Атаман Борис Владимирович Анненков. Атаман анненков - наш герой "гражданской" войны

21 марта исполнилось 120 лет со дня рождения Семиреченского атамана,
генерал-майора Б.В.Анненкова...

Картина художника Н.В.Пономаренко, 2008 год...

Имя атамана Анненкова незаслуженно оклеветано, замазано грязью и проклято,
причём не только советской властью, но и белой эмиграцией. Возвращение
Анненкова в СССР было представлено всему миру как «добровольное», так же,
как и его якобы «покаянные» письма в адрес белой эмиграции.
Подлинные же обстоятельства возвращения атамана в СССР впервые стали
известны только к началу 70-х годов, когда в советской прессе появились
публикации, основанные на воспоминаниях бывших чекистов, имевших отношение
к операции похищения и вывоза атамана из Китая.

Похищение атамана Анненкова явилось одним из первых шагов ОГПУ-НКВД по
ликвидации белых сил за рубежом. Потом в Европе подло и тайно был отравлен
руководитель Русского общевоинского союза, барон П.Н.Врангель, похищены и
увезены в СССР его преемники: генералы А.П.Кутепов и К К. Миллер.
Не все подробности операции ОПТУ против атамана Анненкова ясны и понятны,
дело его по-прежнему находится в архивах бывшего КГБ, но и сейчас уже мы
можем сказать, что этот человек до конца оставался верен России, мужественно
принял смерть от большевистских палачей.

На фотографии - офицеры Партизанской дивизии атамана Анненкова (1918-1920г.г.)
Оба одеты в парадную форму - мундиры с настежными лацканами и газырями.
У полковника (слева) хорошо виден свисающий с правой стороны меховой шапки
шлык, к которому прикреплен большой череп со скрещенными костями.
У есаула на левом рукаве отчетливо видна анненковская эмблема - "адамова голова"...

Борис Владимирович Анненков, потомственный дворянин, родился 21 марта 1889
года в Киевской губернии в семье отставного полковника.
В восемь лет Борю Анненкова отдают в Одесский кадетский корпус.
По окончании его, он поступает в Александровское военное, училище в Москве,
затем в чине хорунжего принят в 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк,
дислоцировавшийся в то время в городе Джаркенте, на самой
границе с Китаем.
Здесь Борис Владимирович изучил киргизский, казахский, а затем и китайский
языки.
Служба в казачьем полку на рубеже огромной страны давала: осознание мощи
и величия государства Российского. Здесь сформировалось патриотическое
мировоззрение будущего атамана. Он понял, как необходима России сильная
самодержавная власть.
Вместе со своим однополчанином, хорунжим Берниковым, и командой
разведчиков он принялся штурмовать грандиозные, никем доселе не покоренные
вершины Джунгарского Алатау и давал им названия: гора Императора Николая II,
гора Ермака Тимофеева, гора " Казачья, ледники Ермаковский и Сибирский.
Покорив первую ] из этих гор, Борис Владимирович, будучи горячим патриотом
своего полка, сложил на вершине пирамиду из камней и водрузил на ней алый с
белым крестом флаг 1-го Сибирского казачьего полка.
В 1911 году в полк прибыл новый командир - полковник Петр Николаевич
Краснов, будущий атаман Всевеликого Войска Дон- ; ского и один из
руководителей Белого движения. Вот как писал он уже в эмиграции о своем
бывшем подчинённом, молодом сотнике Анненкове: «... это был во всех
отношениях выдающийся офицер.
Человек, богато одарённый Богом, смелый, решительный, умный, выносливый,
всегда бодрый. Сам отличный наездник, спортсмен, великолепный стрелок,
гимнаст, фехтовальщик и рубака, он умел свои знания полностью передать и
своим подчинённым-казакам, умел увлечь их за собою. Когда сотник Анненков
временно, до прибытия со льготы из войска есаула Рожнева командовал
1-й сотней - сотня эта была и первой в полку. Когда потом он принял
полковую учебную команду, команда эта стала на недосягаемую высоту».
Могли ли предположить тогда два этих офицера, что судьба их в будущем
сложится похоже? П. Н. Краснов, ставший генералом ещё в Первую мировую войну,
будет избран Донским атаманом и возглавит Белую армию на юге России,
Б.В.Анненков, получивший генеральский чин от адмирала Колчака будет драться
с большевиками в Сибири и Казахстане. Похож оказался и их конец: оба они
окончили свои дни в застенках ЧК...
Незадолго до начала Первой мировой войны сотник Анненков был отпущен из
полка в отпуск, а с объявлением мобилизации в июле 1914 года командирован в
город Кокчетав, где был назначен командиром сотни. Здесь, в лагере, произошёл
один случай, который показывает истинное благородство души этого человека.
Среди казаков были волнения. В Кокчетав направили экспедицию из Омска для
расследования этого инцидента. Борис Владимирович отказался назвать
следственной комиссии имена зачинщиков беспорядков, заявив, что он офицер
Русской Армии, а не доносчик
Он был отправлен на Германский фронт, в 4-й Сибирский казачий полк, который
вёл тяжёлые бои в районе Пинских болот. Из Джаркента сотник Анненков вывез
с собой уйгурского мальчика Юсупа Одыханова, который состоял при нём
добровольцем в полку. Вскоре Юсуп отличился и был представлен к ордену
св. Георгия 4-й степени.
На фронте раскрылись воинские таланты Бориса Владимировича. В 1915 году
он как один из лучших офицеров Сибирской казачьей дивизии назначается
командиром партизанского отряда из казаков-добровольцев, действовавшего
в тылу немецкой армии. За короткое время Б.В.Анненков заслужил право
ношения Георгиевского оружия, орден св. Георгия 4-й степени, английскую
золотую медаль «За храбрость» и французский орден Почётного легиона.
Первые известия о февральском перевороте 1917 года отряд Анненкова
получил от немцев. Есаул Анненков, несмотря на общий развал армии под
воздействием провокационной агитации большевиков, надеялся, что Временное
правительство снова изберёт законного Царя.
К осени 1917 года положение на фронте стало катастрофически ухудшаться
из-за деятельности разнообразных комитетов и советов в армии, приведших
фактически к устранению принципа единоначалия, подрыву авторитета
командиров. На передовой процветало так называемое «братание», умело
использовавшееся германским командованием. Тем не менее, отряд Анненкова,
бывшего уже войсковым старшиной, продолжал оставаться одной из самых
боеспособных единиц русской армии.
После Октябрьского переворота отряду предписано было откомандироваться
в Омск на расформирование. Совершив переход через всю европейскую Россию,
отряд, под разными предлогами отказываясь разоружаться, прибыл в Сибирь,
где вскоре перешёл на нелегальное положение. С этого времени начинается
яростная борьба атамана Анненкова с узурпировавшими власть большевиками,
сначала в Сибири и на Урале, а затем в Семиречье.
Одним из первых боевых действий партизан Анненкова стало спасение святынь
Сибирского казачьего войска: 300-летнего знамени Ермака и войскового
знамени 300-летия Дома Романовых, которые удалось вынести во время
церковной службы из Войскового Собора. После этого отряд Анненкова уходит
в киргизские степи. Вскоре атаман возвращается в Омск, где вступает в
контакт с нелегальной белогвардейской организацией «Тринадцать» и начинает
набор добровольцев.
Летом 1918 года коммунистическая власть в Омске пала, и Анненков, к
тому времени уже командир сильного отряда численностью до 1000 человек,
направляется на Уральский фронт. Там за успешные действия против красных
Войсковой круг Сибирского казачьего войска производит его в полковники
и направляет на подавление Славгородского мятежа в Омской губернии.
Восстание было подавлено.
В 1918 году дивизия Анненкова продвигается к югу, имея целью освободить
от большевиков Семиречье и город Верный. Весь 1919 год дивизия провела
в беспрерывных боях с красными бандами, постоянно пополняясь,
переформировавшись к концу года в Отдельную Семиреченскую армию,
командующим которой стал генерал-майор Анненков. Захватив всё северное
Семиречье, он всё же так и не смог взять город Верный.
Под давлением красных полчищ Сибирские армии Колчака откатываются на
восток, оставляя Омск, Новониколаевск и Семипалатинск.
Семиреченская армия Анненкова оказывается в окружении.
Переформировав имеющиеся у него части и разделив их на три группы,
Анненков держит оборону до конца марта 1920 года, когда под напором
превосходящих сил противника казакам пришлось отступить к Китаю.
У перевала Сельке Анненков вместе с верными ему частями перешёл на
китайскую сторону 27 мая 1920 года.
Отряд расположился лагерем, прозванным вскоре «Весёлым», на приграничной
реке Боротале, в месте, указанном китайскими властями.
В середине августа 1920 года остатки отряда казаков начали продвигаться
к Урумчи, главному городу Синьцзянской провинции. Простояв в Урумчи около
трёх месяцев, отряд так же поэшелонно двинулся дальше на восток...
Здесь произошёл вооружённый конфликт между анненковскими партизанами
и китайскими войсками, спровоцированный китайцами под воздействием
большевиков, не желавших, чтобы белые, добравшись до Дальнего Востока,
снова включились в антибольшевистскую борьбу. Для улаживания конфликта
атаман выехал на переговоры с китайскими властями под город Урумчи,
где сразу же был арестован, а затем препровождён в тюрьму. Было это в
конце марта 1921 года.
В тюрьме атаману пришлось провести три года... Китайцы пытались
выманить у него деньги, якобы остававшиеся в Семиреченской армии,
но безрезультатно; пытались приучить его к курению опиума, чтобы сломить
его дух, но ничего не вышло. Всё это время начальник штаба
Семиреченской армии полковник Н. А Денисов продолжал оставаться в
Гучене, пытаясь способствовать освобождению своего командира. В конце
концов благодаря вмешательству Совета русских послов в Париже,
посланников других держав в Китае атаман был освобождён и уехал на
восток, где начал изучать возможности эмигрантских организаций по
продолжению борьбы с большевизмом в России.
Внимание к Анненкову со стороны агентуры ОПТУ в Китае не прекращалась.
Началась тщательно разработанная чекистами операция по обезвреживанию
и уничтожению его, в которой были задействованы десятки человек.
И в результате атаман оказался в СССР. Впервые некоторые подробности
«игры» ОПТУ против Анненкова были опубликованы в документальной повести
С.М.Мартьяновых «Дело Анненкова», напечатанной в алма-атинском журнале
«Простор» в 1970 году, а также в очерке С. Григорьева «Операция "Атаман"»
в сборнике «Чекисты Казахстана» (Алма-Ата, «Казахстан», 1971 г.).
Важную роль в деле по поимке Анненкова сыграли китайский маршал
Фэн Юйсян, руководитель группы советских военных советников в его армии
В. М. Примаков, чекисты М. Зюк, А. Карпенко, Б.Кузьмичев и другие.
Чекистам важно было заманить Анненкова в ловушку, что и удалось им
31 марта 1926 года. На поезде он был отправлен в Москву. Имеются сведения
о попытке освобождения атамана верными ему людьми во время передвижения
советских машин к границе Монголии, не увенчавшейся успехом. Вторую
попытку побега Борис Владимирович предпринял уже в поезде, попытавшись
выпрыгнуть из окна вагона, но был задержан чекистами. 20 апреля 1926
года за ним захлопнулась дверь камеры №73 во внутренней тюрьме ГПУ на
Лубянке.
Следствие по делу Анненкова продолжалось более года, судебный процесс
же, вернее судебное издевательство, состоялся в Семипалатинске в 1927
году. Атамана обвиняли во всех мыслимых и немыслимых преступлениях,
пытаясь выставить его кровавым изувером и палачом. Он спокойно и с
достоинством отвечал: «А тот Анненков, о котором вы говорите...», -
после чего задавал свидетелю несколько простых вопросов, рассыпавших
в прах все обвинения. Непредубеждённому читателю протоколов суда
становится ясна вся надуманность обвинений, предъявленных атаману
советскими «законниками». Конечно, Анненкова всё равно представили
садистом и убийцей, возник миф о «кровавом атамане». А в это время
за границей агенты ЧК распространяли «покаянные письма» атамана,
написанные на Лубянке.
Приговор суда - расстрел. Борис Владимирович Анненков был расстрелян
24 августа 1927 года. По рассказу очевидца, произошло это в камере
семипалатинской тюрьмы. Атаман геройски принял свою смерть.
«Анненкова расстреляли большевики. Этим сняли они с него вольные
и невольные вины его партизанства и приобщили его к сонму мучеников,
умученных за Россию», - писал 12 лет спустя его бывший командир
генерал Краснов.
Но Божиему Провидению было угодно, чтобы не остались
безнаказанными организаторы операции похищения атамана: чекисты
А.Х.Артузов, В.М.Примаков, М.О.Зюк, Б.И.Кузьмичев были расстреляны
в 1937 году как «фашистские собаки» и «предатели». По-видимому,
тогда же приняли смерть от «своих» и другие участники этого дела.
По делам их и воздалось им.

М.Н.Ивлев.

Атаман Анненков и его соратники...

В верхнем левом углу первый - рядовой полка Черных гусар в ментике...
Второй рядом - начальник штаба Партизанской дивизии атамана Анненкова
Генерального штаба полковник Денисов.
По центру - начальник двивизии генерал-майор Б.В.Анненков.
Чуть выше - конвоец атамана Анненкова.
В правом нижнем углу - боец полка Черных гусар в летней форме...

Имя атамана Анненкова незаслуженно оклеветано, замазано грязью и проклято, причём не только советской властью, но и белой эмиграцией. Возвращение Анненкова в СССР было представлено всему миру как «добровольное», так же, как и его якобы «покаянные» письма в адрес белой эмиграции.
21 марта - 120 Лет со дня рождения Семиреченского атамана, генерал-майора Бориса Владимировича Анненкова

Подлинные же обстоятельства возвращения атамана в СССР впервые стали известны только к началу 70-х годов, когда в советской прессе появились публикации, основанные на воспоминаниях бывших чекистов, имевших отношение к операции похищения и вывоза атамана из Китая.

Похищение атамана Анненкова явилось одним из первых шагов ОГПУ-НКВД по ликвидации белых сил за рубежом. Потом в Европе подло и тайно был отравлен руководитель Русского общевоинского союза, барон П.Н.Врангель, похищены и увезены в СССР его преемники: генералы А.П.Кутепов и Е.К.Миллер.

Не все подробности операции ОПТУ против атамана Анненкова ясны и понятны, дело его по-прежнему находится в архивах бывшего КГБ, но и сейчас уже мы можем сказать, что этот человек до конца оставался верен России, мужественно принял смерть от большевистских палачей.

Борис Владимирович Анненков, потомственный дворянин, родился 21 марта 1889 года в Киевской губернии в семье отставного полковника. В восемь лет Борю Анненкова отдают в Одесский кадетский корпус. По окончании его, он поступает в Александровское военное училище в Москве, затем в чине хорунжего принят в 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк, дислоцировавшийся в то время в городе Джаркенте, на самой границе с Китаем. Здесь Борис Владимирович изучил киргизский, казахский, а затем и китайский языки.

Служба в казачьем полку на рубеже огромной страны давала осознание мощи и величия государства Российского. Здесь сформировалось патриотическое мировоззрение будущего атамана. Он понял, как необходима России сильная самодержавная власть.

Вместе со своим однополчанином, хорунжим Берниковым, и командой разведчиков он принялся штурмовать грандиозные, никем доселе не покоренные вершины Джунгарского Алатау и давал им названия: гора Императора Николая II, гора Ермака Тимофеева, гора Казачья, ледники Ермаковский и Сибирский. Покорив первую из этих гор, Борис Владимирович, будучи горячим патриотом своего полка, сложил на вершине пирамиду из камней и водрузил на ней алый с белым крестом флаг 1-го Сибирского казачьего полка.

В 1911 году в полк прибыл новый командир - полковник Пётр Николаевич Краснов, будущий атаман Всевеликого Войска Донского и один из руководителей Белого движения. Вот как писал он уже в эмиграции о своем бывшем подчинённом, молодом сотнике Анненкове:«... это был во всех отношениях выдающийся офицер. Человек, богато одарённый Богом, смелый, решительный, умный, выносливый, всегда бодрый. Сам отличный наездник, спортсмен, великолепный стрелок, гимнаст, фехтовальщик и рубака, он умел свои знания полностью передать и своим подчинённым-казакам, умел увлечь их за собою. Когда сотник Анненков временно, до прибытия со льготы из войска есаула Рожнева командовал 1-й сотней - сотня эта была и первой в полку. Когда потом он принял полковую учебную команду, команда эта стала на недосягаемую высоту».

Могли ли предположить тогда два этих офицера, что судьба их в будущем сложится похоже? П.Н.Краснов, ставший генералом ещё в Первую мировую войну, будет избран Донским атаманом и возглавит Белую армию на юге России, Б.В.Анненков, получивший генеральский чин от адмирала Колчака будет драться с большевиками в Сибири и Казахстане. Похож оказался и их конец: оба они окончили свои дни в застенках ЧК.

Незадолго до начала Первой мировой войны сотник Анненков был отпущен из полка в отпуск, а с объявлением мобилизации в июле 19Н года командирован в город Кокчетав, где был назначен командиром сотни. Здесь, в лагере, произошёл один случай, который показывает истинное благородство души этого человека. Среди казаков были волнения. В Кокчетав направили экспедицию из Омска для расследования этого инцидента. Борис Владимирович отказался назвать следственной комиссии имена зачинщиков беспорядков, заявив, что он офицер Русской Армии, а не доносчик.

Он был отправлен на Германский фронт, в 4-й Сибирский каза¬ий полк, который вёл тяжёлые бои в районе Пинских болот. Из Джаркента сотник Анненков вывез с собой уйгурского мальчика Юсупа Одыханова, который состоял при нём добровольцем в полку. Вскоре Юсуп отличился и был представлен к ордену св. Георгия 4-й степени.
На фронте раскрылись воинские таланты Бориса Владимировича. В 1915 году он как один из лучших офицеров Сибирской казачьей дивизии назначается командиром партизанского отряда из казаков-добровольцев, действовавшего в тылу немецкой армии. За короткое время Б.В.Анненков заслужил право ношения Георгиевского оружия, орден св. Георгия 4-й степени, английскую золотую медаль «За храбрость» и французский орден Почётного легиона.

Первые известия о февральском перевороте 1917 года отрад Анненкова получил от немцев. Есаул Анненков, несмотря на общий развал армии под воздействием провокационной агитации большевиков, надеялся, что Временное правительство снова изберёт законного Царя.

К осени 1917 года положение на фронте стало катастрофически ухудшаться из-за деятельности разнообразных комитетов и советов в армии, приведших фактически к устранению принципа единоначалия, подрыву авторитета командиров. На передовой процветало так называемое «братание», умело использовавшееся германским командованием. Тем не менее, отрад Анненкова, бывшего уже войсковым старшиной, продолжал оставаться одной из самых боеспособных единиц русской армии.

После Октябрьского переворота отраду предписано было откомандироваться в Омск на расформирование. Совершив переход через всю европейскую Россию, отрад, под разными предлогами отказываясь разоружаться, прибыл в Сибирь, где вскоре перешёл на нелегальное положение. С этого времени начинается яростная борьба атамана Анненкова с узурпировавшими власть большевиками, сначала в Сибири и на Урале, а затем в Семиречье.

Одним из первых боевых действий партизан Анненкова стало спасение святынь Сибирского казачьего войска: 300-летнего знамени Ермака и войскового знамени 300-летия Дома Романовых, которые удалось вынести во время церковной службы из Войскового Собора. После этого отрад Анненкова уходит в киргизские степи. Вскоре атаман возвращается в Омск, где вступает в контакт с нелегальной белогвардейской организацией «Тринадцать» и начинает набор добровольцев.

Летом 1918 года коммунистическая власть в Омске пала, и Анненков, к тому времени уже командир сильного отрада численностью до 1000 человек, направляется на Уральский фронт. Там за успешные действия против красных Войсковой круг Сибирского казачьего войска производит его в полковники и направляет на подавление Славгородского мятежа в Омской губернии. Восстание было подавлено.

В 1918 году дивизия Анненкова продвигается к югу, имея целью освободить от большевиков Семиречье и город Верный. Весь 1919 год дивизия провела в беспрерывных боях с красными бандами, постоянно пополняясь, переформировавшись к концу года в Отдельную Семиреченскую армию, командующим которой стал генерал-майор Анненков. Захватив всё северное Семиречье, он всё же так и не смог взять город Верный.

Под давлением красных полчищ Сибирские армии Колчака откатываются на восток, оставляя Омск, Новониколаевск и Семипалатинск Семиреченская армия Анненкова оказывается в окружении.

Переформировав имеющиеся у него части и разделив их на три группы, Анненков держит оборону до конца марта 1920 года, когда под напором превосходящих сил противника казакам пришлось отступить к Китаю. У перевала Сельке Анненков вместе с верными ему частями перешёл на китайскую сторону 27 мая 1920 года.

Отряд расположился лагерем, прозванным вскоре «Весёлым», на приграничной реке Боротале, в месте, указанном китайскими властями.
В середине августа 1920 года остатки отрада казаков начали продвигаться к Урумчи, главному городу Синьцзянской провинции. Простояв в Урумчи около трёх месяцев, отрад так же поэшелонно двинулся дальше на восток. Здесь произошёл вооружённый конфликт между анненковскими партизанами и китайскими войсками, спровоцированный китайцами под воздействием большевиков, не желавших, чтобы белые, добравшись до Дальнего Востока, снова включились в антибольшевистскую борьбу. Для улаживания конфликта атаман выехал на переговоры с китайскими властями под город Урумчи, где сразу же был арестован, а затем препровождён в тюрьму. Было это в конце марта 1921 года.

В тюрьме атаману пришлось провести три года... Китайцы пытались выманить у него деньги, якобы остававшиеся в Семиреченской армии, но безрезультатно; пытались приучить его к курению опиума, чтобы сломить его дух, но ничего не вышло. Всё это время начальник штаба Семиреченской армии полковник НА Денисов продолжал оставаться в Гучене, пытаясь способствовать освобождению своего командира. В конце концов благодаря вмешательству Совета русских послов в Париже, посланников других держав в Китае атаман был освобождён и уехал на восток, где начал изучать возможности эмигрантских организаций по продолжению борьбы с большевизмом в России.

Внимание к Анненкову со стороны агентуры ОГПУ в Китае не прекращалась. Началась тщательно разработанная чекистами операция по обезвреживанию и уничтожению его, в которой были задействованы десятки человек И в результате атаман оказался в СССР. Впервые некоторые подробности «игры» ОГПУ против Анненкова были опубликованы в документальной повести С. и М.Мартьяновых «Дело Анненкова», напечатанной в алма-атинском журнале «Простор» в 1970 году, а также в очерке С. Григорьева «Операция "Атаман"» в сборнике «Чекисты Казахстана» (Алма-Ата, «Казахстан», 1971 г.).

Важную роль в деле по поимке Анненкова сыграли китайский маршал Фэн Юйсян, руководитель группы советских военных советников в его армии В.М.Примаков, чекисты М.Зюк, А.Карпенко, Б. Кузьмичев и другие.

Чекистам важно было заманить Анненкова в ловушку, что и удалось им 31 марта 1926 года. На поезде он был отправлен в Москву. Имеются сведения о попытке освобождения атамана верными ему людьми во время передвижения советских машин к границе Монголии, не увенчавшейся успехом. Вторую попытку побега Борис Владимирович предпринял уже в поезде, попытавшись выпрыгнуть из окна вагона, но был задержан чекистами. 20 апреля 1926 года за ним захлопнулась дверь камеры № 73 во внутренней тюрьме ГПУ на Лубянке.

Следствие по делу Анненкова продолжалось более года, судебный процесс же, вернее судебное издевательство, состоялся в Семипалатинске в 1927 году. Атамана обвиняли во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, пытаясь выставить его кровавым изувером и палачом. Он спокойно и с достоинством отвечал: «А тот Анненков, о котором вы говорите...», - после чего задавал свидетелю несколько простых вопросов, рассыпавших в прах все обвинения. Непредубеждённому читателю протоколов суда становится ясна вся надуманность обвинений, предъявленных атаману советскими «законниками». Конечно, Анненкова всё равно представили садистом и убийцей, возник миф о «кровавом атамане». А в это время за границей агенты ЧК распространяли «покаянные письма» атамана, написанные на Лубянке.

Приговор суда - расстрел. Борис Владимирович Анненков был расстрелян 24 августа 1927 года. По рассказу очевидца, произошло это в камере семипалатинской тюрьмы. Атаман геройски принял свою смерть.

«Анненкова расстреляли большевики. Этим сняли они с него вольные и невольные вины его партизанства и приобщили его к сонму мучеников, умученных за Россию», - писал 12 лет спустя его бывший командир генерал Краснов.

Но Божиему Провидению было угодно, чтобы не остались безнаказанными организаторы операции похищения атамана: чекисты А.Х.Артузов, В.М.Примаков, М.О.Зюк, Б И.Кузьмичев были расстреляны в 1937 году как «фашистские собаки» и «предатели». По-видимому, тогда же приняли смерть от «своих» и другие участники этого дела.

По делам их и воздалось им.

Максим ИВЛЕВ,
Представитель Союза Православных Граждан Казахстана в Санкт-Петербурге.

Атаман Семиречья

В историю имперской колонизации Туркестана вписали свои имена многие яркие представители русской нации. Один из них, Борис Владимирович Анненков, родился 21 февраля 1889 года в Волынской губернии в потомственной дворянской семье. Дед его - известный декабрист Анненков, родной дядя и старшая сестра участвовали в народовольческом движении, отец - отставной полковник, тоже в молодости был связан с революционерами. Интересный исторический парадокс: дед - декабрист, отец - народоволец, а внук - ярый монархист.

После окончания Московского Александровского училища Анненков служил сотником в казачьем полку в Кокчетаве. Отчаянный, честный, заботящийся о своих людях офицер смог завоевать авторитет и уважение подчиненных. В августе 1914 года в Кокчетавском лагере, где размещались три казачьих полка, вспыхнуло восстание, вызванное рукоприкладством офицеров. Казаки убили начальника лагеря, многих жестоких офицеров, и избрали своим командиром Анненкова. Именно ему удалось успокоить восставших и навести порядок в лагере. Но за отказ назвать зачинщиков бунта его вместе с 80 казаками приговорили к полутора годам заключения в крепости, замененной отправкой на германский фронт.

В составе 4-го Сибирского казачьего полка Анненков воевал в Белоруссии, в районе Пинских болот. После тяжелого поражения вывел остатки полка из окружения. По его инициативе начали формировать отдельный партизанский отряд для диверсионной и разведывательной деятельности в тылу врага. В 1915-1917 годах Анненков со своим отрядом совершал удивительные по смелости и лихости налеты на немцев. Вскоре он становится командиром всех сибирских партизанских отрядов на Западном фронте. Особенно отличился при атаке на немецкие пехотные позиции под Барановичами, где было разгромлено несколько вражеских полков и взято большое количество трофеев. Государь простил Анненкова за Кокчетавский мятеж, он был награжден золотым оружием, многими отечественными и зарубежными орденами. Первую мировую войну он закончил войсковым старшиной, что было равнозначно званию полковника.

После февральского переворота 1917 года Анненков присягнул Временному правительству в надежде, что Учредительное собрание выберет нового царя. В декабре 1917-го отряд в полном составе при оружии и амуниции вернулся в Сибирь, в Омск. По распоряжению Омского совдепа отряд должен был разоружиться, но Анненков отказался и начал борьбу с большевиками. В феврале 1918 года он совершает налет на Омск и похищает реликвии казачества: Знамя Ермака и войсковое знамя в честь 300-летия дома Романовых. Стоя в санях со знаменами в руках, он промчался по льду Иртыша, на виду изумленных станиц.

Уйдя от погони, Анненков направился в Кокчетавские степи. Отряд атамана постоянно рос за счет добровольцев: в апреле - 200 бойцов, в мае - 500, в июне - 1000. Совершив несколько налетов на большевицкие базы, он великолепно вооружил и обмундировал свой отряд. Летом 1918 года успешно сражался с красными отрядами Каширина и Блюхера, командуя сводной группой оренбургских и сибирских казаков, взял Верхноуральск. В сентябре жестоко подавил большевицкие восстания в Славгородском и Павлодарском уездах. Преобразовал свой отряд в дивизию, назвав ее "Партизанская атамана Анненкова дивизия". Молодой атаман долго не хотел признавать Колчака, и только угроза остаться без финансирования заставила его подчиниться белогвардейскому правительству. Получив чин генерал-майора, Анненков начинает наступление на Семиречье. Армия атамана состояла из его партизанской дивизии, 2-го Степного корпуса, отрядов Алаш Орды и семиреченских казаков. Заняв Сергиополь (Аягуз), он через Лепсы и Сарканд рвался к столице Семиречья – городу Верному (сегодня Алма-Ата) .

Борис Анненков не пил, не курил, презирал азартные игры, не употреблял наркотики. В отличие от того же Колчака не был замешан в скандальных любовных похождениях. Придерживаясь выработанных во время мировой войны правил, Анненков стремился к своеобразной военной демократии в своих частях. Офицером можно было стать только пройдя все ступени, начиная с рядового. Употребление обращений "брат" и "ты" коробило кадровых офицеров, многие из которых уходили из анненковских частей, отказываясь служить под началом своих бывших подчиненных. Партизаны его дивизии носили черную форму с отличительной нашивкой, черный с красным угол, череп и кости и такой же значок с надписью "С нами Бог". Система подчинения была упрощена до предела: на небе - Бог, на земле атаман. Служба в частях Анненкова, человека исключительной энергии и воли, была своеобразным идейным служением России.

Анненков стремился спасти Россию от "красной чумы", но в роли спасителя видел только себя. Его стремление к автономии, нежелание принимать старших офицеров не могло не вызвать неудовольствия белого руководства. Снабжение Анненкову шло в последнюю очередь. Но атаман прибегнул к простым и решительным мерам – жестким реквизициям, от которых доставалось в основном богатым слоям купечества. В Семипалатинске и на захваченных территориях начали вспыхивать восстания. Причем в них участвовали все слои населения: и большевистская голытьба, и середняки, и состоятельные крестьяне. У Бориса не было никакой социальной поддержки, он держался только на штыках преданной ему армии. 13 сел Копальского и Лепсинского уездов поголовно встали против Анненкова. Так случилась знаменитая Черкасская оборона. Только после 14 месяцев боев Анненкову удалось подавить восстание. Но перелом в пользу красных на Восточном фронте сказался и в Семиречье. В декабре 1919-го войска взяли Семипалатинск, главную базу армии Анненкова. Под напором Красной армии Анненков в марте 1920 года отошел к Джунгарским воротам. Доселе монолитная армия начала морально разлагаться. Анненков планировал уйти в Китай и оттуда продолжать борьбу с красными, но большая часть армии отказалась уходить и сложила оружие.

В Китае Анненков отказался разоружить свой отряд и захватил крепость Гучен. На переговорах в Урумчи китайцам удалось арестовать и посадить атамана в тюрьму. На протяжении 20-х годов анненковцы множество раз предпринимали антисоветские акции: нападали на погранзаставы, переходили границу и вступали в бой с частями Красной армии. Анненков и в тюрьме вынашивал дерзкие планы: поход в Индию, поиски на Тибете таинственной Шамбалы и так далее. Лишь в феврале 1924 года после настойчивых обращений его лучшего друга, бывшего начальника штаба генерала Денисова, Анненкова освободили.

В апреле 1926 года советский военачальник Примаков организовал тайное похищение Анненкова и Денисова. Их доставили в Семипалатинск, где летом 1927 года состоялся суд. 12 июля, признав виновными в массовых убийствах, погромах и контрреволюционной деятельности, Анненкова и Денисова приговорили к расстрелу. Смерть свою атаман встретил достойно и мужественно, как подобает русскому офицеру.

Война рождает как героев, так и злодеев. И не удивительно, что иногда оба качества уживаются в одном человеке. Таковым был Борис Анненков — человек беспримерной храбрости и беспримерной жестокости, Красные, против которых он воевал, боялись одного его имени. Белые, среди которых он оказался, не знали, что с ним делать.

Атаман Анненков прожил всего тридцать восемь лет, но воспоминаний о его жизни и «подвигах» осталось великое множество. Самое за­мечательное в его биографии: атаман Анненков искренне верил, что делает доброе дело. С лозунгом «За веру, царя и отечество» вел он в бой своих солдат. И они шли, готовые убивать и умирать.

Военная биография Бори­са Анненкова хорошо извест­на, но о его детстве и юности сложно что-то сказать. Он родился под Киевом не то в марте, не то в феврале 1889 года в дворянской военной семье. Отец был полков­ником в отставке, поэтому мальчика отдали учиться в Одесский кадетский корпус. В семнадцать лет юноша был выпущен из корпуса и тут же поехал продолжать обучение в Александровское военное училище. Через два года в чине хорунжего его припи­сали к Первому сибирскому ка­зачьему полку, и девятнадцати летний хорунжий отправился по месту службы — на китайскую гра­ницу, в Джаркент.

Шел 1908 год. Россия только что пережила первую револю­цию и проиграла Русско-японскую войну. Когда в его полк приехал но­вый командир, будущий про­славленный генерал Крас­нов, тогда еще полковник, он сразу лестно отозвался о двадцатидвухлетнем Борисе. Умный, настойчивый, превос­ходно владеющий оружием, занимающийся гимнастикой, всегда подтянутый, вынос­ливый и бодрый — сотник не мог не понравиться. Краснов решил, что его ждет великое будущее.

Когда сотник Анненков был в отпуске, разразилась Первая мировая война. Когда он вернулся в Кокчетав, каза­чье войско бурлило. Казаки не желали признавать на­чальство. Они сместили сво­их командиров с должностей, а умного и всеми уважаемого Бориса выбрали временным командиром. И при­шлось Анненкову отправляться к сво­ему атаману и объ­яснять ситуацию. Но за это время выше­стоящее начальство уже выслало в полк карательный отряд генерала Усачева, который потребовал выдать зачинщиков. Анненков посмо­трел ему в глаза и отказался. Генерал этого не простил. Его экспедиция захватила 80 казаков и несговорчиво­го офицера и отправила на военно-полевой суд. Но Бо­рису повезло: суд его оправ­дал. Усачева это разозлило, и сотника судили повторно, уже окружным судом. При­говорили к полутора годам заключения в крепости. А поскольку шла война — заме­нили крепость германским фронтом.

Офицер Анненков сражал­ся в Белоруссии, где добился создания рейдовых отрядов, заслужил множество меда­лей и орденов за годы войны: Святой Анны, Святого Ста­нислава, Георгиевского креста с лавровой ветвью и зо­лотого Георгиевского оружия с орденами Святых Георгия и Анны. За годы войны сотник дослужился до есаула.

Но тут наступил 1917 год, революция, Октябрьский переворот. Анненков полу­чил приказ передислоци­роваться в Омск. Но пред­варительно сдать оружие. Этот приказ тут же открыл глаза на текущую обстанов­ку. Оружия отряд не сдал, но где пешком, где транспортом, где железной дорогой стал продвигаться на восток, в Си­бирь. И за время пути Борис, теперь уже старшина, увидел пролетарскую революцию во всей красе. Расстрелы на месте, без суда, разбой, перекошенные от ненависти лица «мирных граждан», тру­пы. Атаман был сентимента­лен, но теперь он решил для себя — большевиков нужно убивать, а против террора можно действовать только террором.

Казаки никогда не были спокойными и рассудитель­ными. Клич своего команди­ра они подхватили с востор­гом. Граница между мирными людьми и врагом у них со­вершенно стерлась. Казаков всегда учили не щадить бун­товщиков. Что ж удивляться, что герой войны из­брал для усекновения «гидры революции» тактику выжженной земли?

Из разоренной церкви его людям уда­лось отбить войсковые знамена, и отряд ушел в степи, им удалось найти контакты с бе­лыми подпольщиками и подготовить распра­ву над красными в Ом­ске. В марте 1918 года его избрали на каза­чьем кругу войсковым атаманом, а 19 мар­та его люди с марша взяли Омск. Расправа была чудовищной. Но и красные тоже не дремали: в апреле они снова отбили Омск. Правда, отряд попол­нился желающими во­евать за Отечество, и набралось полторы тысячи штыков. Пони­мая, что в Восточной Сибири им не закрепиться, Анненков повел своих людей на Урал.

Там в их ряды влились белочехи. Вскоре в Екатерин­бурге расстреляли царскую семью. Это было последней каплей: с этой ночи о чело­вечности и гуманизме ата­ман предпочел забыть. В сентябре его люди вырезали и сожгли восставшие против белых Павлодарский и Славгородский уезды. Не щадили ни детей, ни женщин, что уж говорить о мужчинах? Уби­вали не просто, а так, чтобы жертвы как следует помучались. Это была расплата красных за смерть царя. За это Анненков получил от бе­лого командования еще один орден — Святого Георгия 4 степени и звание генерал- майора. Его отряд превра­тился в дивизию, она была пестрая в национальном пла­не — русские, казахи, киргизы, китайцы, уйгуры, маньчжуры, афганцы, и одним видом эта орда Гражданской войны вселяла ужас. Что уж там о действиях!

Дивизия охотно насило­вала, резала языки, уши и носы, отрубала руки и ноги, насаживала на штыки и вспа­рывала животы. Военные успехи были превосходные, но белое командование ра­доваться и ставить Анненко­ва в пример резко прекрати­ло. Выслушав челобитчиков и донесения собственных разведчиков, командование пришло в ужас. В Петропав­ловске, на который орда на­летела с ревом и свистом, шестнадцать «защитников отечества» тут же получили приговор полевого суда и пулю в голову. Везде, где по­являлись они, люди бежали, бросив все имущество. Бе­лые генералы не знали, что делать. Вроде бы свой, патриот и герой, но этот герой словно спе­циально играет на руку красным: стоит людям узнать, что идет его дивизия — тут же пере­ходят на сторону вра­га! И еще хуже: когда, закончив очередной партизанский рейд в подозрительные села, дивизия столкнулась с красными частями, им пришлось отступить. Многонациональный сброд Анненкова мог убивать лишь безоруж­ных. Дивизия была раз­бита.

В 1920 году стало ясно, что Белое движе­ние проиграло. В Ир­кутске погиб Колчак. С остатками войска ата­ман ушел в Китай. На границе с Китаем его армия «повеселилась» в последний раз — ре­зали не только красных, но и белых и всяких интеллиген­тов. Ради забавы вставали в круг и рубили всех без разбо­ра как капусту. Атаман ничего сделать не мог. Он мог только писать стихи. И писал. Не­умелые стихи, грустные, по­терянные. О родине, о боях, о дороге, о снеге, о голоде, о смерти. Часть его людей идти в изгнание не захотела. Все они были убиты на родине. Сам Анненков оказался в ки­тайском Урумчи. Там он был никому не нужен. Вскоре его арестовали китайские вла­сти. Причина ареста неясна: не то хотели заставить рус­ских партизан отдать все цен­ности, не то желали отнять у чужеземцев маньчжурский полк, созданный на базе бывшего партизанского от­ряда, не то и в Китае войско не удержалось от грабежей и насилия. Через три года генералу Денисову удалось вытащить его из застенка. Однако тому снова не по­везло: теперь уже китайский маршал соблазнился обе­щанным чекистами за голову атамана вознаграждением. И тот был схвачен и переправ­лен в Советскую Россию. Вме­сте с Анненковым взяли и его защитника Денисова. И через три года в советском плену, обвинив в немыслимом коли­честве жертв, 25 августа 1927 года атаман был расстрелян.

Data-yashareQuickServices="vkontakte,facebook,twitter,odnoklassniki,moimir" data-yashareTheme="counter"

9 февраля 1889 года родился Борис Владимирович Анненков - белоказачий атаман, войсковой старшина (подполковник) Русской Императорской и генерал-лейтенант Колчаковской Армии, одна из самых неоднозначных и противоречивых фигур в рядах Белого Движения. А значит, сегодня - ровно 125 лет со дня его рожденья. Достойный повод лишний раз поговорить об этом человеке.

Борис Владимирович Анненков

Будущий вождь Белого Движения в Семиречье окончил Александровское военное училище, после которого поступил в Сибирский казачий Ермака Тимофеевича полк. Служить в казачьих войсках было мечтой его детства, и всю свою дальнейшую жизнь он связал именно с казачеством.

Отчасти судьбы этого человека я уже в своем блоге, и не хочу повторяться. Но вот любопытный документ. Открытое письмо Анненкова к своим бывшим сослуживцам по Партизанской дивизии его имени

"Дорогие мои партизаны, бывшие соратники и эмигранты! Это письмо вы получите, когда меня уже не будет в живых. Приговором председателя Верховного Суда я приговорён к расстрелу. Я внешне спокойно отнёсся к этому решению, так как я сознаю, что те преступления, которые совершил против трудящихся СССР, настолько велики, что иного наказания я не заслужил. Но я ухожу из жизни с сознанием того, что я, выйдя из рядов врагов, не творю того грязного дела, которое творится вождями белого движения за границей. Они, являясь наймитами иностранных капиталистов, исполняют их волю, готовят новые нападения на Союз ради своих личных целей. Они готовы видеть нашу Родину разделённой и порабощённой. В свою грязную и предательскую работу эти вожди втягивают и вас. Я знаю, что вы поставлены в такие ужасные условия, что вы должны идти за ними. У вас, кажется, нет иного выхода. Но это только лишь так кажется. Выход есть, и я его вам показал. Моя судьба не должна вас смущать. Помните: кому многое дано, с того много и требуется. С вас так не потребуется. Вам, рядовым бойцам, советская власть не поставит в вину того, что вы заблуждались, борясь против неё... Я прожил в СССР 15 месяцев, и я убедился, что советская рабоче-крестьянская власть - родная вам власть, и, вернувшись к ней, вы сможете стать полезными сынами Союза. Повторяю: пусть вас не смущает моя судьба. Своей смертью я искупаю и те грехи, которые тяготеют над вами... Ещё не поздно встать на честный и верный путь раскаяния в своих грехах. Но, когда начнётся новая преступная авантюра против нашей Родины и когда вас неумолимо толкнут на эту безнадёжную предательскую борьбу, будет поздно. Пути к возврату будут вам отрезаны навсегда ".
Письмо датировано 11-м августа 1927 года. Цитируется по книге: Гольцев В.А. Сибирская Вандея. - М.: Вече, 2009.

Атаман Анненков (второй слева во втором ряду сверху) в эмиграции

Такие "свидетельства эпохи" читать всегда больно и тяжело. Горько и больно наблюдать, как человек отрекается, обливая грязью те самые идеалы, за которые ещё недавно был, не колеблясь, готов отдать свою жизнь. И так хочется объявить это письмо чекистской провокацией, фальшивкой, приписанной Анненкову "задним числом"...

Увы, Анненков писал эти строки вполне сознательно и искренне. Когда стало известно о его возвращении в СССР , многие белоэмигранские публицисты и мемуаристы дали волю своим отрицательным чувствам к "атаманщине", не жалея чёрных красок для генерала-ренегата. Удивительнее всего, что Анненков, уже находясь в СССР, ОТВЕЧАЛ им в эмигрантской прессе, последовательно отстаивая свою позицию "возвращенца".

Кроме того, если отвлечься от экстаза самобичевания и от ренегатской фразеологии, которой наполнено письмо Анненкова (видно, что он мучительно пытается найти слова, которые показались бы убедительны бывшим белогвардейцам, но ему не всегда это удаётся) - разве нет в его письме определённой правды? Анненков был честолюбив, любил позу, отличался жёстким, подчас даже жестоким нравом (некоторые близко знавшие его люди даже обвиняли его в садистских наклонностях) - но он определённо . Оказавшись не у дел в эмиграции, лишившись своей Партизанской дивизии, частично расформированной китайцами, частично отправленной в Приморье, где ещё продолжалась белая борьба, Анненков мог наблюдать и размышлять, там более, что времени на это у него было предостаточно - он три года провёл в китайской тюрьме.

Атаман Б.В. Анненков в период своего заключения в китайской тюрьме

Атаман и прежде, непосредственно в период Гражданской войны, был последовательным противником интервенции, полагая (и небезосновательно), что западные и японские "союзники" решают на территории России свои собственные задачи, имеющие мало общего с освобождением России и воссозданием рухнувшей империи. Эти настроения должны были неизбежно окрепнуть в эмиграции, где бывшие белогвардейцы стали сплошь и рядом использоваться иностранными разведками не только для подрывной работы на территории СССР, но и непосредственно для сбора сведений. Умело спекулируя на ненависти бывших белогвардейцев к большевикам, западные державы активно использовали их в целях не просто антисоветских - но прямо антирусских, для захвата российских территорий и ресурсов. Об этом писал не только Анненков (от него, как от слишком мелкой сошки, можно было бы и отмахнуться), но и такая крупная фигура, как Антон Иванович Деникин, решительно предостерегая своих товарищей по несчастью от подобных авантюр: "С теми, кто придумал теорию «клочков земли», кто признает возможность «благоденствия» нации - без своей территории, кто утешается тем, что «советское рабство горше немецкого или японского» и потому допускает новый разгром России, во имя, якобы, ее спасения, кто сочинил абсурдный афоризм: «Враги большевиков - наши друзья»… (Удивительно! Один разбойник завладел отчим домом, другой стремится прогнать первого и засесть там сам. Значит второй - наш друг?), кто допускает возможность участия русских эмигрантских контингентов в захватных интервенциях держав против России - спорить бесполезно. Подобные теории могли появиться лишь в результате или атрофии национального чувства или отчаяния. Иногда они преподносятся нам в виде псевдонаучных утверждений об «исторической неизбежности» отпадения частей России, о законном эгоизме держав, обеспечивающих свои интересы, содействуя этому отпадению о «преимуществе» построения Новой России путем предварительного расчленения ее на отдельные «самостоятельные» образования. Хотя при этом холодным, бесстрастным взором и провидят полную возможность ухода новообразований под купол чужой империи" .

Особенно поражает пророческое предвидение Анненковым грядущей Второй Мировой войны и того, что западные державы в этой войне используют белоэмиграцию как разменную монету. А сколько бывших белогвардейцев запятнало свои имена службой у немецких захватчиков, проливая свою и чужую кровь за чуждые России интересы! Они не поняли того, что ясно видел бывший семиреченский атаман : Запад хочет не освобождения, а порабощения России и бесконтрольного доступа к её природным богатствам. В этих играх Анненков участвовать отказался - один из самых жестоких и бескомпромиссных белых вождей предпочёл смерть в большевистском застенке.

И вот тут давайте немного остановимся. А почему, собственно, смерть? Организаторские и полководческие способности Анненкова были небезызвестны красным. Его влияние на белоэмиграцию, хоть и нельзя переоценивать - но и недооценивать не стоит: во всяком случае, когда П.Н. Краснов обсуждал вопрос об организации активной антибольшевистской борьбы на юго-восточных рубежах СССР с великим князем Николаем Николаевичем , в качестве руководителя этой борьбы оба они остановились на Анненкове. В советской тюрьме Анненков много писал - и не только сумбурные "покаянные" воззвания к бывшим соратникам, но и воспоминания о Белой Борьбе в Семиречье, и этнографические зарисовки Китая. Эти свои бумаги он передал в редакцию одной из советских газет в надежде, что хоть что-то из его литературного наследия опубликуют. Так что у Анненкова вполне были реальные шансы стать полезным новой власти.

Надо сказать, большевики в отношении белых умело сочетали кнут с пряником. Воззвания к казакам, ушедшим в Китай после разгрома Колчака, составленные Фурмановым, имели огромное влияние на умы этих самых казаков и способствовали возвращению многих из них на Родину. Периодически объявлялись амнистии бывшим участникам Белого Движения. И отнюдь не все бывшие белогвардейцы были репрессированы - вспомним маршала Леонида Говорова, участника Великой Отечественной войны и бывшего колчаковского офицера, или писателя М. Булгакова, умершего своей смертью. Вернувшийся в СССР после 1921 года генерал Яков Слащёв-Крымский был принят на преподавательскую работу в военно-учебных заведениях, его мемуары были изданы в СССР (как и фрагменты из "Очерков Русской Смуты" Деникина, кстати).

Генерал врангелевской армии Я. Слащёв-Крымский

Можно возразить: за Анненковым и его партизанской дивизией тянется длинный шлейф военных преступлений, о которых он сам не стесняется говорить. Да, анненковцы в Семиречье порой жестоко расправлялись с большевиками и сочувствовавшими им крестьянами , да, многие в СССР - и отнюдь не только чекисты - мечтали с ним поквитаться... Но ведь кровавый шлейф массовых расстрелов тянется и за Слащёвым-Крымским:

От расстрелов идёт дым -
То Слащёв спасает Крым, -

пели во время Гражданской войны. Но Слащёв не был репрессирован. А большинство обвинений, выдвинутых на суде против Анненкова, на деле оказались полностью несостоятельными.

Перейди Анненков в СССР в 1921 - 1924 годах, его вполне могла бы ждать судьба Слащёва - почётный пост в Красной Армии, обращение "товарищ", полное забвение белогвардейского прошлого. А потом, возможно, и личная месть одного из бывших противников по Гражданской войне, и смерть от руки такого мстителя. Но не позорная казнь. Но на дворе уже стоял конец 1920-х годов. Красная Армия напрягала свои силы в борьбе с басмачеством. И боевые действия как раз шли в непосредственной близости от тех самых мест, где довелось воевать атаману. О том, какой головной болью для советской власти были в этой борьбе белогвардейские вооружённые формирования, как панически боялась она объединения сил белоэмиграции и басмачества и как в итоге была решена эта проблема, мне уже доводилось . Думается, что именно в этом и кроется секрет трагической участи атамана Анненкова. Анненков был одним из немногих белогвардейских вождей, кто в годы Гражданской войны стремился к союзу с басмачами, кто пытался использовать их силы в антибольшевистском противостоянии. В рядах дивизии Анненкова были казахские полки (неплохо, кстати, себя зарекомендовавшие). При оставлении Омска Колчаком и его правительством Анненков предлагал Верховному Правителю отступать на Семиречье, объединить силы, а затем двинуться в Туркестан на соединение с басмачеством. Колчак отверг это вполне разумное предложение, и трудно сказать, по каким мотивам, но главное - было же оно. Были и сообщения советской агентуры из Северного Китая о том, что Анненков и Дутов в целях противодействия советской пропаганде "развернули панисламистскую (!!!) агитацию".

Атаман Дутов. В период Гражданской войны ему приходилось действовать
сообща с войсками Анненкова

Вот это, думаю, и пугало советских чинуш от правосудия. К тому же они наверняка знали о призывах, периодически раздававшихся в эмигрантских кругах, в пользу работы в СССР и в Красной Армии, свержения советской власти не извне, а изнутри СССР. Анненков был готов на сотрудничество. Но большевики его боялись. Боялись как фигуры, которая, пусть и гипотетически, могла стать объединяющим центром всех антибольшевистских сил в Азии. Боялись его предполагаемых связей с басмачами и их зарубежными покровителями. Потому и нужно было им это беззаконное судилище с притянутыми за уши доказательствами, потому и отклонили прошение атамана о помиловании. Потому и не воспользовались его умом и его опытом. А жалко.

Вечная память Вам, атаман! Да простит Милосердный Господь все Ваши прегрешения.

Примечания.
1. Было ли оно добровольным, или атамана арестовали силой - историки спорят до сих пор, сам г-н Гольцев однозначно - и достаточно убедительно - свидетельствует в пользу добровольности этого возвращения
2. см. http://rusk.ru/st.php?idar=51000
3. Строго говоря, Анненков не был атаманом ни одного из казачьих войск. Сибирское войско возглавлял атаман Иванов-Ринов, Семиреченское - атаман Ионов, Оренбургское - атаман Дутов. Звание атамана Анненков носил не в силу избрания его казаками на соответствующий пост, а в силу того, что именно это звание полагалось в Первую Мировую войну командирам партизанских отрядов, один из которых как раз и возглавлял Анненков. И именно этот свой отряд он привёл в Сибирь и развернул там в дивизию (В.А. Гольцев, "Сибирская Вандея").
4. Это тот самый великий князь, который одним из первых прислал своему царственному племяннику телеграмму с требованием об отречении, тем не менее в Зарубежье он возглавил монархическое крыло белоэмиграции.
5. Кстати, и со своими собственными солдатами и офицерами, нарушавшими дисциплину, Анненков также не церемонился.