Битарова, Зинаида Семёновна.
Психологическая драма, посвященная Гайто Газданову (1903–1971), выдающемуся русскому писателю осетинского происхождения. Шестнадцатилетним добровольцем он покинул родину с белой армией и большую часть жизни провел в Париже, зарабатывая на хлеб как таксист. В 30-е годы первый роман писателя «Вечер у Клэр» имел успех в эмигрантской среде. Автора называли «русским Прустом». Из-за кордона его тепло приветствовал М. Горький. В настоящее время в России издано полное собрание сочинений Газданова, но он до сих пор остается до конца не разгаданным критикой.
В пьесе Зинаиды Битаровой, петербургской поэтессы и драматурга, выстроен эмоционально-психологический образ писателя-эмигранта Жоржа. Три персонажа или даже четыре (в том числе гротескный, мистический Клошар - он же в дальнейшем Александр Вольф) являются гранями одного сложного характера, а события - явь и воспоминания - происходят в пространстве одной души. С целью достижения максимальной приближенности к прототипу в метафизическую ткань пьесы оригинальным авторским решением органично вплетены фрагменты и реминисценции из ряда автобиографических произведений Газданова. Своеобразная стилистика пьесы - перемежение прозаических диалогов с ритмизованной прозой и стихотворными монологами - подчеркивает полярность образа главного героя драмы: жесткость в неотъемлемом сочетании с романтизмом и лиричностью.
ТЕЛЕФОН ДОВЕРИЯ
Жизнь иногда ставит нас в тупик, особенно когда мы одиноки. Телефон доверия – искра надежды в цепи отчаяния. Если вам повезет, мудрое сердце отведет беду. В нашей романтической истории невозможное случается. Главная героиня далеко несовершенна, несмотря на свою профессию, однако искренна и талантлива. Она проявляет себя почти волшебницей: перипетии человеческих отношений при ее прямом или косвенном участии преобразуются и порой даже достигают гармонии.
ТАНЕЦ ТРАВЕСТИ
Одноактная поэтическая драма решена в стиле лирического гротеска. Два главных действующих лица – это две стороны одной медали. Язык пьесы – рифмованный и свободный стих с вкраплениями прозы. Поэтический лейтмотив пьесы – стихотворение-песня «Шоковая терапия» – периодически звучит в виде рефрена из двух фраз и отрывками, полностью – в финале. Мелодия для стихотворения может быть подобрана режиссером или написана по его заказу.
КРЫСЫ
"Крысы" – это пьеса о женском одиночестве. Две женщины, совершенно разные по своей биографии и по своему складу, несут в себе нечто общее, а именно, радикал одиночества, что служит причиной к их сближению. Кроме того, они несут в себе и много различного, что тоже, несмотря на конфликты между ними, сближает их, являясь, по-видимому, дополнением и "компенсацией" недостающих каждой из них качеств и "частей". Кроме того, "Крысы" – это пьеса об играх, "в которые играют люди" (Эрик Берн), интригах, тщеславии, предательстве, о комплексах неполноценности и мифотворчестве, которым героини стремятся свои комплексы замаскировать, завуалировать, накладывая толстым слоем вроде грима на уставшее от страстей, неудач и возраста лицо. Они – словно актрисы и так поднаторели в этом (в играх), что даже искушенному читателю порой над страницами пьесы придется погадать, где правда, а где вымысел или попросту – ложь.
ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ
Пьеса "За каменной стеной" – трагифарс в двух действиях, психологическая и социальная драма, в которой прослеживается история одной семьи в четырех поколениях, где червоточина в корнях (глупость, высокомерие, зацикленность на материальном) отзывается слабостью, неуверенностью, закомплексованностью во втором колене, самовлюбленностью, эгоизмом, разрушением моральных ценностей и преступлением – в третьем, трагическим самоощущением, жертвой и криминальным протестом – в четвертом. Это история о том, что в головах героев есть мысли и рассуждения о разного рода любви, но мало или почти нет любви в их сердцах и поступках, любви как самой элементарной жалости друг к другу.
В пьесе 4 – мужских персонажа, 4 – женских.
Джава
Подслушать твой шепот, старинная Джава,
неясный твой говор за каждой стеной -
и вот мне тепло, мне почти уже жарко
от жизни искрящейся чьей-то чужой.
Проникнуться нравом вскипающей речки
Лиахвы,
бурлящей и ночью, и днем -
и кровь моя вспомнит те гордые речи,
что родом хранимы в ущелье глухом.
Но гордые речи и были предтечей
всего, что случилось со мною потом.
Август 2008
Моя расстрелянная родина,
моя малышка - с пятачок
земли истерзанной клочок!
Тебя жрал сворою-уродиной
национал-боевичок.
Моя оболганная родина,
кто жаждет истины, узрит -
вот над тобой моя огромная
другая родина парит.
Прекрасны крылья распростертые
ее двуглавого орла…
Заткнитесь, судьи второсортные,
чья совесть нынче загнила.
Я - однозначно с патриотами,
пусть кто-то скажет: экстремист…
Катитесь, либералы, топайте
под наш победоносный свист!
Здравствуй
Ты, который был кочевником
и оседлость не любил…
Белый свет тебе учебником
раскрывающимся был.
Ты, который слыл захватчиком,
но, тобой обольщена,
слава слух переиначила
и дошла сквозь времена.
Ты - бессребреник воинственный,
барс с усмешкой удальца…
Смотришь, предок мой таинственный,
ликом брата и отца.
Моя родина
Островок высоты - моя родина…
Ощущаю впервые печаль:
рядом, близко была,
только сердце не дрогнуло,
рядом, близко жила,
а на сердце лежала печать.
Может, крылья другой моей родины
так прельщали меня -
всех спасала, ковчег! -
что затмили мне
память о «родинке»
на ослабленном левом плече.
Вот рука моя правая, крепкая,
речь родная моя - это Русь!
Это мать моя,
с детства знала я наизусть.
Здесь я мыслями,
здесь я нервами...
Но, быть может, созрела я
и теперь разберусь,
наконец,
где рука моя левая,
сторона моя левая -
все, что сердце отметило -
здесь - Осетия,
здесь - отец.
История длится
Вы - дерзкие, резкие, древние лица,
настигшие душу мою запоздало…
Лишь здесь, в Петербурге, вы стали мне сниться,
в судьбу проникая безжалостней жала.
Усердствует время, мистический зодчий,
в груди оживают легенды и мифы -
теснятся фигуры, роднее всех прочих
аланы, сарматы и царские скифы.
Мелькнут амазонки - вот абрис их броский,
вот пыль от копыт по столетьям клубится…
А двое стоят, говорят по-иронски…
История длится, история длится.
Зинаида Битарова. Поэт, прозаик, драматург. Родилась в Цхинвали. Окончила Ленинградский педиатрический медицинский институт. Работала детским психоневрологом в Вологодской области, врачом-психиатром в Тбилиси, заочно окончила Литературный институт им. Горького. Публиковалась в альманахах и сборниках: «Дом под чинарами», «День русской поэзии», «Истоки», «Адмиралтейская игла», «Антология современной русской поэзии», в журналах: «Литературная Грузия», «Аврора», «Невский альманах», «Дарьял». Автор нескольких книг прозы, пьес и стихотворений. По ее одноактной пьесе «Танец Травести» в 2008 году «Театральной лабораторией» Вадима Максимова был поставлен спектакль, который шел в течение двух сезонов. В 2010 году драматическим театром «Остров» была поставлена пьеса «Телефон доверия», а в 2014 г. - «Место действия - душа», вошедшие в репертуар театра. Член Союза писателей России.
Лауреат премии им. Игоря Северянина. Награждена медалью «За трудовую доблесть» (1986). С 1986 года живет в Санкт-Петербурге.
Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
| Зинаида Битарова | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
| Имя при рождении: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|---|---|
| Псевдонимы: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Полное имя |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
с Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Направление: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Жанр: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Премии: |
Премия им. Игоря Северянина (2007) |
| Награды: | |
| Подпись: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
|
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|
| [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
Зинаида Семёновна Битарова (род. 31 января 1950, Цхинвали , Юго-Осетинская автономная область) - поэтесса , прозаик , драматург .
Биография
1972-1976 гг. - работала детским психоневрологом в Вологодской области .
Отрывок, характеризующий Битарова, Зинаида Семёновна
Вдруг прямо перед ней развернулся сказочный Звёздный Мост. Протянувшись, казалось, в самую бесконечность, он сверкал и искрился нескончаемыми скоплениями больших и маленьких звёзд, расстилаясь у её ног в серебряную дорогу. Вдали, на самой середине той же дороги, весь окутанный золотым сиянием, Магдалину ждал Человек... Он был очень высоким и выглядел очень сильным. Подойдя ближе, Магдалина узрела, что не всё в этом невиданном существе было таким уж «человеческим»... Больше всего поражали его глаза – огромные и искристые, будто вырезаны из драгоценного камня, они сверкали холодными гранями, как настоящий бриллиант. Но так же, как бриллиант, были бесчувственными и отчуждёнными... Мужественные черты лица незнакомца удивляли резкостью и неподвижностью, будто перед Магдалиной стояла статуя... Очень длинные, пышные волосы искрились и переливались серебром, словно на них кто-то нечаянно рассыпал звёзды... «Человек» и, правда, был очень необычным... Но даже при всей его «ледяной» холодности, Магдалина явно чувствовала, как шёл от странного незнакомца чудесный, обволакивающий душу покой и тёплое, искреннее добро. Только она почему-то знала наверняка – не всегда и не ко всем это добро было одинаковым.«Человек» приветственно поднял развёрнутую к ней ладонь и ласково произнёс:
– Остановись, Звёздная... Твой Путь не закончен ещё. Ты не можешь идти Домой. Возвращайся в Мидгард, Мария... И береги Ключ Богов. Да сохранит тебя Вечность.
И тут, мощная фигура незнакомца начала вдруг медленно колебаться, становясь совершенно прозрачной, будто собираясь исчезнуть.
– Кто ты?.. Прошу, скажи мне, кто ты?!. – умоляюще крикнула Магдалина.
– Странник... Ты ещё встретишь меня. Прощай, Звёздная...
Вдруг дивный кристалл резко захлопнулся... Чудо оборвалось также неожиданно, как и начиналось. Вокруг тут же стало зябко и пусто... Будто на дворе стояла зима.
– Что это было, Радомир?!. Это ведь намного больше, чем нас учили!..– не спуская с зелёного «камня» глаз, потрясённо спросила Магдалина.
– Я просто чуть приоткрыл его. Чтобы ты могла увидеть. Но это всего лишь песчинка из того, что он может. Поэтому ты должна сохранить его, что бы со мной ни случилось. Любой ценой... включая твою жизнь, и даже жизнь Весты и Светодара.
Впившись в неё своими пронзительно-голубыми глазами, Радомир настойчиво ждал ответа. Магдалина медленно кивнула.
– Он это же наказал... Странник...
Радомир лишь кивнул, явно понимая, о ком она говорила.
– Тысячелетиями люди пытаются найти Ключ Богов. Только никто не ведает, как он по-настоящему выглядит. Да и смысла его не знают, – уже намного мягче продолжил Радомир. – О нём ходят самые невероятные легенды, одни – очень красивы, другие – почти сумасшедшие.
(О Ключе Богов и, правда, ходят разные-преразные легенды. На каких только языках веками не пытались расписывать самые большие изумруды!.. На арабском, иудейском, индусском и даже на латыни... Только никто почему-то не хочет понять, что от этого камни не станут волшебными, как бы сильно кому-то этого не хотелось... На предлагаемых фотографиях видны: иранский псевдо Мани, и Великий Могул, и католический "талисман" Бога, и Изумрудная "дощечка" Гермеса (Emeral tablet) и даже знаменитая индийская Пещера Аполлона из Тианы, которую, как утверждают сами индусы, однажды посетил Иисус Христос. (Подробнее об этом можно прочитать в пишущейся сейчас книге «Святая страна Даария». Часть1. О чём ведали Боги?))
– Просто сработала, видимо, у кого-то когда-то родовая память, и человек вспомнил – было когда-то что-то несказанно великое, Богами подаренное. А вот ЧТО – не в силах понять... Так и ходят столетиями «искатели» неизвестно зачем и кружат кругами. Будто наказал кто-то: «пойди туда – не знаю куда, принеси то – не ведомо что»... Знают только, что сила в нём скрыта дюжая, знание невиданное. Умные за знанием гоняются, ну а «тёмные» как всегда пытаются найти его, чтобы править остальными... Думаю, это самая загадочная и самая (каждому по-своему) желанная реликвия, существовавшая когда-либо на Земле. Теперь всё только от тебя будет зависеть, светлая моя. Если меня не станет, ни за что не теряй его! Обещай мне это, Мария...
Магдалина опять кивнула. Она поняла – то была жертва, которую просил у неё Радомир. И она ему обещала... Обещала хранить удивительный Ключ Богов ценой своей собственной жизни... да и жизни детей, если понадобится.
Радомир осторожно вложил зелёное чудо ей в ладонь – кристалл был живым и тёплым...
Ночь пробегала слишком быстро. На востоке уже светало... Магдалина глубоко вздохнула. Она знала, скоро за ним придут, чтобы отдать Радомира в руки ревнивых и лживых судей... всей своей чёрствой душой ненавидевших этого, как они называли, «чужого посланника»...
Свернувшись в комок меж сильных рук Радомира, Магдалина молчала. Она хотела просто чувствовать его тепло... насколько это ещё было возможно... Казалось, жизнь капля за каплей покидала её, превращая разбитое сердце в холодный камень. Она не могла дышать без него... Этого, такого родного человека!.. Он был её половиной, частью её существа, без которого жизнь была невозможна. Она не знала, как она будет без него существовать?.. Не знала, как ей суметь быть столь сильной?.. Но Радомир верил в неё, доверял ей. Он оставлял ей ДОЛГ, который не позволял сдаваться. И она честно пыталась выжить...
Зинаида Семёновна Битарова (род. 31 января 1950, Цхинвали , Юго-Осетинская автономная область) - поэтесса , прозаик , драматург .
Биография
1972-1976 гг. - работала детским психоневрологом в Вологодской области .
Отрывок, характеризующий Битарова, Зинаида Семёновна
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.