат-

веевым; из покоев Натальи Кириловны в Преображенском дворце -

в Немецкую слободу, оттуда в выжженные южным солнцем степи,

по которым медленно двигается войско Голицина; из Троицко-Сер-

гиевской лавры, куда ночью из Преображенского дворца бежал

Петр, - в Архангельск, под Азов, за границу.

Первые главы романа рисуют ожесточенную борьбу за власть между

двумя боярскими группами - Милославскими и Нарышкиными, представляю-

щими старую, боярскую, допетровскую Русь. Ни ту, ни другую

группу не интересовали ни интересы госсударства, ни судьба народа.

Толстой почеркивает это почти однотипными замечаниями, оценивающими

правление одних и других. " И все пошло по-старому. Ничего не

случилось. Над Москвой, над городами, над сотнями уездов...

кислые столетние сумерки - нищета, холопство, безделье" (после

победы Милославских); но вот победили Нарышкины - "...стали ду-

мать и править по прежнему обычаю. Перемен особенных не случилось"

Это понимает и сам народ: "Что Василий Голицын, что Борис -

одна от них радость".

Толстой показывает, что народ играет решающую роль и в тех

событиях, которые разыгрываются в Кремле. Только при поддержке

народа Нарышкиным удается сломить Милославских и т. д. Недовольство

народа своим положением проявляется в ряде массовых сцен.

Примерно с четвертой главы первой книги Толстой показывает,

как все более обостряются отношения между возмужавшим Петром

и Софьей, что приводит в дальнейшем к падению былой правительницы.

Петр станоновится самодержавным правителем и со свойственной ему

решительностью, преодолевая сопротивление боярства, начинает борьбу

с византийской Русью. "Упиралась вся Россия,- пишет Толстой. Страшились

перемен, "ненавидели быстроту и жестокость нововводимого не только

боярство, но и поместное дворянство, и духовенство, и стрельцы:

"Стал не мир, а кабак, все ломают, всех тревожат... Не живут -

торопятся... В бездну катимся..." Сопротивлялся и народ - "мало

было прежней тяготы - волокли на новую непонятную работу - на

судостроительные верфи в Воронеже". Бегство в леса дремучие,

на Дон - ответ народа на все тяготы жизни в период правления

Первая книга кончается жестоким подавлением Петром стрелецкого

мятежа. Ее финал лучше прочесть вслух:"Всю зиму были пытки и

казни... Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по

темным углам. Кончалась византийская Русь. В мартовском ветре

чудились за балтийскими побережьями призраки торговых кораблей".